Сексуальное вожделение покинуло Лектера, видимо сгорело на костре позора, который разжёг обиженный священник. Теперь это было другое чувство, любовь, граничащая с обожанием. Ужасные сны оставили его в покое и единственное желание, которое испытывал Ганнибал, это быть рядом и позаботиться о своём любимом человеке. Он впервые в жизни хорошо знал, что испытывает и так же впервые, не знал куда это его заведёт. Эти отношения не вели ни к чему конкретному, ни к сексу, ни к роману и не к свадьбе. Я слукавлю, если скажу, что доктор успокоился, но теперь это были совсем другие переживания. Несмотря на то, что Лектеру рекомендовали остаться и лечить ожоги на руках, он уехал. От пересадки кожи он отказался, и в местах, где прямой огонь коснулся кистей рук, остались отметины похожие на мятый полиэтиленовый пакет, но Ганнибал решил их не убирать, как память о том, что за всё надо платить. Этот красивый мужчина, помешанный на своём внешнем виде и выщипывающий любой лишний волосок из носа, оставил на себе эти уродливые отметины и не скрывал их.
Церковь устояла. Каменные стены пережили пожар и даже часть внутренней отделки не пострадала. Когда они приехали в часовню там было полно народу. Добрые люди, как муравьи ползали по любому не занятому участку, где-то работала бензопила или болгарка, что-то стучало и громыхало со всех сторон. Этим людям не платили денег, поэтому никто не филонил и не курил на травке, потные мужчины бегали туда-сюда, часть женщин им помогала, а вторая половина готовила обед на полевой кухне. Все очень обрадовались священнику и его «спасителю», накормили их кислыми щами и картошкой с рыбой, но не допустили к работам, велев им руководить.
Но денег на ремонт катастрофически не хватало и Лектер взял это в свои руки. Кинув клич по бриллиантовой верхушке общества, он созвал благотворительный обед для сбора средств и устроил из этого настоящее шоу. Собрав всю элиту в одну кучу, в самый разгар обеда он пригласил ведущего на маленькую сцену, который в самых ужасных подробностях рассказал о героическом поступке мистера Лектера, бросившегося в огонь на спасение человека. Уилл Грэм тоже сидел за одним из столиков, и не уловив весь сарказм ситуации, тоже приложил платочек к глазам в восхищении хозяином дома. Доведя до крокодиловых слёз половину зала, ведущий, неожиданно пригласил священника на сцену и под шквал аплодисментов, тот встал перед блестящей публикой. Гаденькая душонка Ганнибала хотела насладиться смущением Уилла, но тот был спокоен и заговорил с улыбкой и нежностью, как будто он был на службе. Никто не смеялся и не разговаривал, ложки и вилки не стучали по тарелкам, все слушали милого красивого священника, смотря ему в рот с восхищением и уважением. Доктор стоял недалеко от сцены, отчётливо видел профиль Грэма, слышал его голос и испытал мучительный укол ревности. Ему показалось, что сейчас все догадаются, какое сокровище перед ними стоит, захотят его забрать себе и ему придётся со всеми драться, чтобы отбить у них своего любимого. Лектер захотел выскочить на сцену и закрыть Уилла от всех, никому не позволить смотреть на него или слушать его голос, но он стоял на месте и задыхался от чувств и ревности. Им удалось собрать хороший улов с этих толстосумов и ремонт продолжился.
Принятое им решение, не преследовать и не домогаться священника, ещё было в силе, но сдерживать себя ему становилось всё сложнее. Уилл ни о чём не спрашивал и ничего не вспоминал, он даже не был грустным или упрекающим. Лектер приезжал в церковь каждый день, надевал рабочие брюки и толстовку и помогал всем кому требовалось, как простой работяга. Разнорабочий из него вышел так себе, он был весь в занозах, уронил на ногу ящик с гвоздями, испортил кучу хороших досок, но упорно приезжал и помогал. По вечерам Ганнибал приезжал домой, принимал душ и падал от усталости, но сразу засыпать не получалось. Иногда перед его глазами опять появлялся Уилл, голый и плачущий на своей разорванной рясе с крестиком в руках, и Лектер подскакивал в кровати как ужаленный, задыхаясь от стыда и ненависти ко всему живому. Однажды он не выдержал и выбежал ночью на улицу в поисках успокоения своей порочной сущности и встретил милую парочку, которая прогуливалась по ночному городу. Утром в отеле агенты ФБР обнаружили двух убитых людей, которым сняли кожу со спины, сделав из них коленопреклонённых ангелов в молитве и недосчитались некоторых органов. Доктор с любовью приготовил для Уилла обед из этих бедолаг, но приехав в часовню, так и не смог ему его отдать. При мысли, что Грэм будет есть человечину, Лектеру стало не по себе и он выбросил готовую еду в ближайший овраг.
Их отношения застыли, как болото. Ганнибал приезжал когда мог, а Уилл был ему всегда рад. Вот и всё. Когда церковь была готова к приёму верующих, Грэм торжественно провёл первую службу и превознёс своего друга до небес. Все хлопали в ладошки, обнимали доктора за оказанную финансовую помощь и спасение Уилла от огня, и тот скромно и величественно принимал похвалу, опустив глазки в пол. Люди настолько привыкли к Лектеру, что стали подходить к нему за добрым словом и советом, а один раз, когда Грэм приболел, доктор вообще провёл службу и никто не был против. Болезнь подкосила священника и несмотря на хорошее питание и уход, он похудел ещё больше и казался совсем прозрачным. Он всё чаще оставался в кровати, а Ганнибал заменял его в исповедальной и испытывал мысленные оргазмы, от того, что он был Уиллом Грэмом. Они много разговаривали и делились мыслями и воспоминаниями, сидели рядом и спорили о новом завете. Что Лектер стал частью его жизни, Грэм понял однажды, когда доктор просто не приехал. Уилл весь вечер не сводил глаз с дверей, рассеянно слушал окружающих и волновался в душе до мерзких трясущих судорог. Но когда Ганнибал так и не приехал даже ночью, Грэм сидел прямо на полу около дверей церкви, прислонившись к ним спиной и прислушиваясь к ночной тишине. К нему вернулся тот трепет, который он испытывал в первые месяцы их знакомства, возбуждение и желание, пропавшее в последние месяцы, пока они делали ремонт. Лектер вернулся через несколько дней, сказав, что был на конференции по работе и Уилл еле удержался, чтобы не кинуться к нему на шею.
Как-то Ганнибал замутил огромный приём и настойчиво пригласил на него священника. Тот поотпирался для вида, но согласился и надев свой лучший костюм, приехал на вечеринку. Огромный дом был полностью залит светом, кругом шныряли официанты и разноцветная публика прогуливалась по дому и саду с бокалами в руках. Лектер всех встречал у дверей, пожимал руки и приглашал в дом. Выглядел он умопомрачительно, совсем не так, как привык Грэм и он даже растерялся немного от такого доктора, который, как многоликий бог менял образы, от похотливой сволочи до галантного кавалера. Уилл шатался по всему дому и не знал, куда себя пристроить. Народу было много, все общались легко и непринуждённо, как будто были знакомы по сто лет и Грэм тосковал в уголке, накачиваясь пивом. Иногда он видел доктора, разговаривающего с какой-нибудь красивой женщиной или парнем, и с тоской мечтал перенестись к себе домой, чтобы не видеть своего соблазнителя, флиртующего с другими людьми. Настроение катастрофически падало, разжигая недовольство и непонятную обиду, и Уилл выскочил в сад, где слонялся между кустами и пьяными гостями в поисках тишины. Не способный на ненависть священник давно простил Лектеру его выходку, может потому что не случилось самого страшного, или из-за его поведения, без всяких мелодраматичных слёз доктор показал своё раскаяние или потому, что Уилл по прежнему считал себя виноватым. Уж если он сам поддался слабости и вожделению, чего же ждать от других, более свободомыслящих людей. Грэм всё чаще ловил себя на мысли о том, какие красивые и сильные у Ганнибала руки, какой он высокий и широкоплечий, по сравнению с Уиллом, просто огромный, как тиранозавр, с такими же острыми зубками и хитрыми глазами. Несмотря на то, что все считали священника милым и наивным несмышлёнышем, именно он сам, считал всех окружающих его людей детьми ничего не понимающими в этом мире, ведь только дети могут быть такими жестокими, жадными и нетерпеливыми. И только Ганнибал внушал ему мысль, что Грэм просто малыш с дурацкими причудами и несвязными желаниями.
