Когда я добралась до своего рабочего места, на кафедре уже никого не было. Те, кто ещё не был в отпуске и принимал хвосты от студентов, уже рассосались по домам. После разговора с ректором чувствовала себя выжатой, как фрукт, на который наступил громохлёст. Поэтому я достала из кафедрального тайника бутылочку тонизирующего сока, по-плебейски, пока никто не видит, плеснула себе в кружку (а не в бокал, как сделал бы любой уважающий аристократ), разулась и забралась в кресло возле стационарного переговорного кристалла.

Я послала сигнал лею Гроссо и стала ждать. К счастью, он оказался дома.

– Ты где? – недовольно спросил он.

– Где, где. У горбокрыла на бороде! – буркнула я, обводя рукой тёмное помещение кафедры.

За моей спиной размещался старинный гобелен, изображающий битву воина-мага с громохлёстом смердливым, которого в народе за выхлопы едкого газа из подхвостья именовали более просторечным словом. Думаю, на его фоне и с кружкой в руках я выглядела эпично.

– Кто такой Кейрат Торнсен? – вкрадчиво поинтересовался Сафониэль.

Я не рассчитывала на какие бы то ни было чувства со стороны блестящего аристократа, но собственнические нотки, которые сквозили в его вопросе, согрели мне душу.

– Ректор мне довесок в экспедицию назначил. Студента-должника.

– Чьего должника? – удивление на лице Сафониэля выглядело неуместным. Впрочем, на его холёном лице любые эмоции выглядели неуместно.

– Моего должника.

– И что он тебе должен? – не понял лей Гроссо.

– Это я ему должна, – пояснила я. – Зачёт.

– Ну так поставь! Лайна, что за глупости!

Теперь и мне показалось, что глупости. Действительно, что упёрлась? Ну и поставила бы. Дала бы реферат и поставила.

– Теперь уже поздно, – расстроилась я.

– Ну и к чёрту документы. Я тебя сегодня ждал.

Это значит, других любовниц в гости не звал. Я же взрослая девочка, понимаю, что в отличие от меня, необходимости выдерживать целибат у Сафониэля не было.

…А вдруг он и правда ко мне что-то испытывает?

– Прости. Я виновата, – призналась я. – Просто это так неожиданно оказалось. Я про него и думать забыла, а тут меня вызывают к ректору… И понеслось.

– А ему он чем запал? – допытывался мой научный руководитель. И не только.

– Торнсен – победитель Турнира этого года.

– И ты ему не поставила зачёт?!

Неожиданно я завелась. Хочу – ставлю, хочу – не ставлю!

– В любом случае, все документы оформлены, – холодно ответила я. – Координаты мне продиктуй.

Он продиктовал. Я записала.

– Когда ты прибудешь?

– Лей Гамэс расщедрился на прямой телепорт. Планирую завтра часам к десяти – одиннадцати.

Телепорты по координатам отличались некоторой степенью неточности. Поэтому ко времени отправки я добавила часик-другой на то, чтобы компенсировать эту неточность ножками.

– Я буду ждать.

– Я тоже, – согласилась я. – До завтра?

– До завтра.

Гроссо отключился.

Я забралась поглубже в кресло и глотнула сока.

Слева послышалось какое-то шебуршание.

Я повернулась.

В дверях возвышался Кейрат Торнсен собственной персоной. Интересно, как давно он там стоит и как много слышал?

Впрочем, не всё ли равно? По большому счету, так даже легче. Не нужно будет в экспедиции что-то сочинять.

– Вы успели всё оформить? – строго спросила я.

– Так точно! – по-боевому вытянулся студент, став еще выше.

Я досадливо сморщилась.

– Студент Торнсен, отнесите координаты завтрашнего отправления дежурному магу-порталисту, – я протянула листочек.

Торнсен подошёл ко мне и взял протянутый лист. Он мельком глянул на координаты.

– Так точно! – отрапортовал Торнсен так, что у меня уши заложило.

– Идите уже, – я махнула рукой в сторону двери.

Он ушёл, я осталась. Наслаждаться тишиной, вынужденным бездельем и видом старинных гобеленов.

Кафедра пространственной магии была в Дьюи, но отсутствовала в столице. Предания утверждают, что когда-то она там была. Но в Императорском дворце устали от неизвестно откуда появляющихся и куда-то исчезающих предметов, животных и людей. В университетской среде ходили байки, что однажды студента третьего курса не вовремя занесло в Императорскую опочивальню… Это окончательно решило судьбу пространственников в столице.

Здесь, в Дьюи, народ был к чудесам привычный и прагматичный. Внезапно объявившиеся предметы мгновенно находили новых хозяев. Животину студенты-экспериментаторы тоже обычно не находили. И даже возникающим из ниоткуда студентам, говорят, местные дамы находили применение. Особенно, если они (студенты) были симпатичными. Но это так, слухи. Лично ко мне за время работы в Академии в опочивальню никого не заносило. А то даже не знаю… удержалась ли бы?

Я прибыла за час до активации рамки. Нужно было убедиться, что мальчишка взял всё, что нужно. А его всё не было. Я нервно притоптывала у портальной рамки в ожидании Торнсена. Когда до отправки осталось всего пятнадцать минут, в моей душе прорезались лучи надежды на то, что он просто не придёт. Я только облегчённо выдохнула, как эта, так сказать, незачтённая звезда соизволила появиться. Он бы обвешан оборудованием со всех сторон. Ловушки, следоуловители, счётчики магических возмущений, стазисные контейнеры для сбора и хранения экскрементов и минилаборатория для их анализа… В общем, я постаралась от души, составляя список. Ни в чём себе не отказывала. Во имя науки, разумеется.

– Студент Торнсен, что вы себе позволяете?! – гаркнула на него я от всей души.

Он бросил короткий взгляд на порталистов, а потом выпрямился (хотя под грузом «обстоятельств» это было непросто даже такому здоровяку, как он).

– Извините, лея Хольм. Что вы имеете в виду? – ровно поинтересовался он.

– То, что до отправки осталось всего, – я подняла взгляд на хронометр с обратным отсчётом, обязательный компонент портального зала, – десять минут!

С совестью у Торнсена проблем не было за неимением совести, поскольку моя тирада его нисколько не задела. Напротив, мне показалось, он даже слегка расслабился.

– Но я же здесь, – невозмутимо ответил он, даже слегка пожал плечами, оттянутыми весом рюкзака.

Нужно будет, пожалуй, позаигрывать с ним на глазах у Сафониэля. Чтобы ему жизнь мёдом не казалась.

… Им обоим жизнь мёдом не казалась, кстати!

– Я не успеваю сделать сверку оборудования! – возмутилась я.

– Какое счастье! – устало выдохнул он.

– Что вы себе позволяете?!

Торнсен молчал в своей обычной манере, и мне даже показалось, что его слова мне причудились.

Арка дилинькнула, напоминая, что до активации осталось две минуты. Я махнула рукой на разборки. Если он что-то забыл, буду выедать ему мозг всю экспедицию. Пусть готовится.

Я набросила на плечи свой рюкзак, тоже немаленький, кстати. И вышла первой к порталу.

Однако когда раздался долгий гудок, информирующий об открытии пространственного коридора, Торнсен сдвинул меня с пути как пушинку и первым прошёл вперёд.

Я вылетела следом, злая, как выпень с отдавленным хвостом.

– Я должна была идти первой! – набросилась я на него, обогнув по дуге и повернувшись к нему лицом. – Я – преподаватель!

– А я – мужчина, – невозмутимо ответил на это студент.

Я хотела было пройтись по этому самонадеянному «мужчина», но опасный огонёк в глубине его особенно ледяных сейчас глаз заставил меня промолчать. Я оступилась и пошатнулась. Непривычный вес за спиной потянул меня назад, но Торнсен отреагировал молниеносно, поймав меня широкими крепкими ладонями за бока.

Рёбра обожгло касанием, будто это были не мужские руки, а две раскалённые сковородки.

Я в недоумении подняла взгляд.

Глаза студента Торнсена, который располагался теперь от меня в непозволительной близости, были чёрными. Лишь по самому краю огромного зрачка сиял льдом голубой ободок.