— Мама?

Сейчас, как никогда прежде, Юне захотелось, чтобы леди Иньлэрт была рядом. Положила холодные пальцы на разгоряченный лоб, прошептала успокаивающую чушь, обняла. Возможно, даже поцеловала в макушку. И тогда девочка рассказала бы ей всю правду — и о сорвавшемся Короле крыш, и про съеденных котом канареек.

Леди Иньлэрт не баловала единственную дочь лаской и разговорами раньше, не собиралась, по-видимому, и теперь.

Голову сдавливал пульсирующий обруч боли, разрывал привычную тьму обжигающими искрами. Сердце колотилось как бешеное у самого горла. Одеяло не спасало от озноба — тело кидало то в жар, то в холод.

Тишина наполнялась назойливыми шорохами: неясным бормотанием, скрипом половиц под осторожными шагами, стуком ветки по ставням. Ночь обращалась в эбонитовые крылья.

Балансируя на грани яви и бреда, Юна сама не поняла, когда провалилась в мир снов. В какой-то момент привычная тьма разорвалась в клочья, выбрасывая ее, точно волна ракушку, на скалистый утес посреди затянутой туманной дымкой пустоты. Оглушенная, жмурясь от ужаса перед открывшейся безграничностью, девочка скорчилась на земле, вцепляясь пальцами в камень — единственную надежную опору.

«Все в порядке, дитя. Не бойся. Все хорошо».

Гигантский дракон — сгусток тьмы посреди пастели — сомкнул над ней крылья, возвращая испуганной Юне привычную и безопасную ночь.

— Великий Отец? — неуверенно, но зная, что не ошибается, спросила она, приподнимаясь с земли. Потеплевшая на мгновение тьма без слов подтвердила ее догадку. — Владыка Северного Неба? Это огромная честь для меня.

«Я услышал твой зов».

Зов? Юна растерялась. Она не собиралась входить в мир снов, более того ей, десятилетнему птенцу, не хватило бы сил прорвать границу между реальностью и астралом. А уж встретить Древнего и вовсе представлялось событием чуть ли не сказочным. Разве тому, кто равен богам, есть забота до ничем непримечательной девочки?

Но в глубине души Юна понимала, что желала этой встречи. Неосознанно тянулась к кому-то мудрому и уверенному, способному защитить, объяснить и утешить.

«Ты растеряна и напугана».

Дракон облек ее эмоции в слова.

«Хочешь понять, что произошло?»

Древний опустил колоссальную морду к девочке. Черный зрачок — круглое блестящее зеркало — отразил ее целиком, хрупкую фигурку посреди клубящейся мглы, сквозь которую медленно проступала паутина незнакомого плетения.

«Хочешь узнать правду о себе самой?»

Юна вздрогнула и очнулась.

За несколько секунд забытья в комнате ничего не изменилось. Она по-прежнему была одна, а темнота говорила с окружающим миром неясными шорохами и скрипами. Девочка уверенно откинула одеяло, слегка удивившись исчезнувшей бесследно лихорадке. Плечи плащом обнимали невидимые крылья, теплые и приятно тяжелые, схема заклинания отпечаталась в разуме. Сомнений в успехе у нее даже не возникло, ведь ее благословил сам Великий Отец.

Няня Свен с десяток раз за последний месяц предлагала леди Иньлэрт завести для юной госпожи специально обученного поводыря, но слова так и остались пустыми пересудами. У ее друга Риккарда уже был Спутник — злющий шумный доберман по кличке Идм. Иногда Юна завидовала приятелю, тому доверию, что существовало между мальчишкой и его партнером, но запах мокрой псины и клочья шерсти, валяющиеся по всей комнате… Фу! Гадость! Великий Дракон прав: крысы гораздо лучше — умнее, пронырливее и чистоплотнее — чем грязная вонючая собака.

Юна поднатужилась, отодвигая тяжелый сундук в углу, опустилась на колени. Провела руками по стене, улыбнулась, нащупав нору. Она не ошиблась, когда жаловалась вчера на шуршание в комоде.

Крох доступной птенцу магии как раз хватило, чтобы создать плетение, подаренное ей Владыкой Северного Неба.

Мир — узкая кишка лаза — проступил серо-черной гаммой. Пасюк испуганно взбрыкнул, тщась избавиться от неожиданной «наездницы, и Юна, ошеломленная, что видит чужими глазами, едва не утратила контроль. Девочка быстро взяла себя в руки, направила «лошадку» в родительскую спальню, безошибочно находя верную дорогу среди лабиринта нор.

— … думают лиаро?!

Мать сжалась на постели, обхватив себя руками за плечи. Юна впервые «видела» надменную и самоуверенную леди Иньлэрт такой напуганной… жалкой.

— Сегодня у Башни Медведя разбился насмерть мальчишка. И она была там!

— Совпадение, — отец невозмутимо закурил трубку.

— Дар Вестницы пробуждается!

— Не говори глупостей. Мэтр Сэлерис осмотрел ее сегодня и не заметил ничего необычного, — сладковатый табачный дым поплыл по комнате: пасюк вздыбил шерсть на загривке — ему не нравился запах. — Она даже не раскрыла крылья. Всего лишь птенец, за которым мы должны присматривать до поры до времени.

— Я… я боюсь этого ребенка. Когда погиб Рикон, эта проклятая девчонка улыбалась! Улыбалась, Фаталис! А если она захочет навредить… — женщина осеклась, прижимая руку к животу. Подле долгого молчания жалобно попросила. — Ее все равно однажды заберут! Так почему бы не сейчас!

— Ты знаешь, потому…

Скрип лежака и грузные шаги в соседней каморке напомнили Юне, где та находится. Девочка развеяла запретное — никто не должен понять, что она знает! — заклинание, нырнула в кровать.

Ее трясло.

В комнату заглянула няня Свен. Помялась на пороге, тихонько позвала. Не получив ответа, приблизилась. Чуткие теплые пальцы скользнули по пылающему лбу.

— Бедная, бедная девочка.

***

— Ты… ты ненормальная!

Сейчас Юне оставалось лишь догадываться о выражении моськи кухаркиной дочки, но ей хватало дрожи в голосе и запаха пота, чтобы знать: Кина боится… боится свою юную госпожу до смерти.

Девушка улыбнулась «подруге», достала из пищащей корзинки теплый меховой комочек. Ласково погладила норовящего уползти кутенка по хребту, а затем свернула ему шею и бросила трупик в пруд. Внимательно вгляделась в раскрытую книгу, запоминая все, что успевала за пару секунд «прозрения». Новорожденные котята, цыплята и прочая мелкая живность… их было безопасно использовать, но и только — подарить ей настоящее чудо созерцания мира могла лишь смерть дракона или человека, к сожалению, в повседневной жизни событие исключительно редкое, а потому приходилось довольствоваться тем, что нашлось под рукой.

Юна сосредоточилась, сопоставляя запомненный рисунок со словами Кины. Пурпур, кармин, камедь, малина — всевозможные оттенки красного. Сегодня она собиралась выучить цвета, и монохромное зрение недавно обретенного Спутника не годилось.

— Повторим еще разок, — Вестница взяла на руки новую жертву, вкрадчиво напомнила мешкающей служанке. — Кина, я жду.

Та всхлипнула. Дрожащим голосом медленно, тяня время, перечислила краски. Небось надеялась, что кто-то заметит и остановит обезумевшую госпожу.

Напрасно. Родители отправились на торжественный прием во дворце Альтэссы, назойливая няня Свен еще в начале недели отпросилась, чтобы съездить к родне, а прочих занятых уборкой-готовкой слуг не интересовал дальний угол сада, выбранный девушками для «урока».

Корзина опустела.

Вода успокоилась.

— Молодец, — насмехаясь, похвалила Юна вынужденную помощницу. — Видишь, не так и трудно было выполнить мою маленькую просьбу, — она взяла полегчавшую плетенку, положила туда учебник. Ласково погладила испуганную служанку по мокрой щеке. — Мы ведь подруги, а подруги должны помогать друг другу. Ты никому не расскажешь наш маленький секрет, правда?

Кина судорожно мотнула головой.

— Вот и хорошо, вот и умница. Иначе мне придется сделать так, чтобы ты «упала», как тот глупый мальчишка, который посмел называть себя королем.

***

Я снова оказалась в пустоши наедине с Вестницей. Юнаэтра, скучая, ощипывала тонкими пальцами лепестки желтой лилии. Переменчивый ветер трепал белесые пряди, то разбрасывая их по хрупким плечам, то закрывая фарфоровое лицо.