— Успехов. Я отойду ненадолго.

Зайдя в дом, Критир накинул плащ и потер темный кристалл, спроецировав на стену изображение покрытого плащом Главы:

— Приветствую, Глава.

— Критийре, я просмотрел твой доклад о потенциально опасных зонах. Как думаешь, насколько скоро ситуация ухудшится?

— Полагаю, есть несколько ключевых точек, при прорывах в которых мы столкнемся с действительно большими проблемами. Все зависит от того, насколько быстро этот момент наступит. Как только их прорвут, мир разойдется на пять кусков по этим швам.

— Прорвут? Ты о следах оскверненной энергии в последних образцах?

— Да. Скорее всего, это дело рук сектантов, все слишком быстро происходит.

— Они отправили действительно много адептов на Последнюю битву. Думаешь, оправились от таких потерь за какие-то полсотни лет?

— Есть ли какая-то информация об их численности? Они привели тогда элькринов больше, чем сейчас в общине Кона всего, раза в три.

— Да, я тоже был неприятно удивлен. Откуда они только берутся? Жаль, но точной информации о численности нет даже в общине Эйрола, — кивнул Глава.

«Удивление не помешало тебе ударить в спину предыдущего Главу общины Кона в ходе битвы», — усмехнулся про себя Критир, а вслух сказал:

— Глава, нам позарез нужна информация о проводимых ими ритуалах. Их нужно как-то остановить. Все, что мы сейчас делаем, — тушим пожар из кружки.

— Я запрошу. У меня есть несколько серых книг, но в них нет ритуальной части, нужна более продвинутая версия учения.

— Отправь, что есть.

— Критийре, там… ладно, взглянешь сам, — усмехнулся Глава.

В руки Критира упало Учение Иста в серебристо-сером переплете.

— Это наиболее полный экземпляр. Но такое ощущение, будто эту книгу писали под веселой травой: одни и те же куски описываются по нескольку раз с разными значениями.

— Посмотрю.

— Счастливо, — отозвался Глава и прервал связь.

Критир пролистал книгу и брезгливо выронил ее на пол. Учение включало в себя огромный раздел по пыткам с иллюстрациями, скромно названный «методы сбора информации». Не то чтобы Критир раньше такого не видел, но материал преподносился как «познание собеседника через любовь». Глава прав, Учение точно писал безумный лич! Кто еще мог придумать такое?!

За время службы Эрву Критир сталкивался с весьма разнообразными представлениями о любви, но нечто настолько извращенное видел действительно впервые. Даже личи не заходили настолько далеко в своей «любви» к плоти и крови живых. Ист оказался действительно странным. Похоже, за тысячи лет этот Лов действительно неслабо тронулся умом.

Критир спрятал книгу в столе в спальне, подальше от глаз любопытной ученицы. Лечить неокрепшее сознание от психологических травм в его планы не входило. Уж лучше пусть его работы смотрит, если на то пошло. Он взял пухлую белую папку с рисунками из верхнего ящика стола и пролистал. Ох, сколько славных воспоминаний! В общем-то, Ни не сможет найти здесь чего-то особенно странного. По крайней мере, на его вкус. Просто обнаженные девушки. Критир переложил папку рядом с мольбертом на видное место. Если любопытная девчонка и залезет к нему, точно отвлечется на некоторое время на работы и не наткнется на мерзкую книгу.

Он вспомнил себя в возрасте Ни. Может быть, ей уже пора знать о таком? Не-не, начнет еще чудить, как сегодня. Как бы странно она себя ни вела, спать с детьми он точно не планировал. Он же не как этот… Критир поморщился, отгоняя воспоминания. Может быть, навестить заповедный лесочек? Подумав о возможности встретиться там со старыми знакомыми, лишившими его имени, он отказался от этой затеи. Жил же нормально, но внезапно нафантазировал себе!

Критир отогнал лишние мысли и вернулся в сад. Ни уперто тренировала технику усиления, но получалось из рук вон плохо: она явно устала и растеряла концентрацию.

— Ни, пойдем ужинать. Передохнешь немного, завтра лучше получится.

— Я не голодна, — отозвалась она.

— Мне в любом случае Глава работы подкинул, я не смогу последить за тобой.

— Сама позанимаюсь.

— Только не практикуй ничего нового без меня, хорошо? — попросил он.

— Ладно.

Критир взял питательный плод, чай и ушел в спальню. Он привычно высосал мякоть плода и выкинул в землю под окном его остатки, неторопливо зажег лампу и опустился в кресло. Надо работать. Критир пригубил чай и достал книгу в серебристо-сером переплете.

Глава не обманул: книга и вправду написана как-то странно. Будто бы ее переводили, но не были уверены и расписывали несколько вариантов. Все они имели смысл и будто дополняли друг друга в следующих абзацах и главах. Читалось очень тяжело, напоминало бред сумасшедшего.

«Если гости отказываются понимать, нужно объяснить, зачем это нужно. Мы учим любви и взаимопониманию, мы учим жить семьей. Нужно помочь уяснить каждому, что в семье нужно слушать старших ради всеобщего счастья в новом мире». Критир поморщился, понемногу начиная улавливать смысл: Ист говорил о пленниках. Следующий раздел с иллюстрациями, как именно «гостям» можно объяснить доходчивее, брезгливо пролистал.

«Мы заботимся о семье. Убежища должны быть безопасны, как лоно матери. Гости бывают неразумны, словно дети, поэтому нужен присмотр за ними: они могут попытаться бежать в опасных местах. Мы должны заботиться о них и ограничивать свободу для их же блага, не забывая о том, что счастье создано для всех и наш долг помочь познать его другим». Критир сначала не понял, что имелось в виду под приведенными ниже заклинаниями и чертежами приспособлений «для безопасности и заботы», и только вникнув в значение рун, поморщился. Сдерживавшие оковы, заглушавшие связь с Ловами заклинания, сокрытие…

Ист учил сектантов извращенному пониманию семьи через служение общине и ему лично как покровителю, любви через боль и заботе через явное насилие. Основной идеей сквозила месть всем угнетателям и миру ради спокойной счастливой «семейной» жизни для всех в новом мире. Автор учения безнадежно болен!

Пролистав идеологическую часть, Критир перешел к краткому описанию рун и моделей заклинаний. Ожидаемо много посвящалось техникам сокрытия, заклинаниям, подчинявшим сознание и подавлявшим волю, а также коварным атакующим, в большинстве своем жутким проклятиям. Ну да, прятаться, искать жертв, атаковать исподтишка — этим они и были известны.

Но практическая часть оказалась написана исключительно основательно. Пожалуй, она могла даже сравниться в разборе до самых основ с Учением Кона. Вот только он приводился через все те же извращенные понимания чувств. «Какая-то искаженная смесь Учений Кона, Архи и Эйрола», — подумалось Критиру.

Едва он вспомнил о Покровителе чувств, как наткнулся на раздел, посвященный ориентации в междумирье. Сектанты могли быть и в междумирье? Он всегда считал это привилегией адептов в охряном.

Прочитав раздел, он понял, что понимание междумирья сектантами основано не столько на чутье, как у Эйрола, сколько на специфичной логике и поиске взаимосвязей. Он попытался разобраться, но осознал, что эта извращенная логика ему все же непонятна, хотя и доступнее чутья служителей Покровителя чувств. Эти описания, впрочем, могли помочь даже людям без навыков проходчика междумирья использовать неустойчивые проходы и тропы с уменьшенными рисками.

Автор Учения исключительно умен! Если бы у него не потекла крыша, он мог бы посоперничать с самим Покровителем исследователей Коном. Опять же, если беспринципный Кон учил тому, что все имеет свою цену, Ист был по-своему предан своей «семье» и обозначал моральные принципы абсолютно твердо, хотя и странно понимал их. Из-за чего он стал таким? Похоже, когда-то был весьма порядочным, но что-то исказило его понимание общепринятых ценностей.

Критир, закашлявшись, оторвался от книги и принял лекарства. Он совсем не заметил, как вечерние лучи перешли в густые сумерки междумирья, и только сейчас осознал, что стоит глубокая ночь. Все, что удалось сделать — получить самое общее представление об основах сектантского учения и убедиться в том, что секта действительно заинтересована в разрушении мира, и только.