Полянская оглянулась, убедившись, что она на улице кроме неё никого нет, подошла поближе. Действительно, протиснуться сквозь прутья решетки может лишь кошка или собака, да и то не самая крупная. Хотя перелезть через ограду можно, и острые пики вряд ли помешают достаточно ловкому и не обремененному солидным возрастом и весом человеку перемахнуть через забор.

Тамара слышала, что режиссёр и его супруга бывали на даче лишь наездами. В отсутствие хозяев дом и участок наверняка охраняются. Но в тот вечер Алданова, ожидая любовника, вероятно, отпустила охранника. Лишний свидетель был ей ни к чему.

Полянская ещё немного потопталась возле ограды, делая вид, что любуется двориком с красивыми фонарями под старину и ровными рядами лиственниц. Никаких признаков присутствия людей на участке не было. Возможно, дом и теперь пуст, а охранник мирно смотрит телевизор вон в том небольшом строении слева.

Хорошо бы поговорить с соседями, вдруг они заметили что-то необычное. Но сначала нужно немного освоиться здесь. Совсем чужому человеку вряд ли что-нибудь скажут. Наверняка Наталья знакома с кем-то из соседей Хруцкого и познакомит с ними Тамару.

***

Дачу Бориславских Полянская отыскала довольно быстро. Большой дом, обшитый светлой доской, был отделён от улицы невысоким зелёным заборчиком и палисадником, густо засаженным фиалками и анютиными глазками. Тамара нажала кнопочку звонка справа над калиткой, а потом легонько толкнула её. Калитка оказалась не заперта.

Наталья уже спешила ей на встречу. На ней была длинная цветастая ситцевая юбка и голубая футболка с надписью по-английски. В руках она держала огромную ярко-жёлтую лейку.

– Думала, что ты сегодня уже и не приедешь, – Бориславская поставила лейку на землю и взяла подругу за обе руки. – Нормально доехала?

– Совсем неплохо. Только в электричке было очень душно. А здесь у вас от чистого воздуха аж голова кружится. Ну, теперь показывай свои владения.

Хозяйство состояло из двух грядочек с зелёным луком и петрушкой, нескольких кустов клубники, которая ещё даже не собиралась зацветать, и небольшой клумбы. Чахлые растения на лысоватой клумбе Бориславская как раз и поливала. Росли на участке также четыре старые яблони, две груши и несколько кустов смородины. Между двумя стволами потолще был натянут новенький гамак, в котором лежала подушка в малиновой плюшевой наволочке. Вдоль металлической сетки, отделявшей довольно обширный участок от соседских территорий, росли сосны и молоденькие ёлочки.

– Вот и всё моё хозяйство, – весело сказала Наталья, обводя руками пространство вокруг себя. – Ну, а теперь пойдём в дом.

Она пропустила подругу в большую светлую комнату, в самой середине которой стоял круглый стол без скатерти, несколько стульев, диван и стенка с платяным шкафом и застеклёнными полками для посуды. Тамара с любопытством осмотрелась. Большие, во всю стену, окна с частыми переплётами, пол из широких досок, покрытых лаком, светлые дощатые стены, не оклеенные обоями.

– Ну как, нравится? – спросила хозяйка. – Сын все это соорудил на месте нашего старого уютного домика, помнишь? Ах да, ты ведь ни разу тут не была. Знаешь, как бы я это назвала? «Назад к природе». Каменный век. Или нет, даже не каменный, а деревянный. Я, разумеется, была против, но разве нам в нашем возрасте позволяют иметь право голоса? А ведь тот дом ещё мой муж строил. И они всё сломали.

– По-моему смотрится совсем неплохо, – возразила Тамара. – Только слегка непривычно.

– Вот именно, всем непривычно. Но раз им по душе такая изба, то пусть их, а я уж как-нибудь потерплю. Зато в своей квартире никому не позволю производить даже самых мелких изменений. Но ты ведь, наверное, есть хочешь? – вдруг спохватилась Наталья.

Отобедать Полянская отказалась, согласилась только чаю выпить. Она привезла с собой печенье и конфеты, а завтра утром собиралась посетить местный магазин.

Хозяйка принесла чашки, белый электрический чайник и водрузила в центр стола аппетитный круглый пирог с повидлом, который испекла специально к приезду подруги.

За чаем они вспомнили молодые годы, театр, общих знакомых. Потом Тамара перешла к делу, которое привело её сюда, и сказала:

– Кажется, недавно у вас тут произошло нечто ужасное. Убили актрису Алданову и подожгли дом, чтобы скрыть следы преступления. Или я ошиблась? Я частенько путаю эти газетные сплетни.

– Ну да, было дело, – как-то уж слишком буднично ответила Наталья. – Надоели уже эти разговоры. Все только об этом и говорят в последнее время. «Ужас, бандиты по посёлку ходят, а полиции и дела нет!» Но кому, скажи на милость, нужны мои голые стены? И потом, всем известно, что за баба была светлой памяти мадам Алданова. За все свои штучки она и пострадала, прости меня, Господи! Не думаю, чтобы её прикончил сам Хруцкий. Но кое-кто и так считает, ведь у него запросто могли нервы не выдержать. Лично я думаю: один из бесконечных любовников её прикончил, она ведь их бросала, как старые заношенные носки. Вот кто-то и решил отомстить, смертельно обидевшись. Не принято о мёртвых говорить дурно, но я тебе вот что скажу: и актрисой Алданова была совсем никудышной. Просто ей с мужиком повезло, отсюда и вся её слава. Играть не умела совсем, а так – себя показывала перед зрителями, как перед зеркалом.

Тамара мягко возразила:

– Ну, конечно же, Анна – не Сара Бернар, но и никудышной актрисой её нельзя назвать. И талант у неё был: выразительно изображать крайнюю порочность. Порок на экране зачастую больше привлекает зрителя, чем добродетель и геройство. Запретные действия, осуждаемые обществом эмоции и поступки, часто бывают милы обывателю. И Хруцкий очень точно это уловил и использовал. Не без помощи Анны, разумеется.

– Ничегошеньки он не уловил. Просто если баба обладает способностью очень умело выставлять напоказ определенные части тела, мужчины всегда двигают её наверх. Мужик он мужик и есть. Извини за прямоту.

Видя, что приятельница не на шутку закипает, Тамара вернулась к криминальным деталям события.

– Значит, ты считаешь, что Алданову убил любовник?

– Я считаю… Так оно и есть, скорее всего. Что же другое могло ещё произойти, если преступник даже на бриллианты не польстился.

– Может, ты что-то особенное приметила?

– Я? Откуда бы мне. Их дом совсем в другой стороне. И слава Богу! Представляю, как перепугалась бедная Ольга, увидев, что пожар подбирается к её дому.

– Ольга? А это кто такая?

Ответить Наталья не успела: за раскрытым окном послышался хруст гравия, которым были посыпаны дорожки. Мелькнула чья-то светловолосая голова, и сразу же за этим в дверь постучали.

– Сын всегда меня ругает, что калитку днём не запираю. А чего её запирать, кому нужны наши несуществующие сокровища, – проворчала Бориславская, направляясь к двери, запереть которую она, однако, не забыла.

Тамара услышала голоса, и через минуту Наталья вернулась в сопровождении гостьи – женщины лет тридцати пяти с коротко стриженными светлыми волосами и усталыми голубыми глазами. Увидев Тамару, она немного растерялась.

– Вот, знакомься, Томочка, это Ольга. Легка на помине, голубушка, богатая будешь.

– Хорошо бы вашими устами… – усмехнулась гостья. – И что это вы, Наталья Олеговна, тут обо мне рассказывали, хотелось бы узнать?

– Да ничего, не бойся, я не сплетница. Впрочем, что можно о тебе насплетничать? Муж есть, толпы любовников нет. Или я ошибаюсь, и ты решила внести в свою жизнь что-нибудь скандально-новое?

Ольга слегка смутилась, но Наталья ничего не заметила и продолжила:

– И в доме у тебя всегда порядок, и в саду чисто. Не то, что у меня. Там лейка валяется, здесь лопаточка, верёвочка и прочий более крупный мусор.

– Не наговаривайте на себя, Наталья Олеговна, – возразила Ольга.

– Да ты присаживайся, попей с нами за компанию чайку с пирогом.

Гостья не заставила себя долго упрашивать и присела к столу. Хозяйка достала ещё одну чашку и налила чай. Размешав в чашке ложечку сахара, Ольга сказала: