— Тогда пошли, Акааши. — Радость поглощает Бокуто целиком: всё идёт именно так, как он хотел, всё легко, и они вместе проводят выходные в другом городе, а вечерний город и панорамный ресторан будут вишенкой на торте.
Когда они поднялись на тридцатый, последний этаж, у Акааши захватывает дух от этой красоты. Мест мало, на многих были резервы. Он уже думает, что не сможет полюбоваться городом с высоты птичьего полёта. «Да и не страшно», — думает он. Ему есть кем любоваться. Но, на его удивление, их провожают к самому окну за уютный столик в углу, спрятанный от глаз и при этом с шикарным видом, как на ладони. Заказав блюда и ещё вина, они оба смотрят в окно. Когда вино разливают, идёт непринуждённая беседа о ресторане и о городе в целом, пока Бокуто не спрашивает:
— Акааши, я могу кое-что у тебя спросить?
— Да, Бокуто-сан, конечно.
— Просто это относится к личным темам, и я не знаю, уместно ли спрашивать тебя такое, хочешь ли ты такое вообще обсуждать, ведь мы совсем недавно знакомы… и-и-и…
— Бокуто-сан, спрашивайте, иначе я не узнаю, уместно ли это и смогу ли я на это ответить. — Акааши очень интересно, что же «личного» интересно Бокуто, поэтому он готов говорить о чём угодно, уместно это или нет. Он вообще хочет, чтобы в их отношениях было уместно всё.
— Что ж, верно, тогда всё же спрошу. — Бокуто делает небольшую паузу, подбирая слова. — Как ты относишься к отношениям между сотрудниками?
— Нейтрально, когда меня это не касается. Если все выполняют свою работу, меня это не беспокоит. Вы озадачены чьими-то отношениями?
«Ага, своими, точнее, отсутствием их», — думает Котаро.
— О нет-нет… Просто я недавно в главной должности, и интересно узнать другое мнение, как ведут себя в таких ситуациях. — Бокуто улыбается, стараясь не привлекать внимания, но ему никак не удаётся прощупать то, что нужно ему. — А у тебя такое было на предыдущей работе? — сделав глоток, спрашивает Бокуто.
— На работе было, у меня — нет. — Акааши опечаленно переводит взгляд, смотря на город.
— Ну да, ну да, отношения же не обязаны быть только с тем, с кем работаешь. — Бокуто ловит перемену настроения Акааши.
— Действительно не обязаны. — Акааши переводит взгляд на Бокуто и улыбается краешком губ.
— А твоим отношениям не мешала работа?
— Работа ничему не мешала, с чего бы?
«Чему мешать, когда нет ничего?» — крутится в голове Акааши.
— Ну знаешь, все эти задержки и выходы в нерабочее время, не всем это по душе.
— Да, возможно, но, если ты любишь человека, думаю, никакие преграды и неудобства не смогут помешать. — Конечно же Акааши представляет себя и Бокуто, и то, что он точно бы потерпел, сколько потребуется, лишь бы вернулся, а он будет ждать в их теплом уютном доме, с ужином и с искренними объятиями, которые снимут всю усталость, дадут расслабиться и почувствовать, что здесь тебя всегда ждут. Акааши стало интересно что думает об этом Бокуто. — Вы так не думаете?
— Думаю, поэтому никак не пойму, как тебя могли так просто отпустить. — Всё, выдержка Бокуто иссякает вместе с выпитым бокалом, он уже не знает способов, как узнать ответы на его вопросы тактично.
— Так никто не держал. — Только сейчас Акааши понимает, что все эти тонкие намёки касались лично его отношений. Ну что ж, открываем карты.
Идёт третий бокал Акааши и четвертый Бокуто.
— Так, значит, я правильно понял: ты был свободен? — Бокуто уже не может терять время, его терпение не позволяет.
— Так и было. — Акааши смущён, но пронзительно смотрит прямо на собеседника.
— А сейчас? — У Бокуто в глазах пляшут чертики.
— И сейчас. — Акааши открывает не только душу, но и сердце: получите, распишитесь, даже если и не заказывали, теперь ваше.
— Только давай так: если тебе нужно свободное время, ты говори, а то я привыкну что ты всегда рядом, потом не отделаешься! — Уголки губ Бокуто ползут вверх, а глаза всё так же блестят, то ли от выпитого, то ли от атмосферы.
— Не беспокойтесь об этом, вряд ли мне это понадобится, можете привыкать, если хотите. — Акааши делает глоток побольше, будто в нём его спасение, потому что это всё больше начинает напоминать флирт. Он в этом не силён, но он все меньше думает о подтексте и думает о словах в прямом смысле, и ему это нравится.
— Ты не хочешь заводить новое общение?
— Вы же говорите не о дружбе?
— Не совсем. Я, кхе-кхе… о любви…
— Думаю, у меня есть всё, что нужно. — Немного подумав Акааши рискует: — А вы влюблялись, Бокуто-сан?
— Ещё нет, но, кажется, начинаю… — Бокуто смотрит на Акааши тёплым взглядом, делая ещё глоток, ярко улыбаясь своим мыслям в голове.
— Вы строите отношения? — Пальцы предательски дёргаются, а в глазах испуг. Он будто выныривает из сладких грёз в реальность, и он не уверен, что сможет выдержать её, где Бокуто любит кого-то другого. Акааши нравится тут, нравится с Бокуто, но его сердце не выдержит, если он хочет быть близок с ним только для поддержки в любовных делах с другими. Он готов поддерживать его во всём, кроме этого.
— Пытаюсь, не совсем получается, правда. — Бокуто глядит за окно: падает первый снег. Он стал романтиком, он подмечает мелочи и видит в них прекрасное, но только в сочетании с тем, кто напротив, красивый, умный, прекрасный, великолепный — перечислять можно бесконечно. С ним всё по-другому, и ему так мало, но он не его, и это печально. Посмотрев на Акааши, Бокуто замечает, что тот теперь тоже печален.
— Я уверен, что вас полюбят. Вы замечательный человек, Бокуто-сан. В такого, как вы, тяжело не влюбиться, — еле выдавливает из себя, и не потому, что неправда, а потому, что от представления, что его полюбит кто-то другой, сдавливает грудь и так больно, будто операция на сердце без наркоза, и можно вот так вот, от болевого шока, перестать дышать.
— Ты правда так думаешь? — с надеждой в голосе говорит Бокуто, потому что только скажи Акааши, и весь мир у твоих ног.
— Правда. — Глаза на Бокуто, прямо в душу. А, может, ну его всё? Сказать как есть, и будь что будет? Это так утомляет, сил уже нет.
— А ты бы смог?
— Что смог?
— Влюбиться в такого, как я?
— А вы смогли бы мне позволить?
— Смог бы, потому что сам влюбился.
— В кого? — Голос дрожит, глаза становятся влажными.
— В тебя, Акааши. — Кейджи бросает в жар. Он просто застывает и боится пошевелиться и согнать наваждение или что с ним сейчас происходит. Он правда это слышит? — А ещё… — Бокуто поднимается с места напротив и садится на диван, нарушая зону комфорта Акааши. — Поцеловать тебя… Я так сильно хочу поцеловать тебя. С того самого дня, когда я впервые тебя увидел. А потом судьба подарила мне ещё один шанс на встречу с тобой. Я начал ценить всё, что вокруг меня, всё стало иначе, по-другому, будто ты — моё искупление. С тобой я хочу быть лучше — и буду, обещаю. — Он говорит это так, будто не мог больше сдерживать себя, будто терпеть уже стало больно, будто просил освобождения и облегчения. Его глаза закрыты, будто боится: откроет, а это все сон. И хоть бы так раскрыть свою душу, чтобы стало легче.
Он держит Акааши по обеим сторонам от лица, нежно-нежно, едва касаясь, упираясь головой в его лоб, еле дыша, чтобы тихо-тихо, чтобы никто не услышал, только ему. И пусть оттолкнет, пусть будет больно, но здесь и сейчас он решил…
— Не к чему, Бокуто-сан, для меня, вы и есть лучшее. — У Акааши катится слеза. Он сам притягивает Бокуто ближе, касаясь его волос, успокаивая, разрешая и объясняя всё, о чём не может сказать, просто растворяясь в моменте. Касание губ лёгкое, нежное, как в первый раз, чтобы без похоти, а просто шаг вперёд, чтобы стать ближе, чтобы стереть расстояние, чтобы отпустить эту боль от того, что далеко — теперь близко…
Возможно, завтра будет стыдно, возможно, завтра всё будет испорчено, возможно, завтра кто-то пожалеет… Но есть момент, пойманный синхронно, будто оркестр играет музыку, так правильно и чисто, без фальши, не сбиваясь с ритма, и сейчас это самое главное.
