Однако, стоило Кире набрать номер на найденном телефоне и даже почти нажать на «вызов», как начало происходить нечто удивительное.

Мальчик открывал дверь. В принципе, Кира была готова к тому, что он попытается воспользоваться отмычкой или чем-то вроде того, чтобы затем выдать это за волшебство, – именно поэтому она поспешила звонить в полицию. Вот только ее новый знакомый не использовал ни отмычки, ни каких-то еще инструментов. Он открывал дверь руками. Как ни в чем не бывало он просунул их прямо сквозь дверь и пытался нащупать цепочку – оба замка уже открылись, причем тот, что был закрыт на ключ, лишь безвольно щелкнул от прикосновений его пальцев, и внутренний механизм повернулся сам собой.

Может быть, кого-то и могло напугать происходящее, но только не Киру. Она ощутила глубокое внутреннее удовлетворение, даже радость, которой, впрочем, старалась не давать пока слишком много воли.

Дело в том, что, как и все дети, подростки и даже некоторые взрослые, Кира естественно и давно верила в необыкновенное и, более того, втайне ожидала, что однажды оно произойдет именно с ней. С детства она мечтала о том, как попадет в чудесную страну, станет волшебницей или, на худой конец, подружится с кем-то, пришедшим из другого мира.

Но, как и многие другие, постепенно Кира начала терять веру в то, что это действительно может произойти. В конце концов, время шло, и пока что все, кроме историй из книг и фильмов, доказывало, что ничего интересного в мире не существует: ни драконов, ни волшебников, ни домов с привидениями. Мечтать о поездке на море или новом ноутбуке стало как-то проще и приятнее – все же существовала вероятность, и немалая, что эти мечты сбудутся.

И все-таки в глубине души Кира все еще продолжала ждать. И вот наконец свершилось! Кто-то (пусть даже этот «кто-то» был, судя по всему, тем еще воображалой), умеющий как ни в чем не бывало просовывать руки сквозь стены, пришел именно к ней и нуждается в ее помощи! Все указывало на то, что ее ждут приключения, и все же Кира старалась справиться с волной восторга, заполнявшей ее от макушки до самых пяток, твердо помня важное правило всех приключений: нужно вести себя так, словно ничего удивительного не происходит. Герои всех ее любимых книг и фильмов поступали именно так, а если и удивлялись – не начинали бегать и размахивать руками, вопя во все горло, – и в итоге получали самые что ни на есть превосходные истории с собственным участием.

Поэтому к моменту, как Открывающий Двери наконец справился с цепочкой и, картинным жестом распахнув дверь, триумфально уставился на хозяйку дома, Кира уже отложила телефон и протянула вошедшему руку так, как это делали родители, знакомясь с другими взрослыми:

– Меня зовут Кира. У меня есть суп с курицей и макароны с помидорами. Кухня вон там, только, пожалуйста, сними ботинки – вот здесь, на коврике.

Открывающий Двери взглянул на нее с уважением и, послушно разувшись, прошлепал на кухню в носках. Носки были непарные – один зеленый, другой фиолетовый.

– Мне нужна твоя помощь, чтобы закрыть Двери, – без долгих предисловий объявил гость, забираясь на стул с ногами.

Не желая выдавать, что понятия не имеет, о чем речь, Кира кивнула.

Они сидели за кухонным столом, ели куриный суп и настороженно смотрели друг на друга.

– А как тебя зовут? – нарушила молчание Кира.

Мальчик неохотно поднял голову от тарелки:

– У нас у всех полно имен – ведь все родители называют нас по-своему…

– Все родители? – озадаченно повторила Кира. – В смысле – все? У тебя их что, много?

– Ну, вообще-то да, – ответил мальчик, приподнимая одну бровь с таким видом, как будто невежество Киры сильно его удивило. – Там, откуда я пришел, в Доме-в-Нигде, у всех детей много родителей. Каждые родители дают каждому ребенку свое собственное имя. Поэтому, в какой мир ни придешь, всегда найдется подходящее. Только я еще не решил, какое использовать здесь. У меня их пятьдесят одно.

– Ничего себе! И ты помнишь их все?

Открывающий Двери снисходительно хмыкнул:

– Конечно, помню, ты же помнишь свое. Эрмедеус, Вахламар, Эпфи-Эпфи, Голлио, Соль, Мэфт Чиклиф, Оллей…

– Как-как? Соль? – Кира заинтересованно подалась вперед. – Это как та соль, которой посыпают еду, или как нота?

– Не понимаю, о чем ты, – пробормотал мальчик, задрав нос, – Солем меня назвал один из отцов в честь собственного отца. Это не приправа и не музыка, это – имя, и очень хорошее… Мое любимое вообще-то. Меня и мой Путеводитель так зовет.

– Хорошо, – торопливо кивнула Кира, досадуя на себя – она вовсе не хотела задеть гостя. – Тогда, может, так я и буду называть тебя? – Про Путеводитель она решила спросить позднее.

– Почему нет? – подчеркнуто безразлично сказал Соль. – Давай.

Они помолчали. И снова первой пришлось заговорить Кире:

– Послушай, а почему ты именно ко мне пришел? И что я могу сделать, чтобы помочь тебе закрыть эти… Врата?

– Не врата, а Двери, – важно поправил ее Соль. – Я пришел к тебе, потому что запомнил тебя в том подземелье, когда мы стояли рядом.

– Не в подземелье, а в метро, – вставила Кира, но Соль сделал вид, что не заметил.

– И я мог прийти к кому угодно другому, знаешь ли. Двери я и сам могу закрыть. Но сначала их надо найти, а я плохо знаю этот ваш город, и он очень большой. Я открыл семь Дверей – каждый раз, когда эта ваша подземная повозка останавливалась, открывал одну. И открывал… ну… неодинаково.

– Неодинаково? – недоуменно переспросила Кира.

– Точно. Некоторые могли открыться совсем близко от мест остановок, а некоторые дальше. И вот те, которые дальше, может оказаться трудновато найти. Поэтому я и прошу тебя побыть кем-то вроде проводника. Но если ты боишься, могу и кого-то другого попросить, подумаешь…

– Я не боюсь, – твердо сказала Кира. – И я тебе помогу. Только… Может быть, ты расскажешь мне, кто ты и откуда? – И она затаила дыхание, приготовившись слушать.

Помедлив, Соль кивнул и немного помолчал, собираясь с мыслями, а потом заговорил, причем лицо его стало отстраненным, а голос зазвучал ниже обыкновенного, как будто собственные слова уносили его далеко отсюда.

– Как ты уже могла догадываться раньше (потому что какому разумному человеку не приходило это в голову?), мир, в котором ты родилась и живешь, – не единственный на свете. На самом деле миров – великое множество, но попасть из одного в другой не так просто, как пишут в книгах. К тому же попасть туда может не всякий.

Несмотря на это поспешное дополнение, Кира почувствовала, как горячая волна счастья от одной только мысли о том, что такое путешествие возможно, захлестывает ее.

– Я вот могу. – Соль довольно улыбнулся. – Все потому, что мои родители жили в разных мирах, пока случайно не встретились и не полюбили друг друга. Такое случается очень редко, а когда случается, их ребенок становится Открывающим Двери. Не сразу, конечно… Сначала он попадает в Дом-в-Нигде.

– Дом-в-Нигде?

– Именно. Что-то вроде школы для тех, кто сможет потом ходить между мирами. Считается, что это лучшее место на свете. Сказки на ночь, бутерброды в любое время, малиновое варенье, уроки волшебства. Красота! – Соль пренебрежительно фыркнул, и Кира поняла, что он так явно не считает. – Может, когда меня туда привели, я тоже так думал… Не знаю. Потому что после того, как родители приводят ребенка в Дом-в-Нигде, он тут же все забывает, даже кто именно из всех родителей, которые живут в Доме, его собственные. Родители тоже не знают, которые из детей – их собственные, и становятся родителями всем детям… Такова магия Дома. Дом – он вроде как живой. Сам создает и убирает новые комнаты, когда нужно, сам решает, когда кто-то готов уйти. До тех пор все родители учат всех детей всему, что им известно о разных мирах. Только когда обучение заканчивается, ребенок и родители опять вспоминают друг друга.

– Это ужасно, – сказала Кира и заметила, что Соль сразу же стал смотреть на нее приветливее.