Мы не обсуждали, каковы шансы на успех и есть ли они вообще. Харатэль согласилась простить Демона льда, но будут ли столь же благосклонны эссы и Владыка Севера?

Часы на главной башне Капитолия отбили семь раз. Тягучие глухие удары колокола врывались в распахнутое настежь окно вместе с горячим пыльным ветром, напоминая угрюмое ворчание гигантского зверя — затаившегося за стеной города.

— Пора? — робко, ощущая себя маленькой девочкой перед ответственным экзаменом, спросила, хотя должна была утверждать.

— Нет, — Рик отлепился от стены, подцепил пальцем мой подбородок. Темная бездна тепло улыбнулась. — Ничего не бойся, а особенно неудачи. То, что мы сейчас здесь, уже победа. Пятнадцать лет назад я и мечтать не смел снова войти в зал Ареопага, поэтому… пусть не сегодня, даже если сегодня ничего не получится, однажды наступит день, когда кланы примут меня!

— Рик…

Как он может рассуждать о результатах предстоящего Совета с такой легкостью! Словно о чем-то незначительном! Я же знаю, насколько сильно лишенный крыльев дракон тоскует по утраченному Небу!

— Теперь иди!

Одной рукой меченый приоткрыл створку дверей из белого дуба. Второй резко развернул меня за плечо и втолкнул внутрь. Я невольно сделала несколько шагов, восстанавливая равновесие. Замерла на вершине широкой лестницы, пораженная величием Ареопага.

Прежде всего впечатляли размеры. В круглом зале без труда расправил бы крылья настоящий дракон. Ярусы простых скамей, ныне пустующих, сбегали к далекой арене, окруженной железными остовами погашенных факелов. Стекла витражей, освещенные закатным солнцем, отливали багрянцем, напоминали глаза драконов, горящие в наполнивших пространство красных тревожных сумерках.

В сердце Ареопага правил бал камень. Обычный серый известняк, отшлифованный до гладкости металла. Ни гобеленов, ни барельефов, ни иных украшений. Ни единого шва, стыка плит, трещины. Казалось, кто-то вылепил-выплавил весь зал из части скалы, будто из воска. Невозможно вообразить мощь магии, способной на это чудо!

— Не спи, — шепнул Рик.

Я опомнилась: не следует заставлять почтенное собрание ждать. Сошла по ступеням на арену — не медля, но и сдерживаясь, чтобы не частить. Эхо подхватывало звук шагов и уносило под высокие своды.

— Al’iav’el’ Haratel’, al’t tel’ Ra. Al’iav’el’ Aratay, al’t tel’ Is. ‘Iav’el’ e’ssatel’ Ra e tel’ Is.[1]

Западный трон передо мной пустовал, восточный за спиной тоже.

— Al’iav’el’, Laanara v'iuna tel' Ra,[2] — отозвалась Харатэль.

Астра радушно помахала мне рукой. Каттера сухо кивнула: найду ли я поддержку в лице строгой поборницы правил и традиций?

— Al’iav’el’, e’ssa Lankarra,[3] — в голосе Аратая стыл лед, и я невольно поежилась. Впрочем, до самого Древнего, чьим земным воплощением он являлся, Альтэссе было далеко. — Созвать Совет по такому вопросу… я не могу решить, считать ли ваше приглашение намеренным оскорблением или неудачной шуткой.

Собственного сына он как будто не заметил.

Толстяк Сараск зло прищурился, полностью разделяя возмущение Повелителя Севера. Лошадиное лицо Ровера хранило привычную бесстрастность: при всем желании, вряд ли у кого-то получилось бы угадать, что думал командор теней по поводу сложившейся ситуации. Исхард ободряюще улыбнулся. Я не питала иллюзий насчет того, какое решение он примет. Несмотря на теплые чувства ко мне, в важных вопросах эсса Иньлэрт всегда руководствовался благом северного народа и только им.

— Сожалею, если вы сочли мой поступок предрассудительным.

Я склонила голову, извиняясь за случайно нанесенную обиду. Помни, Ланка, вежливость прежде всего. Ждать поддержки от снежного клана глупо, но еще глупее считать их заведомыми врагами, заранее настраивая против себя.

— Эсса в своем праве, — заметила Харатэль. — Слово Совета — закон. Но любое слово должно быть изменено, если потеряло смысл. На мой взгляд, поднятая эссой Ланкарра проблема достойна внимания присутствующих здесь Повелителей Небес.

— Есть решения, которые не имеют обратного хода. Есть преступления, что не заслуживают снисхождения, — непреклонно возразил Аратай. — Лишь глупец позволяет эмоциям господствовать над здравым смыслом.

Теперь Владыка Севера смотрел на Харатэль, свысока, будто прощая Повелительнице Юга ее слабость в отношении капризов младшей родственницы. Внутри, убивая на корню всю дипломатичность, вскипел гнев. Надо мной пускай насмехаются сколько угодно, не привыкать! Но унижать сестру не позволю!

— А я думаю, что эмоции руководят именно вами! Как вы можете настолько ненавидеть родного сына!

— Мой сын погиб двадцать лет назад.

— Вы!..

— Лаанара тиа Ланкара, помните, где вы находитесь! — одернула меня Харатель. Улыбнулась Аратаю. — Прошу прощения, северный брат. Эсса Ланкарра впервые принимает участие в Совете и, естественно, слегка… волнуется.

Я перевела взгляд, полный бессильной ярости, на сестру. И осеклась, уловив недовольство в карих глазах. Что же ты творишь, Ланка?! Харатэль подарила нам с Риком замечательный шанс, неужели так трудно придержать в нужный момент язык за зубами?!

— Прошу прощения, — пробормотала я, повторяя за сестрой.

— Искренность не порок, — после долгого молчания примирительно заметил Аратай: не оттепель, но и не валящий с ног буран, скорее, временное затишье. — Хорошо, эсса Ланкарра. Снежный клан готов выслушать все, что вы скажете.

Харатэль одобрительно кивнула, поощряя меня начинать.

— Сего дня, двенадцатого червеня девять тысяч девятьсот шестьдесят второго года от Исхода, — писарь зашуршал пером, документируя мои слова. — Я, Лаанара тиа Ланкарра, избранная Драконом эсса Южного Предела, прошу о снятии Печати с отлученного Риккарда из дома Льда. — О возвращении его в клан, о полном восстановлении в правах и обязанностях, как части клана.

— А может еще и эссой мерзавца наречь? — сварливо прошлепал губами Сараск. — И крыло карателей обратно под начало отдать?

— Если на то будет воля Древних. Хотя полагаю, это маловероятно.

— На каком основании ты просишь Совет пересмотреть прошлое решение? — равнодушно поинтересовался Владыка Севера, не обращая внимания на выпад своего столпа.

— Риккард неоднократно спасал мою жизнь, жизнь южной эссы.

— Насколько мне известно, отлученный Риккард из дома Льда официально признан вашим когтем, а значит, защищать вас — его долг, — бесстрастно возразил Аратай. — Да и одна спасенная жизнь, пусть даже ваша, малая цена за жизни, отнятые им во время Раскола.

Великая Мать! Догадывалась, что будет трудно! Но не представляла насколько! В центре арены, под строгими взглядами Альтэсс и эсс, я чувствовала себя голой. Хотелось стать ниже ростом, юркнуть в щель или, на худой конец, за чью-нибудь спину, например, Рика. И пусть бывший командор сам убалтывает Совет — кому-кому, а меченому красноречия не занимать.

Но не позволено! Отлученный дракон не имеет права голоса на нынешнем собрании, а потому сегодня я представляла его интересы.

— Риккард также участвовал в освобождении алых, которых западные завоеватели держали пленниками в Подковке. А после помогал организовать оборону крепости.

— Ее в итоге вы сдали врагу, — уточнил Сараск.

— Разменяв груду ненужных камней на жизни драконов!

— Эсса Сараск, прошу заметить, мы встретились сегодня не для того, чтобы обсуждать правильность или ошибочность действий Лаанары в закончившейся войне, — вмешалась Харатэль.

— Если эсса принимает неверное решение, основываясь на советах своих когтей, в этом вина не одной ее, — возразил толстяк, вызывая жгучее желание вцепиться в жирную шею, — но и ее окружения. В числе прочих и Риккарда из дома Льда, чью судьбу мы здесь обсуждаем.

— Вы абсолютно правы, уважаемый лорд Алойли, — прощебетала Астра, растягивая в улыбке выкрашенные розовой помадой губы. — Но, как говорят, случайная ошибка еще не есть преступление.

— Когда она действительно допущена случайно, — дракон сцепил колбаски пальцев под подбородком. — До меня последнее время доходили любопытные слухи. Волк может напялить овечью шкуру, но от этого он не обернется овцой. Эсса Ланкарра, кощунство — сомневаться в выборе Древних, но все же в силу юного возраста и, соответственно, малого опыта, вы вряд ли хорошо разбираетесь в людях. Насколько вы уверены в преданности человека, сегодня стоящего за вашим правым плечом. Уверены в его готовности подчиняться? Приказам Совета, Завету? Вам лично?