— Со мной… Боже… со мной… со мной Акааши… я.. я.. фух мне это… не хорошо. Точнее очень хорошо… но…

— Успокойтесь.. всё в порядке. — Акааши попросив воды на баре, любезно предоставил её Бокуто.

— Ты так говоришь, будто это правда! И ты так спокоен…

— Конечно, именно потому, что это правда.

— Акааши… мужчины не плачут же, да?

— Случается, но редко.

— Кажется, у меня сейчас будет то самое редко… я готов разреветься от радости. — у Бокуто действительно начинают слезиться глаза безграничного счастья, и столько эмоций он не испытывал ещё никогда, и никак не может с ними совладать. Но Акааши ждёт, даря время, что так необходимо.…

— Акааши, я очень очень надеялся, что ты общаешься со мной не только потому, что тебе интересно… ну или может, я как человек тебе приятен. Но узнать, что самые мои секретные желания взаимны – это нечто! Правда! Я, когда тебя только увидел, я душу дьяволу был готов продать, только бы выпал шанс, ну а потом было всё то, что было, и я очень боялся снова этих намёков…

— А на что вы хотели намекнуть?

— На то, что хотел бы держать тебя за руку и знать, насколько твоя кожа мягкая и нежная, хотел бы вдохнуть твой парфюм с твоей шеи, и чтобы часть его осталась со мной, ну и, конечно же, безумно сильно хотел поцеловать тебя. А отношения, не подумай, что я о них не думал, просто никак не мог представить, что ты тоже это захочешь, я думал, может маленькая близость, но отношения это же так серьёзно…

— Вы не хотите?

— Что? Разве я такое сказал? Акааши, я мечтаю о таком парне, как ты, и именно с тобой я хотел бы пройти через всё. Настоящая близость, завтраки и ужины, встречи с работы, прогулки в выходные, совместный отдых и куча разных мелочей, которые так хочется сделать для тебя...

— Так сделайте, Бокуто-сан.

— Акааши… — Бокуто делает паузу, разворачиваясь к Акааши полностью и смотря прямо в бездонные глаза напротив. — Ты будешь моим парнем, типа по-настоящему?

— Буду, Бокуто, по-настоящему.

Бокуто тянется к руке Акааши одной рукой, и, беря его ладонь, понимает: она такая, как он и представлял: бархатная, тёплая и нежная, изящней, чем его, но тоже крепкая. А другой он скользит вдоль шеи, захватывая запах, оставляя его у себя на кончиках пальцев, наклоняясь ближе, но останавливаясь от прямого прикосновения, ожидая согласия, подтверждения на близость, ожидая взаимности.

И он её получает.

Акааши не только разрешает, он берёт инициативу, являясь источником не меньшего желания. Он делает сближение в сторону губ Бокуто, касаясь первым, мягко, с трепетом и желанием просто почувствовать, но как только это происходит, рычаг опущен, оковы скинуты, горит зелёный, и можно набирать скорость. Акааши сминает его губы с жадностью, с чувством собственничества и желанием обладать каждым миллиметром, заявляя свои права, забирая всего себе. Он слышит слабый стон удовольствия, и барьеры Акааши рушатся как Помпеи, чувствуя жар языка, его сжигает изнутри будто лавой, и восстановлению он не подлежит, он разрушен в приятном смысле. Он погружен в человека напротив, и он останется в нём навечно, потому что, зная теперь его вкус, зная эту тяжесть, он зависим теперь не только душой, но и телом. Руки погружены в волосы, ища большего контакта, одна рука Бокуто опускается на талию, сжимая её. Страстно целуясь и цепляясь друг за друга, они забывают, кто они и где они, поэтому смущëнное “Хм..хм…” и прикосновение к плечу Бокуто отрезвляют. Разрывая поцелуй и разворачиваясь, Бокуто видит менеджера. В голове бардак, и первое, что говорит Бокуто, это сообщение о своём счастье:

— Эм.. познакомься, это мой парень Акааши.

— Очень приятно, я Иоши, и я очень рад за тебя, Бокуто, но твой перерыв окончен, и пора бы поработать.

— О да, конечно, прости. Минута – и я за стойкой. — Бокуто склоняется в извиняющемся жесте.

— Хорошо, пока Акааши. — Иоши искренне улыбается, наверняка зная, какое это для Бокуто событие, но работа работой.

— До свидания. — прощается Акааши.

— Чёрт, я выпал из реальности. Прости, но мне нужно идти. — извинение налипает на его лицо, и Акааши желает обратно то лицо, которое ему нужно.

— Во сколько заканчиваешь?

— Сегодня до 5 утра.

— Хорошо, я подожду.

— Подождëшь? — Извинение сменяется шоком.

— Конечно. Я хотел бы продолжить то, с чего мы начали, и до завтра я не дождусь, а пара часов – это не так долго. — Акааши немного похож на мартовского кота. Но что ж поделать, когда запретный плод сладок, места себе не находил, а как только его вкусил…

— У меня лучший парень на свете! — и вот он – тот самый блеск глаз и улыбка ярче звёзд.

— Иди уже… — смеётся Акааши.

— Включаю обратный отсчёт времени… — Бокуто целует Акааши, уходя, слегка промазывая сначала, но, весело смеясь, Акааши направляет его голову своими руками, и каждый получает, что хотел. Этот поцелуй быстрый, но уже такой привычный, будто знаешь всё, но не перестаёшь удивляться, когда это происходит.

Бокуто разрывает поцелуй, шепча: «Я скоро», убегает к рабочей зоне, улыбаясь так ярко, что никакие софиты не способны с ним тягаться. Акааши остаётся за барной стойкой в приятном ожидании и невероятно приятной пульсацией губ. Хочется ещё и ещё, и Акааши побаивается, сможет ли он остановится, если ничто не будет мешать. Он думает, что сходит с ума, но ему это так нравится. Он чувствует себя живым.

Ожидание – тяжёлая штука, но, когда почти глаза в глаза, так легче. Когда улыбка вторит улыбке, когда чувствуешь и знаешь, что твой, время летит быстро, и вот они – долгожданные пять утра, и Бокуто свободен. Акааши утомился, безусловно, он не привык к такому режиму, но ему не терпится продлить эту ночь, перетекающую в утро, их момент, их соединение. И его нельзя закончить, просто решив, что они теперь вместе, нужно быть вместе буквально.

Бокуто налетает на свой предмет обожания, именуемый теперь парнем, сгребая того в охапку своих медвежьих объятий, шепча ему на ухо разные нежности, отчего на лице Акааши расцветает румянец и мягкая улыбка, но он прерывает эту романтику, потому что лишние глаза порядком надоели.

— Мы свободны?

— Ага. Куда пойдём?

— Хочется туда, где нет никого кроме тебя.

— Для прогулок не лучшее время, так что нужно помещение. Могу снова предложить свою квартиру, больше и нет ничего.

— Определëнно подходит. Там всё твоё, что делает это место уютным и тёплым.

— Я очень рад, что тебе там комфортно, потому что.. ну.. это.. как бы.. ну мой максимум, пока.

— Совершенно не проблема, мне правда нравится там, нравится то, что там есть ты.

— Тогда скорей пойдём, ты наверняка устал.

— Это правда, совершенно не мой график, да и алкоголя было выпито совсем немного, чтобы оставлять меня так долго в бодром виде.

— Тут недалеко, помнишь?

— Конечно, помню, но давай сегодня всё же на такси.

— Хорошо, как скажешь.

Бокуто вновь целует свою драгоценность, свою личную награду и победу. Он получил идеального парня, просто потому что он тот, кто он есть, он так безгранично счастлив, что слов нет. И он просто передаёт всё это в поцелуе, он искренен и немного скромен, он будто шепчет только для Акааши всё самое сокровенное, но в этом поцелуе ещё и много силы и стремления, и всё это Акааши чувствует, отвечая пониманием, поддержкой и опорой, безмолвно говоря, что всё в порядке, он делает его счастливым, потому что он – это он.

В такси они всё же дают передышку себе, да и смущать человека нет необходимости. Ехать всего 7 минут, и они просто держатся за руки. Но это для них так много, для них это так интимно, для них это – открытие целого мира, мира чувств и искренности. Бокуто поглаживает ладони Акааши, рисуя буквы их имён, помещая их в сердечки. Акааши сложно поверить, что он так долго ошибался, не видя настоящего, а может, просто не придавал значения вещам, что случались с ним. А может, и сам не был готов что-либо посмотреть, всё было понятно и ясно, хоть и не было чувств.