Вторая чашка кофе не успела остыть.

Глеб Никитин с сожалением отставил ее, пустую, в сторону. Он чувствовал свои лишние слова, но кому, как не ей, и когда, если не сейчас…

— Политика? В партию вступать? Зачем?! За миску вкусного супа? Мне этого добра не нужно. За какой-то там стул в президиуме или за кресло в провинциальном правительстве? Тем более. От длительного сидения, говорят, простаты бывают у мужчин разные, с геморроями…

Напитки закончились, и первый высокий луч летнего солнца уже вертикально сверкнул между высокими прибрежными соснами.

— А семья у этой твоей счастливой медсестры большая?

— Что?

Не расслышав его так сразу или не очень поняв, Инга внимательно посмотрела Глебу прямо в глаза.

— У Светланы, твоей знакомой, ну, у той, что в иностранный замуж собралась, родственников много?

— Нет, вроде. Отец года два назад как умер, позапрошлой зимой хоронили, мать на пенсии, брат есть еще, рыбалкой на заливе занимается. Вроде все… А что такое?

— Рад за коллектив. Скоро, наверно, они вольются в дружную семью западных народов. За евро буду пряники себе покупать.

Похлопав озабоченно себя по карманам камуфляжных брюк, капитан Глеб затянул ремни рюкзака.

— Ты сможешь испечь большой торт? У тебя же, я помню, «наполеоны» всегда удавались чудесные?!

— Конечно, смогу! Ты что, еще раз хочешь приехать? Когда?!

— Скоро, скоро, хорошая ты моя! Только не плачь, ладно?!

Инга не ответила, спрятав глаза в рубашку на его груди.

— А где живут эти Серяковы?

— О чем ты?

— Спрашиваю, где найти, в случае чего, это замечательное семейство? Любопытно мне очень отчего-то стало, познакомиться поближе с некоторыми из них хочу, так, для общего развития.

Наверно, Бориска специально, заботясь о своем старшем товарище, который должен был обязательно искать его, возвратившись утром в лагерь, заранее высунул на волю свои не очень чистые ноги. Огромная армейская палатка явно становилась мала для молодого, растущего организма.

— Ну, как?

— Чего?

Юноша протирал глаза, щурясь на блеск ранней воды.

— Кто выиграл полосу препятствий?

— Я. Ну, в смысле, мы. «Вискари» последние — у них на последнем этапе ботаник в колючей проволоке наглухо запутался. Мы все его сообща разматывали. Потом вырезали вместе с проволокой и отнесли к костру. Там Ян его плоскозубцами быстро обкусал… А ты-то как?

Капитан Глеб ровно разостлал свой спальник на песке около палатки.

— Без жертв и разрушений. Через час подъем, давай, подремлем еще немного, пригодится.

После завтрака погода начала портиться.

Команда смешно и разнообразно занималась бытовыми вопросами.

Под краном водяной цистерны Хулио ловко простирывал свои уже использованные казенные трусы, добродетельно оставаясь одетым во вторые, сменные.

Потрясающе кривые голые ноги делали оружейника неотразимым.

В походной душевой, обтянутой темно-мокрым брезентом, плескались и гоготали сразу двое. В одном из них, по голосу и высокой макушке, Глеб сразу опознал Николаса. Другой, нерассмотренный, был мелок ростом и неприлично смешлив. Глеб подобрал в песке камешек и постучал им по трубе алюминиевого каркаса.

— Тук-тук!

— Заходи, чего спрашиваешь! А, это ты Глеб! И тебе тоже потереть спинку?!

— Может, у вас здесь интим, а я тут некстати со своими вопросами?!

— В бою нет никаких тайн перед товарищами!

Колька радушно распахнул перед ним тряпичную дверь душевой, нисколько не стесняясь различных подробностей.

— Ой!

Зато в дальнем уголке кабинки профессор Бадди неловко пискнул под незначительными водными струйками, суматошно смывая с себя последние мыльные островки.

— Я и его уже помыл. Поначалу он так сильно стеснялся! А чего такого — я же ему теперь вместо папы!

Большой человек сильно захохотал, хлопая в просторные мокрые ладони.

— Давай к нам! Здесь хорошо!

— Вот этого не надо. После водных процедур подойди ко мне, поговорим по делам сегодняшнего дня.

— О'кей!

По правой стороне от палаток на песке валялся с наушниками плейера на голове, дожевывая мятый бутерброд, беззаботно неумытый с ночи швед.

По счастливым физиономиям Макгуайера и другого Крейцера было понятно, что они практически одновременно, еще вчера, приняли решение бросить бриться. И это, судя по блаженству их улыбок, мужикам очень нравилось.

Наступала эпоха всеобщего разгильдяйства.

Но слабина в их серьезных производственных отношениях была преждевременна.

— Парни, аврал! Разбираем лагерь, быстро грузим имущество в машину и выходим на воду! Сегодня нас ждут великие дела!

— А водка будет?

Хмурый немец был требователен.

— К концу дня ты, приятель, станешь слаб, как марлевые трусы, и сможешь пить только сладкую водичку. Впрочем, если потребуется и водка, то ее приготовлено для вас неприлично много. Вперед!

Крики дерзких и частично одетых мужчин заглушили правильный голос справедливого командира.

— Уключины вставить! Весла разобрать!

Держа на плече огромное шлюпочное весло, Глеб Никитин прогуливался по берегу, внимательно наблюдая за своим невеликим войском. Многие из иностранцев, скоренько пристроив на места доверенное им имущество, хватались за фотоаппараты и видеокамеры.

— Объясняю все еще раз! Маршрут короткий и знакомый — до острова и обратно. Всего восемь миль или пятнадцать километров, если не очень понятно для глубоко законспирированных среди нас сухопутных крыс. До обеда вернемся, слабых и мертвых выбрасываем за борт. Кто желает остаться на берегу?

И снова из толпы, притихшей было внимательно на шлюпках, донеслось два смешных неприличных выкрика. Что вполне допускалось в такой ответственной обстановке.

Капитан Глеб улыбнулся. Бориска, неимоверно гордясь таким замечательным командиром, втихаря показал ему поднятый большой палец.

На шлюпке «Ромео» образовалось четверо гребцов, сам Бориска сидел на руле, оставшегося без пары Тиади они, очевидно, назначили запасным. Невозмутимый О'Салливан очень серьезно и тщательно обтягивал на руках спортивные кожаные перчатки.

Шлюпка «Виски» имела преимущество — там был полный комплект, гребли все шестеро, а Яну предстояло по ходу гонки только тактически грамотно рулить и подбадривать свой коллектив.

— А нам как рассаживаться?

Даже голосом Николас немного кренил их шлюпку.

— Крейцер и Хулио — на средние весла, Мерфи и профессор — баковые. Я на руль, ты, дружок, пока запасной.

— Я в запасе?!

Голландец мощно изумился. Погрустнели и все остальные члены их скромного экипажа, которым предстояло не один час махать здоровенными гребными деревяшками. Самый сильный среди них Николас — и именно он в запасе?!

— Не печалься. Для тебя скоро будет специальное забавное предложение. Потерпи. Сейчас главное для нас, чтобы вот эти господа, — капитан Глеб показал рукой на Мерфи и Бадди. — Чтобы они, соколики, быстренько научились опускать весла в воду одновременно и очень, повторяю, очень, внимательно слушали мои команды. Ну, как, готовы, мистеры?

С кормы Николас показал профилактический кулак профессору. Тот скромно потупился.

— Эти справятся, гарантирую. А мне что, действительно отдыхать?

Богатырь никак не мог разгадать предстоящую каверзу Глеба.

— Копи силы и ненависть к врагам трудового народа.

— Чего?!

— Это я так, цитата из детских кинофильмов.

Глеб Никитин выпрямился во весь рост, громко обращаясь ко всем рулевым.

— Весла!

Почти все иностранные мужчины правильно нагнулись вперед и отвели лопасти своих весел к корме. Замерли.