О чем «не говори»? Иногда имелось в виду серьезное нарушение правил, например, что Лиза забыла надеть Муре платок под шапочку (и Дед сердился на Лизу за то, что Дуся расстраивалась), а иногда что-то эфемерное, к чему сразу не придерешься, например, что Мура потеряла веру в себя. В этом случае Дед не мог бы закричать на Лизу: «Почему ты не сказала, что Мура потеряла веру в себя?!» Вера в себя не тапки или рейтузы, чтобы конкретно потерять или найти.

– Поболтаешься по школе одна, а я приду за тобой в два… Не скажешь? – спросила Лиза.

Мура кивнула, она не скажет Деду и Дусе, что уроки заканчиваются в час, а Лиза придет за ней в два, и ей придется болтаться по школе одной.

Лиза сдала Муру в школу, крикнула: «Пока, Мурища!» и вприпрыжку помчалась по Невскому, и ей казалось, что навстречу ей идут прекрасные люди и из каждого троллейбуса ей машут рукой. Она всем улыбалась, и все улыбались ей, – все же знают, что это такое – мчаться вприпрыжку к любимому, нестись с распахнутыми, как у Наташи Ростовой, глазами, чтобы уткнуться в шею, задохнуться, заплакать от счастья.

Выше уже упоминался Лизин неудачный роман, но что такое неудачный роман? С точки зрения Лизы и с точки зрения ее отца это разное, совершенно разное! С точки зрения отца, неудачный роман имеет строгое определение: тот, что не привел к уменьшению энтропии, то есть к браку и дальнейшему гармоничному устройству жизни. С точки зрения Лизы это был вообще не роман, а подарок ей от Высших Сил Судьбы.

Люди друг друга не понимают!

Люди ужасно друг друга не понимают! Лизиной большой обидой на отца было то, что он не понял – Лизу нужно за развод уважать, а не ругать.

– Я для него всё! Замуж вышла, Муру им отдала, в аспирантуре учусь!.. Мне-то, сама понимаешь, зачем был этот брак, зачем мне эта физика, я все это для него! Ну пусть он Дусю любит больше меня, Муру любит больше меня, пусть у него вообще отдельная семья без меня, но знаешь, что самое обидное? Что он не понимает! Говорит: «Ты даже толком выйти замуж не можешь, ты даже сохранить семью не можешь!..» Он не понимает, что развод – это мой первый смелый поступок. Я не испугалась все бросить, я была честной, меня надо за это уважать, а он меня ругает, говорит, что я инфантильная, никчемная… Развод – это был мой хороший поступок, хороший, а не плохой!.. – Так говорила Лиза самой своей близкой подруге Аньке. – Папа должен меня уважать, это для меня очень важно!

Никто бы не понял, почему Лизу нужно уважать за развод, за роман с женатым человеком, а Анька поняла: больше всего в жизни Лиза боялась нарушить правила, а тут полюбила и нарушила, стала любить.

– Обычные причины развода папа бы принял… например, муж бы меня бил… трудно представить, чтобы меня кто-то бил, но если представить… А вот честность, честное «люблю другого» – это для него слишком сложно…

То, что казалось отцу (как и всем остальным) хорошим, на самом деле было нечестно! Она вышла замуж, когда забеременела, так? Это было нечестно, она ведь даже не была влюблена, просто хотела поступить так, как лучше для папы, не хотела быть для него страданием и позором. Он бы страдал не за себя, а за нее, за то, что ее осуждают.

Общественное мнение ее бы точно не похвалило, это ведь был 1970-й год, когда Лизе, профессорской дочке, родить ребенка в восемнадцать лет без мужа колебалось в диапазоне от «бедная девочка» до «порочная девчонка», и в любом случае было «испортила свою жизнь, упала на дно». Лиза представляла себе папины глаза, извиняющиеся и страдающие… В общем, все это было бы для отца большим испытанием, которого он не заслужил.

Лиза вышла замуж, начала учиться в университете – у отца, то есть на физическом факультете, после окончания отец отправил ее в аспирантуру, так, как детей отправляют в детский сад. Это была еще одна Лизина обида: отец выбрал для нее будущее, лучшее из того, что мог ей предоставить: она станет кандидатом наук, преподавателем с ненормированным рабочим днем и двумя месяцами отпуска, она же не хочет работать от звонка до звонка!.. Но это же был его выбор, ее будущее его глазами, а если она такого будущего не хочет?

– А если я не хочу?..

– Если тебе не близка выбранная мной тема «Инвариантные модели механики и теории поля», то я, пожалуйста, выберу для тебя другую, например, вот хорошая тема – «Дифференциальные вероятности ионизации атомов».

– А если я не хочу? Вообще не хочу физику?

– Не хочешь физику?!

Лиза, дочка своего папы, читала те же книги, что и папа, слушала папиных бардов, внимала папиным словам, отец сформировал ее мировоззрение – Пушкин, Чехов, быть хорошим человеком… в конце концов, у них была одна профессия, все же Лиза окончила папин факультет и даже неплохо училась… но почему-то «инвариантные модели» и «дифференциальные вероятности» звучали для нее так безнадежно загадочно, будто она выучилась не у папы на физмате, а на театроведении.

– Папа не понима-ает, – тянула Лиза.

– Роди-ители… – роняла Анька. Обеим было понятно, что имеется в виду, – «роди-ители…».

Невозможно поверить, но это правда: отец Лизы, умный, ироничный, потомственный интеллигент от самой прапрапрабабушки обезьяны, говорил дочери с регулярностью часовой кукушки: «Ты никчемная, ты деградировала, ты ничего не добилась!» Не мог же он не понимать, что Лиза злится от неуверенности в себе и что он как бы запирает Лизу в темной комнате с ее болью и комплексами, предварительно как следует посолив ее раны. Не мог же он не понимать, что никому нельзя говорить «ты никчемная», а уж тем более Лизе! Или мог? В те времена считалось, что такт и бережность совершенно для воспитания бесполезны, воспитывают именно так, наотмашь: услышав «никчемная» и «деградировала», Лиза испугается, возьмет себя в руки и встанет на правильный путь. Лиза говорила отцу: «Не знаю, что я такого сделала, чем я так тебя разочаровала, – ну, родила, ну, развелась, ну ненавижу физику». По нынешним временам, и правда, что Лиза такого сделала?.. Мы видим одно: Муру, цветок его сердца, Дед воспитывал иначе. Лизин отец и Мурин Дед, основа Муриного счастья и образец всего самого прекрасного, – это как будто два разных человека.

Лиза с Анькой часто говорили о том, как родители обижают их, притесняют, не понимают, они вообще говорили о родителях не меньше, чем о своих замужествах, разводах, любовях. Со стороны это звучало странно: «а он… мы с ним…» и вдруг «…а папа сказал», как будто они еще подростки и родители занимают в их жизни огромное место. Но в том-то и дело, что страстно любимые родители занимают в жизни детей огромное место, как недвижимый валун посреди дороги, уже и хотелось бы, чтобы они уступили свое место другим отношениям, другим людям, но нет.

Как это ужасно, издевательски, совершенно не вовремя, – «у папы спина». А что спина? Если бы у него было «сердце», тогда бы Лиза, конечно, волновалась, но сердце, слава богу, было здоровое, а спина была всего лишь досадным обстоятельством, из-за которого Лизу оставили с Мурой на три недели. Дуся сказала: «В санатории будут делать процедуры для спины», и они стали собираться в санаторий. Мура велела Дусе заранее надеть все для Кисловодска: темные очки, которые она почему-то называла «пенсе», и под пальто платье «с делькоте». Когда отец, от боли согнутый, как интеграл, и Дуся в пенсе и делькоте закрыли за собой входную дверь, Лиза осознала, что она впервые в жизни осталась с Мурой одна и ей нужно будет каждый день забирать Муру из школы, – каждый день – в час забирать! Совсем Не То уже не была с ними, после Нового года решили: Мура выросла, с Мурой нет проблем, учится лучше всех, зачем такому ребенку, умнице, звезде, доверенному лицу учительницы, няня?..

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.