https://vk.com/photo602951280_457241441

Усталое солнце печально освещало залитое кровью поле Последней битвы. Поверженное тело Хранителя мира отдавало последнее дыхание жизни своему миру, плоть и кровь, в последний раз согревая его теплом любви.

Последнее творение Хранителя — могущественные элькрины. Как жаль своих любимых заблудших детей! Он вложил в их создание слишком много сил и сердца, и они стали бременем мира. Тяжело, когда любимые дети платят за твои ошибки… Может, стоило пересоздать их заново, а не вводить суровые правила? Они такие несовершенные и такие любимые… Теперь уже поздно. Хранитель закрыл глаза, окончательно сливаясь с тканью мира.

Элькрины ликовали. Теперь никто не заберет у них самое дорогое. Теперь мир станет свободнее. Теперь не нужно платить за свою жизнь, теперь нет никаких ограничений. Жизнь станет лучше.

Но ликовали не только элькрины. Ослабленным миром интересовалась совсем иная, дремавшая во тьме сила. Как давно он ждал! Хранитель больше не сдерживал его. Он был свободен.

Что ж. Настало время выбраться из тени и наконец получить свое.

Бедный старый Эрвилессин!

***

Молодой рыжий мужчина в насквозь промокшей от пота и крови охряной рубахе устало улыбнулся:

— Это победа, брат! Ты никогда не умел веселиться, но сегодня просто обязан это делать! Мы выжили! Ты вернешься к своим исследованиям, а я наконец-то женюсь на Ми! Мы свободны!

— Это только начало, Ог. Смерть Хранителя серьезно скажется на хрупком балансе нашего мира. Теперь его поддержание всецело легло на наши плечи, — угрюмо ответил светловолосый друид в разодранном изумрудном плаще.

— Крин, ну давай сегодня не будем об этом! Давай найдем Ми, у меня на нее серьезные планы! Мы заведем в твоем лесу столько детей, сколько там водится твоих кошек! Вот тебе и баланс! — Ог похлопал друга по спине и расхохотался.

— Смотри не надорвись, — вздохнул Крин.

— Все ради поддержания баланса! — подмигнул Ог.

Друзья смотрели, как от тела Хранителя распространяется живительная энергия, проращивая в их павших товарищах новые деревья. Очень скоро поле Последней битвы превратилось в молодой лес.

— Их ждет прекрасная новая жизнь, — наконец улыбнулся Крин.

— Как и нас с тобой! Пойдем скорее! — Ог потянул друга.

— Пойдем.

Двое отвернулись и побрели прочь, пытаясь разогнать неприятный осадок на душе, который не скрыть ни напускной веселостью, ни размышлениями о свободе. Было ли правильно идти против последнего из создателей Эрвилессина? Почему загнанный в ловушку Хранитель не сопротивлялся, только плакал? Его полные вины и сочувствия глаза проникали в самую душу, и элькрины завороженно застывали, прорастали изнутри, умирая с безумным восторгом на лице, словно не замечая боли. Разве можно назвать слезы оружием? И почему эта жуть кажется такой естественной?

========== 1. Встреча с учеником ==========

Мягкие лучи утреннего солнца пробивались сквозь листву Красного Леса, старого, как сам Эрвилессин, и освещали небольшой деревянный дом. Мужчина в темно-сером плаще общины Кона подошел к дому старого друга и остановился, задумчиво разглядывая его. Сколько он уже его не видел?

Вокруг шумно носились дети всех возрастов. Их крики болезненно отдавались в голове после бессонной ночи. Критир поморщился. На веранду вышла женщина — невысокая, с пышными формами. Белый фартук, повязанный поверх поношенного зеленого платья, выдавал в ней домохозяйку; само платье было чрезвычайно коротким и беспрестанно теребилось пухленькими пальцами. Золотистые волосы, собранные в легкий узел, немного растрепались и выбились из-под платка. Она улыбнулась и приветливо помахала гостю:

— Привет! Проходи.

— Приветствую, Ми! Благодарю за гостеприимство.

Критир наклонился и прошел в полутемную гостиную. В комнате царил хаос: на потрепанном ковре повсюду валялись подушки, одежда, игрушки, листки с записями и Ловы знают что еще. Критир поморщился и присел на одну из многочисленных подушек на ковре.

Старый друг не заставил себя долго ждать — вышел, утираясь прямо на ходу. Немного встрепанный и, казалось, еще более рыжий, чем раньше, румяный и веселый… Ничуть не изменился!

Отбросив куда-то полотенце, друг расплылся в улыбке, обнял Критира и, похлопав по спине, опустился рядом:

— Приветствую, брат! Что же привело гениального служителя Кона в наш скромный дом, да еще и в такую рань?

— Приветствую, Ог. Я ищу себе ученика.

— О-хо-хо! Столько не виделись, а ты, как всегда, сразу к делу! Неужели и такого затворника, как ты, вынудили наконец это сделать? Н-да, тяжелые настали времена… Ну что ж, приглашение от тебя — большая честь для меня. Пойдешь выбирать?

По лицу Критира прошла рябь. Он не хотел лишний раз видеть этих шумных детей.

— Пожалуй, я оставлю выбор за тобой, Ог.

— А-ха-ха, брат, я знал, что ты доверишь выбор мне! Поговорю с детьми и приведу тебе ученичка завтра утром.

— Благодарю, брат. До встречи.

Он поднялся и пошел к выходу не оглядываясь. Огнез прицокнул языком, проводив его взглядом, но не попытался остановить. Какой же мрачный он стал. И постарел будто не на полсотни лет, а на полторы. В темной общине вечно плели интриги. Глава наверняка хотел отправить кого-то следить за опасно умным старейшиной. Критийре же просто хотел взять кого-нибудь, кто не будет сильно мешать работать. Огу было кого ему предложить! Насчет «не мешать работать» не знает, но вот немного взбодрить друга и позлить Главу… Да, вариант есть, и неплохой!

***

Утром следующего дня дверь дома в междумирье открылась. Ог в плаще цвета пыльной охры держал за руку ребенка в темно-сером плаще с большим капюшоном. Словом, все как положено. Серьезный ученик старейшины в традиционных цветах темной общины!

— Приветствую мозги общины Кона! — шутливо позвал гость, откидывая капюшон.

Из темного коридора показалось длинное бледное привидение, оказавшееся при приближении вполне живым элькрином в серой форме, подвязанной расшитым рунами поясом старейшины общины Кона. Поверх темной одежды ярко выделялась соломенная с проседью длинная толстая коса. Он вздохнул и сухо ответил, без радости разглядывая ученика:

— Приветствую.

— Приветствую Учителя! — почтительно склонилась маленькая фигурка в сером. Из-под капюшона выглянули две золотистые косички, едва достававшие до груди.

— Ог, ты что, издеваешься? — поморщился Критир, потирая лоб.

— С чего бы? Юная дева скрасит твою серую жизнь! Да и потенциал у нее неплохой… — В интонациях Ога плескалось лукавство.

— Ты неисправим… Оставляй.

Критир развернулся и негостеприимно скрылся в комнате. Ог, как всегда, лишал его жизнь привычного равновесия. Услышав присущий только этому народу особенный нежный голосок и заметив золотистые косички, он ни капли не сомневался, что под плащом скрывается крохотная лесная дева. Не говоря уже о том, что Ог привел дочь в темную общину, чему вообще можно обучить эту глупышку?! Учение Кона исключительно требовательно к интеллекту, в нем самые сложные в построении техники и фундаментальнейшая теория! Для того, ради чего лесные девы созданы природой, она еще мала. Ог привел ее только чтобы позлить Главу и добить репутацию друга окончательно, приклеив к нему клеймо любителя маленьких девочек?

— Дорогая, будь умничкой. Успехов в учебе, оставляю вас. — Ог поцеловал дочь в щечку и ушел.

Девочка сняла плащ и повесила на крючок у входа. Подвернула в очередной раз рукава темно-серого платья, сшитого с огромным запасом. Зато ткань новая и крепкая — подарок на начало обучения.

Малютка разулась и прошла в дом по мягкому ковру, осматриваясь.

В углу холла стоял добротный черный посох с вырезанными рунами и навершием в форме темного шара, в котором клубился черный туман. Она остановилась возле него, поежившись. От посоха исходила сильная темная аура, а из навершия слышался неясный шепот. Девочка перевела взгляд на стену. Напротив входа висел огромный портрет зрелого мужчины. Его изумрудные глаза лучились силой и спокойствием, белоснежная кожа с легким румянцем, густые соломенные волосы были пропитаны ощущением мощи и здоровья, а расшитые золотыми рунами одежды выдавали старейшину общины Эрва. «Так похож на Учителя… Наверное, это Глава его рода». На других стенах висели зачарованные предметы неясного назначения, а у входа — темно-серый плащ, стояли огромные сапоги и объемная сумка. Девочка прошла в комнату, в которой ранее скрылся ее учитель.