Он не знал, сколько просидел так, минуту или несколько часов, но вибрация в кармане заставила его очнуться и прочитать смс от доктора.

«Уилл, я почти дома, если не спишь, то спустись ко мне — выпьем по бокалу вина перед сном. Буду через пару минут.»

Всего через пару минут!

Грэм очумело вскочил на ноги и кинулся скрывать следы своего вторжения, боясь быть пойманным на месте преступления. Вся его злость растворилась в чужом одиночестве, да и желание устраивать разборки тоже.

— Бля, кухня!

Уилл поправил ткань на картине, и вприпрыжку кинулся вниз, надеясь успеть убрать прилипшую к полу запеканку, но влетев туда, наткнулся на доктора, удивлённо рассматривающего разгром, устроенный ревнивым сожителем.

Ганнибал заторможенно осмотрелся, перешагнул через мусорное ведро, обсыпанное запеканкой и поднял с пола искореженный противень.

— Не понравился ужин? — спросил Лектер, в его голосе проскользнула обида и непонимание, и он посмотрел на Грэма. — Что-то случилось, Уилл?

Парень ничего не мог ответить, просто знал, что правду говорить нельзя, а выдумать так сразу ничего не мог, и просто стоял и смотрел на Ганнибала во все глаза.

— Что с тобой, Уилл? — слегка нахмурился доктор, швырнул противень на столешницу, подошёл к Грэму и потрогал ему лоб. — Ты не заболел случаем?

— Ничего со мной. — выдавил из себя Уилл. — Я здоров.

— Ты чего тут всё разнёс? Запеканка не понравилась?

— Ага. Дрянь какая-то безвкусная, вот и выкинул её.

Лицо Лектера обиженно вытянулось и он печально заглянул в мусорку.

— Дрянь? — неожиданно он нахмурился. — Прям настолько «дрянь», что ты запоганил мне всю кухню и угробил мою посуду? — Ганнибал осмотрел противень и грохнул им по столу. — Сбрендил что-ли? А ну говори, что тут произошло.

Уилл по прежнему молчал, рассматривая Ганнибала, пытаясь разобраться в себе, но мысли были слишком противоречивые и надо было как-то выкручиваться.

— Я вдруг вспомнил, что ты мне собаку не разрешаешь завести, разозлился и вышел из себя. Прости. Я всё уберу.

— Ясно. Да и ладно, новый купим. — сдулся сразу доктор и даже попытался улыбнуться. — Я не ужинал и хотел по-быстрому перекусить. А ты тоже голоден?

— Я бы поел.

— Есть остатки вчерашнего ризотто. Поужинаем вместе?

— Конечно, Ганнибал.

— Ну и отлично. — ободряюще кивнул головой Лектер и полез в холодильник. — Я разогрею, а ты убери за собой. Разозлился он, хорошо хоть меня дома не было, а то бы и мне перепало.

Уилл начал убирать последствия своей истерики, доктор накрыл на стол, и они уселись ужинать, как делали это каждый день, весь последний год.

Грэм твёрдо решил не устраивать скандал, он, вдруг, понял, что даже не знает, есть ли у него на это право, они же не супружеская пара, где муж оповестил о предстоящем блядстве заранее. Он поедал рис с морепродуктами, не сводил глаз с Лектера, пытаясь найти в нём изменения, вспоминал его размытый образ и был готов простить его поход в обитель разврата. Ну он же мужчина, ещё дееспособный, ничего страшного, ну сходил к проститутке, домой-то вернулся и слава богу.

Проститутке?

Рука самопроизвольно сжала вилку сильнее, обида затопила разум, Уилл прищурился и грохнул кулаком по столу. Доктор поднял на него удивлённый взгляд.

— Ты чего, Уилл?

— Как прошло твоё свидание, Ганнибал? — резко спросил Грэм, переходя на высокие ноты. — Может расскажешь, мы же друзья.

— Спасибо, всё было отлично. — мягко улыбнулся Лектер.

— Отлично, значит. Я так рад за тебя. — Уилл «дружелюбно» улыбнулся и сжал вилку сильнее, борясь с собой, чтобы не воткнуть её в эту мерзкую улыбку. — А как же я?

— Прости, что…? Что не так, Уилл?

— Обо мне ты подумал? — зашипел Грэм, швырнул вилку на пол и встал на ноги. — Думаешь мне приятно это слышать?

— Ты же сам спросил. — Ганнибал тоже поднялся и озабоченно рассматривал перекошенное лицо своего «друга». — В чём дело? Может хватит ходить вокруг да около, а объяснишь мне, что тебя так злит?

— Твоё свидание, вот что. Душа требует. Как всё прошло?

— Я же уже ответил, всё было отлично. Дело в том, что я…

— Хватит! Мне не интересны увлекательные подробности о похождениях твоего члена.

— Члена? — доктор нахмурился ещё больше. — Ты же меня сам отпустил, я спросил, ты сказал, что не против.

— Ты не спросил! — Уилл начал закипать ещё больше. — А просто поставил перед фактом. Я не буду ужинать, ты тут посиди, пока я покувыркаюсь в отеле с другой, вот что ты мне сказал. — его начало трясти и он перешёл на крик. — А я? Ты обещал, что не оставишь меня? Говорил, что любишь, а сам протащился за первой же юбкой?

— Да никуда я не потащился. Уилл, я могу объяснить…

— Всё, что ты говорил враньё, и наверное, всё, что ещё скажешь, тоже будет неправдой. Я думал мы вместе, я не подозревал, что ты будешь размахивать членом за моей спиной! Престарелый ловелас… Я не знал, я тогда тоже себе кого-нибудь заведу, раз можно.

— Так, Уилл, успокойся. — Лектер поднял руку в знак примирения. — Да, я ездил в отель, но не за тем, чтобы просто «покувыркаться», как ты выразился. Моё отношение к тебе не изменилось, ты по прежнему самоё дорогое, что у меня есть.

— А зачем тогда?

— Не уверен, что ты меня поймёшь.

— Говори! Я всегда тебя понимал, Ганнибал… — Уилл немного успокоился и сел обратно за стол. — Садись и рассказывай. Если ты сомневаешься, что я всё пойму после твоих объяснений, то представь, что сейчас у меня в голове, когда я не знаю, что и думать. — он на секунду вспомнил печальный образ доктора на картине и его сердце предательски заныло. — Я попробую понять, приложу все усилия. Кто она?

— Её зовут Марион. — Лектер тоже сел за стол и опустил глаза в тарелку. — Мы познакомились неделю назад, в музее. Какая-то толстая бабища толкнула меня на ограждение, которые стоят перед ценными экспонатами, я упал на конструкцию и мне разрезало руку. Вот.

Ганнибал быстро снял пиджак, расстегнул манжету и закатал рукав на правой руке до локтя. Предплечье было забинтовано, но всё равно было видно огромный синяк, расползшийся по всей руке. Грэм нервно сглотнул, рассматривая изувеченную руку, доктор ему ничего об этом не говорил, вёл себя, как обычно, готовил, гладил, убирался в доме. Как же они далеки друг от друга…

— Кровь хлынула фонтаном, кто-то закричал, сотрудники хотели вызвать скорую, но я не стал рисковать нашими жизнями, сам понимаешь, мало ли что. Я уверил всех, что ничего страшного, я сам врач, мне нужно лишь помочь в перевязке, и из толпы туристов вышла эта девушка.

— Марион?

— Ну да. Нас отвели в маленькую комнатку, где она сняла с меня рубашку и обработала рану.

Лектер замолчал и нервно теребил бинт, под пристальным взглядом Уилла, не зная, как продолжить рассказ.

— Говори, Ганнибал. — подбодрил его Грэм. — Так и что было дальше. Не волнуйся, я попробую понять.

— Я сказал, что я бывший военный, надо же было как-то объяснить все ранения и следы ожогов по телу, и когда она начала обрабатывать рану, я потерял свой контроль.

— Как это потерял контроль? Набросился и трахнул её прямо в музее?

— Боже, Уилл, что за выражения. Нет, конечно. Просто…

— Так что? Что заставило тебя потеряться?

— Прикосновения.

— Чего?

— Прикосновения, Уилл. — доктор испуганно взглянул на Грэма, и тот сразу понял, что именно это выражения лица было на картине. — Меня так давно никто не касался. Три года в тюрьме, год здесь, с сексуальной разрядкой я могу справиться сам, но прикосновения чужих рук к твоей коже? — Лектер закатал другой рукав и погладил обнажённое предплечье. — Я не могу это дать себе сам. Когда Марион закончила и приобняла меня, я чуть не заплакал.

— Боже, Ганнибал, я не знал…

— Неудивительно, Уилл. Я и сам не знал. Не ожидал от себя такой реакции на простое прикосновение, она заметила это, и мы обменялись телефонами.

Уилл смотрел на доктора, который неосознанно поглаживал свою руку, и чувствовал, как горячая волна любви заполняет его самого. Теперь отрицать это было глупо, он захотел вскочить, обнять его, прижать к себе, поцеловать и коснуться везде, где он сам пожелает. Такой печальный Лектер, за весь год ни разу не протянул к нему руку, ни одним движением не выдал свою тоску, и не пытался подкатить или соблазнить. Он держал своё слово, данное в доме на обрыве. Грэм вновь встал из-за стола.