Уткнувшись носом в плечо и не веря собственному счастью, Луффи надломленным голосом прошептал:

— Всё закончилось?

— Да, — Багги радостно погладил его по голове. — Да, всё закончилось. Слышишь? Ты спасён! Ты спасён!

— Багги, — всхлипнул Луффи, крепко обнимая пирата. В уголках глаз всё же заблестели слёзы. Но он был так рад это услышать, что позволил своим чувствам вырваться наружу.

— Спасён… — Багги и сам чуть не плакал. Ему тоже не верилось в реальность происходящего. Неужели им удалось? Мужчина ощущал себя не менее счастливым человеком, чем Мугивара. Он крепко ответил на объятия мальчишки, улыбаясь ему в плечо. Всё закончилось. Теперь нужно было только вырваться на свободу и доставить это чудо на «Саузенд Санни».

— Л-Луффи-и, — пират обхватил себя руками, дав слезам свободно течь по щекам, скапливаясь в лужицу на полу.

К сожалению, они проиграли. Никто не смог его спасти, несмотря на обещание сделать это любой ценой.

Как оказалось, мистер Три решил не оставлять своего товарища в одиночестве. Открыть запертую дверь было несложно. Тройка спокойно вошёл внутрь каюты и присел рядом с рыдающим клоуном. Галдино провёл рукой по его спине, после чего заключил пирата в объятия, чтобы вместе с ним выразить общее горе.

Сабо…наверное, он никогда ещё в жизни так хреново себя не чувствовал. Иванков силой усадил его и Драгона в шхуну, не позволив наделать глупостей. Окама следил за мужчиной и раненным юношей. Последнему всё же удалось вырваться из-под внимательных глаз. Блондин выскочил наружу, но вернуться обратно на остров не смог. Расстояние было невелико. можно было спокойно перелететь за минуту-две. И юноша хотел было это сделать, однако сил покинули его в самый неподходящий момент. Он запрыгнул обратно, умчавшись в свою каюту. Как только железная дверь с громким лязгом за ним закрылась, Сабо истошно закричал. Словно зверь, он носился по комнате, сжигая всё вокруг. Блондин колотил твёрдые стены, из-за чего скоро те быстро окрасились в алый цвет. Кулаки превратились в одно кровавое месиво, как и губы, которые лопались под напором крепких зубов. Революционер бил ногами всё, что попадалось в поле зрения, ломая пальцы. Сабо метался из угла в угол. Но рана на животе заставила того резко остановиться и упасть на пол, больно ударившись головой. Слёзы, горячие и горькие, обжигали сухую кожу. В горле царила настоящая безжизненная пустыня. Дышать стало нечем. Сабо не сдерживался. Он кричал, умолял о чуде, просил поменяться с братом местами. Всё, что угодно, только бы это оказалось одним ничего не значащим кошмаром. Образ мёртвого Луффи чётко стоял перед ним. Его младший брат. Такой бодрый и счастливый от того, что снова встретил дорогих его сердцу людей. Худой и бледный от долго пребывания в тюрьме, где есть только холод и одиночество. Жизнерадостный и полный надежд. Он ведь верил в них. Ни на минуту не переставал сомневаться в том, что они спасут его. Сабо горько заскулил, как может только убитый горем человек. Юноша снова потерял самое ценное на всём белом свете. «Братик», — блондин сжался в позе эмбриона, прижав к груди колени. — «Луффи… Мой младший братишка… Я такой подонок… Не смог…не успел…мне так жаль… Прости, что у тебя такой бесполезный старший брат… Ты должен был быть сейчас здесь, с нами… Прошу, вернись… Не умирай… Пожалуйста, я тоже скучаю по Эйсу… Но я не хочу…не хочу потерять вас всех разом… Умоляю…вернись…»

— Э-Эйс, — прохрипел блондин, закрыв руками своё лицо. — П-Пожалуйста…в-верни мне Лу-Луффи…н-не за-забирай его…п-прошу-у-у…

Иванков тихо вошёл в каюту. Он и сам не мог сдержать слёз, но старался быть сильным. Иначе, кто ещё позаботиться об этих глупышках? Окама аккуратно взял на руки безутешного юношу, прижимая к себе, как сокровище, и повёл его к доктору. Иназума шёл рядом, обеспокоенно поглядывая на обоих.

Драгон сидел на одной из больничных коек, дожидаясь своей очереди. Врач сказал ему не делать лишних телодвижений, чтобы случайно не испортить повязки. Мужчина и не думал его ослушаться. Встать ему совсем не хотелось. Ходить туда-сюда, натыкаться взглядом на печальные лица, слушать всхлипы. Он просто лежал, глядя в потолок. Было ли ему сейчас тяжело? Нет. Он был полностью мёртв внутри. Раздавлен. Как будто что-то в его душе резко лопнуло, оставив за собой только пустоту. А ведь мужчина всегда слыл настоящим камнем, способным пережить любое горе. Никто даже и представить себе не мог, что глава революционной армии может валяться без сил, как дохлая рыба на сырых досках, прокручивая в голове самые тёплые воспоминание по давно ушедшей возлюбленной и их сыне.

— Дракошка, глянь! — раздался над головой звонкий женский голос. — Луффи-меч!

Молодой мужчина неожиданно почувствовал что-то очень мокрое и вязкое на своей спине. Оглянувшись, он увидел своего ещё совсем маленького сына, которого уткнули лбом прямо между лопаток. Малыш активно пускал слюни на его рубашку, тихонько посмеиваясь и говоря на своём никому, кроме родной матери, непонятном языке.

— Или же не меч, а рапира? — вслух рассуждала брюнетка, удерживая сына в воздухе. — Как думаешь? Что лучше?

— Думаю, что ты мучаешь Луффи, — Драгон взял на руки малыша, вытирая платком его пухлые губы и щёки. Тот забавно фыркнул и уткнулся лицом в широкую грудь, сжимая пальчиками ткань рубашки.

— Просто ты не знаешь, как нужно веселиться, бука.

— Тогда назови этот приём «Луффи-штамп», потому что ты его чуть не впечатала в меня. Боги, Луффи, сколько же от тебя слюней!

— Штамп? А мне нравится! Дай-ка мне ещё раз попробовать!

— Нет, ты его в лепёшку превратишь, Мая! Наш сын не игрушка.

— Но он такой мягонький и кругленький! Я просто не знаю, что ещё с ним делать!

— Ты самая странная мать на свете.

— Я отличная мать! Глянь, как у меня запасы, — молодая женщина хлопнула себя по груди, демонстрируя так называемые «запасы», и громко рассмеялась. — Хи-хи-хи! У меня столько молока, что он обязательно станет самым сильным!

— Это не показатель, — усмехнулся Драгон.

— А ещё я очень, о-о-очень, О-О-ОЧЕНЬ люблю Луффи! — Мая обняла со спины мужа, ласково погладив сына по головке. — И тебя люблю, Дракошка.

— Я тоже, — мужчина нежно поцеловал её в висок.

— А ещё Луффи станет самым крутым пиратом на всём Гранд Лайне!

— Ты издеваешься?! Не успел он даже первого слова сказать, как ты ему уже судьбу пророчишь.

— А что такого? Я ведь пиратка. Естественно, что он тоже станет пиратом.

— Как это, вообще, может быть естественным? Не забыла, что у него есть я? По твоей логике, он может пойти по моим стопам и стать революционером.

— Нет, это скучно.

— В пиратстве тоже нет ничего весёлого. И не говори мне про приключения на неизведанных островах и огромные волны. Не забывай, какими бывают настоящие пираты.

— А я не настоящий пират?!

— Пират, но другого типа.

— Быть революционером скучно.

— Я не говорил, что это забавно и радостно. Это опасно.

— Луффи точно станет пиратом. Нет, он станет Королём Пиратов! Да, Луффи? Ты же найдёшь Ван Пис и покажешь этому скряге, кто тут самый крутой?

— Ну, началось…час от часу не легче…

Малыш в руках мужчины широко улыбнулся беззубым ртом, протягивая ручонки к лицам родителей. Те тут же поспешили наклониться, чтобы их сын с самыми восторженными глазами начал водить маленькими пальчиками по носам и глазам. Луффи забавно кряхтел и сопел. Пока ему было абсолютно всё равно на свою дальнейшую судьбу. Зачем младенцам задумываться о такой ерунде, когда рядом так вкусно пахнет любимая мама и так щекотно царапает папина щетина? Маленький Луффи пока был самым счастливым малышом, у которого кроме молока по расписанию ничего не было.

— Пусть он останется таким ма-маленьки-и-им, — неожиданно шмыгнула Мая, сдерживая слёзы.

— Ещё недавно ты его в пираты записывала, — улыбнулся Драгон, обнимая одной рукой жену. — Не бойся, с ним всё будет хорошо. Всему своё время.

— Угу, — женщина уткнулась ему в плечо, продолжая хлюпать носом.