Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– О, смотрите, Торнсен, – я остановилась возле мощного дерева, у корней которого лежали ветки с подсохшими ветвями. – Здесь была ночёвка саблехвостого выпеня. Он устраивает лежбище на земле. Обычно выбирает вывалень, но, видимо, не повезло, поблизости ничего подходящего не оказалось. Видите, он нервничал?

Я сдвинула ногой ветки, показывая характерные прерывистые следы когтей на земле и ветвях. И провела пальцем по повреждённому стволу. В нижней части дерева виднелись ровные порезы.

– Это он лежал и дёргал хвостом, – пояснила я. – Вы знаете, что выпень прекрасно лазает по деревьям?

Парень помотал головой.

– Я тоже не знала, – поделилась я. – Это обнаружилось в отчётах о практиках у вас в Академии.

– У нас в Академии, – поправил меня студент.

– Я так и сказала, – я сделала вид, что не заметила намёка.

Торнсен промолчал. Недовольно. Хе-хе. Мне почему-то нравилось его дразнить.

– А почему он не вернулся на предыдущую лёжку? – задал парень неожиданный вопрос. – Они же способны телепортироваться. Выкопал бы берлогу и мотался в неё каждую ночь.

– Умный вы какой, – буркнула я. – А он, наверное, неумный. Не додумался до такого гениального решения. Торнсен, достаньте из рюкзака контейнер и наберите пробу экскрементов.

– Чьих? – он задрал правую бровь, и у меня возникло желание врезать его по лбу. Встать на цыпочки и врезать.

– Выпеня, Торнсен. Выпеня.

– А где я их возьму?

– Где-то там, – я ткнула рукой за ствол. – Он всегда испражняется возле лежанки. Ну, давайте, давайте. Время идёт, уже и позавтракать пора.

Студент поперхнулся.

– Очень вовремя, – проворчал он и пошёл в указанном направлении, старательно хрустя подсохшими ломкими ветвями.

Из-за дерева слышалось недовольное бухтение и шуршание.

– Кейрат, вы там палочкой, что ли, воспользуйтесь, – крикнула я ему вслед.

– Что бы я делал без ваших советов! – он появился, разгибаясь из-под ветвей, с перекошенным лицом. – Вы специально придумали эту экзекуцию для нерадивых студентов, да?

– Вообще-то, нет, – ответила я. – В смысле, не я придумала. – Дождавшись, когда на лице Торнсена мелькнёт недовольство, я продолжила. – И не для того. Мы по-прежнему очень мало знаем о тварях. Вы заметили, что эти экскременты практически не пахнут?

– Не заметил. Я не дышал рядом.

– Напрасно. Они действительно практически не имеют запаха. А это говорит нам, что выпени практически не питаются животной пищей.

– Вы хотите сказать, что они травоядные? – на лице парня промелькнуло удивление.

– Какая разница, чего я хочу? Да, они травоядные.

– А зачем им тогда?… – Торнсен потряс растопыренными пальцами у себя перед лицом, видимо, изображая клыкастую морду.

Я пожала плечами.

– Идемте, Торнсен. Вы же не хотите завтракать прямо здесь?

– Я уже вообще не хочу завтракать, – буркнул он.

Надо же, какие мы чувствительные! Ладно, мне больше достанется.

Разумеется, он соврал. Мужики всегда обещают: «Да чтобы я?! Да ни за что!» И что? Я еле успела спасти от рук Торнсена последний кусочек сыра!

По дороге я нарвала ароматных трав и веточек, Кейрат развёл небольшой костерок, и теперь у меня в руках была кружка с божественным отваром. Я привалилась спиной к гигантскому стволу, глядя на лучи солнца, просеивающиеся сквозь хвою, и в душе бурлили пузырьки счастья. Много ли нужно человеку? Хороший завтрак, целительный горный воздух, пропитанный запахом мхов и смолы, тишина… Хорошо!

– Что? – спросил Торнсен.

– Хорошо, говорю. А вы знаете, Торнсен…

– Кейрат.

– Хорошо, – мой взгляд зацепился за характерную проплешину среди веток. – Если знаете – то «Кейрат», если не знаете, то «Торнсен».

Вообще-то я хотела поделиться идиллией на душе, но если мы тут в игры решили поиграть…

– Так нечестно! – возмутился студент.

– Ха! Не в вашем положении торговаться, – напомнила я.

– Ладно, говорите, что там я должен знать, – обречённо согласился он, сыто откидываясь прямо на траву и закладывая руки под голову. Слабый ветерок ворошил его чуть золотистые пряди. Сбоку было особенно заметно, что Торнсен – не лей. Вот на профиль Сафониэля можно любоваться бесконечно. Это настоящее произведение природы! А у Торнсена нос был… крупный. И подбородок мощный, выдающийся. Упрямый подбородок. Неидеальные по отдельности черты при этом складывались в удивительно гармоничное и очень мужское лицо.

…Всё-таки когда он лежит, он не так подавляет, чем когда стоит. Хотя когда у него стоит, он и лежит как-то… подавляюще…

Это всё избыток магии! Нужно срочно помагичить. Забрести подальше и долбануть так… Чтобы разогнать всех тварей в окру́ге. Но это очень далеко нужно зайти. А то кого я буду изучать?…

– …Видите, во-он там, немного левее солнца, – вернулась я в реальность, – заломанные ветви. Кто это был: воплежуть или косорыл?

Торнсен одним резким движением перетёк в сидячее положение, повернувшись ко мне спиной с мощными плечами. Косая сажень везде.

– Я бы, конечно, мог вспомнить, что вы вчера видели косорыла, и сказать, что это он, – начал студент, на секунду развернувшись ко мне корпусом.

– Но?…

– Не погоняйте, Джелайна, не запрягали, – рассмеялся он, и глубокие складки-ямочки прорезали его щёки. – Но я уверен, что это воплежуть.

– Даже уверены?

– Более того, это был напуганный воплежуть. Видите, «туннель» пробит горизонтально. Обычно воплежуть в лесу летает ниже, там где уже нет ветвей, одни голые стволы. А здесь он ломился через ветви, надеясь уйти от опасности. Причём серьёзной опасности, иначе бы он просто взмыл в небо.

– Хорошо, – кивнула я. – А почему не косорыл?

– А потому что косорыл в случае опасности зарывается в верхний слой почвы и прикрывается иллюзией. А просто так он по лесу не летает. Он взбирается по стволам наверх и обычно уже оттуда взмывает.

Сказать, что я была потрясена… В общем-то ничего не сказать.

– Вы сталкивались с ними на боевой практике?

– Если честно, нет. Дайна миловала. Но я читал вашу статью в «Вестнике тварезнания», – он развернулся ко мне. – Называлась она «Сравнительная этология тварей третьего класса опасности». Так что можете звать меня просто «Кей».

Блондин подмигнул, выдрал какую-то травинку, сунул её в рот и снова завалился на землю.

Это был шах и мат.

– Но там же нет картинок, – напомнила я, чтобы хоть чем-то заесть горечь поражения.

– Там и пяти страниц нет, – вернул мне Торнсен. Точнее, Кейрат. Нужно привыкать называть его «Кейрат». – Так что уснуть я тоже не успел. К тому же её написали вы, – он на секунду бросил на меня хитрый взгляд.

– Ну, не я, а Сафониэль лей Гроссо и я, – возразила я.

– Вот не надо, Джелайна. Его статьи я тоже читал, – саркастично заявил этот з-з… знаток.

– Ещё скажите, что вы действительно сами сдали термаг на сто баллов.

Кейрат лишь улыбнулся. Так, как обычно улыбаются самоуверенные мужчины.

Но в следующую секунду он сел, а ещё секунду спустя стоял в середине полянки и оглядывался по сторонам. Я тоже заметила это. Лес вокруг в один момент стих. Исчезли звуки птиц, насекомых и даже шум ветвей. Как в нас вбивали все шесть лет университета, спустя пару ударов сердца я была спиной к спине с боевиком. Я скорее почувствовала, чем увидела его удар. Два удара сердца на дубль – скорректированный парный удар, который должен нанести боевик, и я раскрыла шатром щит. Удар в контур я тоже ощутила, потому что не имела права оборачиваться. Моя обязанность – держать периметр в своих ста восьмидесяти градусах. Но это и не требовалось. Тварь почти черканула щетинистым брюхом по щиту. Хвост, усеянный крупными, как кинжалы, колючками, метался из стороны в сторону.

А потом она развернулась.

Дайна, какая же она была страшная! Щёлки глаз полыхали синим огнём. Морду окаймляли острые гребни. Гребень из жёстких пластин торчал посередине груди.

11
{"b":"742426","o":1}