– Быстрее, – шепнул Кире Соль. – Они приведут нас к животным! Наверняка!

И они побежали. Кира бежала изо всех сил, стараясь угнаться за Солем, который, в свою очередь, пытался подладиться под стремительных незнакомцев. Те, увлеченные разговором, не замечали ребят и так и сыпали словами «эксперимент», «доказательство», «тезис» и «аргумент».

– Не нужно ссориться, – говорил толстяк, пыхтя и отдуваясь. – Впереди еще так много работы. Если нам удастся разобраться с четвертой стихией, поглощение теневого мира станет вопросом времени. Только представьте! Прорыв! Небывалый прорыв!

– Слушай, – пропыхтел Соль, – а огнедышащих животных у вас не бывает случайно?

– Огнедыщащих? – Кира снова прибавила скорости, стараясь держаться с ним рядом. – Нет, не бывает, а что?

– Ничего, просто понятно тогда, почему они взяли только трех. Сова – птица, так? Медведи ходят по земле. Выдр я не видел, но они, видимо, плавают?

– Точно, – выдохнула Кира, радуясь, что ей больше ничего не приходится говорить: силы стремительно заканчивались, а те, кого они преследовали, продолжали нестись, петляя между дорожек как ни в чем не бывало. Они совсем не выглядели уставшими. Наверное, жители этого мира и вправду были быстрее…

– Четыре стихии – на этом много всякой магии строится, даже если эта магия называется наукой или алхимией, – продолжал Соль, стараясь делать вид, что ему эта гонка нипочем. – Земля, вода, воздух, огонь – природные элементы… Может, они и волшебный сквозняк сделали, чтобы огненного зверя найти. – Соль остановился так резко, что Кира налетела на него сзади, едва не сбив с ног. Те, кого они преследовали, скрылись в неприметном деревянном сарайчике. Табличка на двери гласила: «Не входить! Может случиться все, что угодно!»

Ребята с опаской попятились.

– Может быть, подождем их здесь? – неуверенно предложила Кира. – И зайдем туда, когда они выйдут, а?

– Неплохая идея, – поспешно согласился Соль, и они стали ждать.

Через какое-то время господин в изумрудном балахоне и его спутник и вправду покинули сарайчик и удалились, оживленно размахивая руками. Их небесно-голубые лица выражали крайнюю степень озадаченности.

Немного подождав, ребята осторожно приблизились к двери, которую не пришлось открывать: несмотря на угрожающую табличку, она оказалась незапертой. Из-за двери доносилась негромкая музыка, похожая на ту, которая обычно селится в музыкальных шкатулках.

Внутри обнаружилась небольшая комнатка, заполненная странными приборчиками, жужжащими и блестящими. Еще Кира разглядела несколько десятков песочных часов разных форм и размеров, стоявших на полках, а также большой рогатый шлем на подставке в центре комнаты. Второй такой же шлем водрузили на пропавшего уссурийского медведя, который с потерянным видом топтался внутри очерченного мелом круга, почему-то не решаясь выйти за его пределы.

– Смотри! – прошептал Соль, дернув девочку за рукав. – Вон там сова!

И вправду, у самой стены Кира увидела белую сову, мигающую огромными золотистыми глазами. Кто-то, по всей видимости только что ушедшие господа, усадил ее на маленькую, пестро разукрашенную карусель, вращающуюся под негромкую музыку. Вращение карусели сопровождалось скрежетом плохо смазанных шестеренок и позвякиванием колокольчика, украшавшего верхушку. Довольной сова не выглядела, однако и карусели не покидала.

– Эй! – вдруг окликнул их негромкий голос. – Не могли бы вы мне помочь?

Голос доносился из большой деревянной бочки, стоявшей в дальнем углу комнаты. Переглянувшись, ребята опасливо приблизились и заглянули внутрь. Там, по шею в чем-то зеленом и вязком, сидела выдра. Ее шерсть слиплась, а уши поникли.

– Похоже на варенье из крыжовника. – Кира тихо ахнула: говорила именно выдра. – А теперь помогите-ка Лилу вылезти, пока те двое не вернулись: оно очень липкое. Можете взять Лилу зауши.

– Лилу? – недоуменно переспросила Кира, и выдра недовольно фыркнула:

– Такое уж имя ей в зоопарке дали.

Кира поняла, что в третьем лице выдра говорит о себе самой. Она послушно ухватилась было за липкое ухо, не решившись спорить с говорящей выдрой, но Соль не спешил:

– Подожди-ка, нужно проверить, нет ли на этой бочке какого-нибудь опасного волшебства. А зачем тебя вообще сюда посадили, кстати?

– И как ты научилась говорить? – добавила Кира, отпуская ухо выдры, которая недовольно заворчала:

– Эти двое, которые сейчас ушли… Сначала Лилу думала, что они ветеринары. С ветеринарами звери в зоопарке хорошо знакомы – не самые приятные люди, не такие приятные, как те, кто приносит рыбу, но ничего не поделаешь, приходится иметь с ними дело. Но эти называют себя учеными, а это оказалось гораздо хуже. Они притащили Лилу сюда, чтобы исследовать. Только ничего полезного они пока не узнали – Лилу не слушают. Друг друга они тоже не слушают – каждый только и ждет, когда другой замолчит, чтобы начать говорить самому. Так Лилу кажется. – Голос у выдры был скрипучим, и говорила она с трудом, видимо, с непривычки.

– Лилу, а зачем это… варенье из крыжовника, ты не знаешь? – робко спросила Кира. Все-таки говорить с животными было ей в новинку. К тому же она вовсе не была уверена, что в бочке действительно именно крыжовник, но спорить с Лилу не хотела.

Выдра фыркнула:

– Лилу кажется, что эти люди сами не придумали, что именно они хотят исследовать, поэтому пока что делают все наугад. Людям вообще свойственны такие вещи… Так Лилу кажется. Когда ветеринары приходят, они обязательно заглянут Лилу в рот или еще какую пакость подстроят, даже если Лилу здорова. Такая уж у них работа. Ученые? Значит, должны исследовать. Вот они и исследуют. А теперь возьмите Лилу за уши. В зоопарке порой живется невесело, но все же лучше, чем в бочке с вареньем!

– Это не варенье, – тихо сказал Соль Кире. – А алхимический субстрат. Кажется, мы очень вовремя. Видимо, те двое про теневые миры все прекрасно знают. И с помощью алхимии хотят поглотить ваш мир своим.

– Поглотить? – ахнула Кира. – Это возможно?

– Если они придумают, чем заменить четвертый элемент, то очень даже, – мрачно пробормотал Соль. – Так что давай-ка уходить отсюда.

– Не бойся, Лилу, – сказала Кира, снова беря выдру за ухо. – Мы как раз собираемся вернуть вас домой!

– Хорошо, – отозвалась Лилу. – Лилу никому не скажет, что научилась разговаривать, честное слово!

И действительно, с момента, как ребята не без труда выдернули выдру из бочки, она больше не произнесла ни слова. Им так и не довелось узнать, начала ли Лилу держать слово с этого самого момента или попросту утратила дар речи.

Сова негромко ухнула, когда Кира осторожно сняла ее с карусели, и послушно устроилась у девочки на плече.

– Кажется, эта их алхимия еще работает, – предположил Соль. – И это очень хорошо, а то с ним могли бы возникнуть проблемы. – Он кивнул на медведя и с некоторой опаской начал стирать меловое кольцо с дощатого пола. К счастью, медведь выглядел совершенно спокойным и, освободившись от мелового плена, послушно последовал за ребятами.

Странная процессия покинула домик: впереди шел Соль, несший измазанную вареньем выдру, умудрявшуюся вылизываться на весу, за ним следовала Кира с совой на плече, а замыкал процессию белогрудый уссурийский медведь, все еще несколько задумчиво поглядывавший по сторонам.

– Те двое еще не вернулись, а остальные далеко – это хорошо, – нервно прошептал Соль, кивая на посетителей зоопарка в разноцветных одеждах. – Когда закроем Дверь, все животные в вольерах поменяются местами; все станет, как прежде. Хорошо, что мы пришли сюда, а то выдра, сова и медведь так и остались бы в сарайчике – ведь у вас такого сарайчика нет?

– Не помню, – прошептала Кира, поправляя сову. – Кажется, нет…

– Когда мы войдем в Дверь, – снова зашептал Соль, – нужно будет сосредоточиться и думать о том, как четко устроено все на свете – как каждая вещь находится на своем месте, понимаешь? Это не совсем правда, даже совсем не правда, но думать об этом совершенно необходимо, чтобы Дверь закрылась.