Ганнибал пришёл в себя в непонятное для него время дня и ночи на больничной койке, опутанный проводами и трубками. Белизна стен резанула по глазам и он поспешно закрыл их. Дышать было больно, он чувствовал жжение кожи на руках и на шее и безумно хотел пить. Беспомощное состояние угнетало его, Лектеру захотелось вырваться из проводов и уйти домой, но смог только простонать что-то невнятное и пошевелить пальцами. Тут же кто-то погладил его по волосам и поднёс стакан воды к пересохшим губам. Уилл, пронеслось у него в голове, но с трудом приоткрыв глаза, он увидел сиделку, которая пыталась напоить его водой. Появился врач, Ганнибалу помогли присесть и провели полный осмотр и выдали диагноз. Жить будет, видеть пока сможет плохо, но это временно, лёгкие повержены не сильно, внутренних ожогов не было, а вот внешние будут беспокоить. Правая нога сильно обожжена, видимо он наступил ей прямо в огонь и кисти рук тоже потребуют лечения. Ну сожжённые волосы и брови мелочи, всё отрастёт и придёт в норму, мордашка тоже в порядке. Носоглотка пострадала, но открытых очагов нет, поэтому со временем всё пройдёт.

— А мой друг, Уилл Грэм? С ним всё в порядке? — с болью, но смог прошипеть Лектер.

— Да, он жив, чувствует себя немного хуже вас, — ответил врач, — У него нет внешних ожогов, но он пока на искусственном дыхании. Мы не приводили его в сознание и держим в медикаментозной коме. У него ослабленный организм, не то что у вас, но я думаю он поправится. За лекарства не волнуйтесь, там столько принесли пожертвований и для священника и для вас, за то, что вы его спасли, с этим проблем не будет.

— Я могу его увидеть? — с надеждой шепнул Ганнибал.

— Конечно. Но встаньте на ноги сначала сами, — врач добродушно улыбнулся и похлопал Лектера по плечу, — А пока отдыхайте. Есть кнопка срочного вызова сестры, если что, смело жмите.

Врач ещё раз проверил градусник, осмотрел глаза Лектера, дал ему тёмные очки на первое время и наконец, покинул палату. Ганнибал погрузился в свои мысли и эмоции и первый раз за последние полгода решил в них разобраться. Он вспомнил, как впервые увидел Уилла Грэма и потонул в его синих глазах, как что-то дрогнуло в груди, когда священник впервые улыбнулся ему, что с тех самых пор доктор ни разу ни о ком не думал, кроме него и не мечтал заполучить себе. Лектер не отлипал от священника больше полугода, считая, что мечтает переспать с ним и доказать кому-то, что не бывает таких хороших людей, что все в душе порочные и мерзкие, но пока смог доказать это только самому себе. Сейчас Лектер понял, что влюбился в Грэма с первого взгляда и если бы он сам не кинулся за ним в горящее здание, не поверил бы в это. Но теперь он знал, что бросился бы за ним и в океан, если бы Уилл тонул или в дом, где стреляют, не важно, Ганнибал поспешил бы на помощь, забыв о себе и своей безопасности. Ещё вчера доктор бы в это ни за что не поверил, даже если бы купидон лично спустился к нему с облачка и воткнул стрелу в самое сердце, но теперь, когда он рискнул своей жизнью ради другого человека, он всё осознал. Желание любви он заменил сексуальным влечением, а невозможность выразить свои эмоции, агрессией. Сейчас ему не нужен был Уилл Грэм ни голый, ни возбуждённый и не униженный, он нужен живым и здоровым, и главное, чтобы он просто был.

Лектер провалялся ещё несколько дней, прежде, чем ему позволили покинуть палату и навестить Уилла, которого уже отключили от аппаратов. Ганнибал шёл к нему со страхом и был готов ко всему. Он нашёл его полусидящего на подушках с книгой в руках и молча сел на стул рядом с койкой.

— Здравствуй, Уилл, — тихо сказал доктор, — Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, хорошо, — Уилл поднял глаза от книги и посмотрел на Лектера, — Здравствуй, Ганнибал.

— Прости меня, — шепнул доктор, беря священника за руку, — Прости, если сможешь. Я заигрался и не знаю, что сказать ещё. Я попробую подобрать слова, я…

— Тебе не нужно было меня спасать, — перебил его Грэм и аккуратно освободил свою руку, — Тем более так рисковать, я этого не заслужил.

— Что? — Лектер был поражён этими словами и его начало слегка трясти, — В том, что произошло нет твоей вины, только моя.

— За что, Ганнибал? — синие глаза Грэма прожигали насквозь, — За что ты так со мной?

Несмотря на то, что доктор ждал этот вопрос, он не мог на него ответить. Идиотское признание в чувствах после того, как я избил, чуть не изнасиловал и толкнул тебя к самоубийству? Похоть застелила глаза и я решил взять силой, то, что хочу? Не смог сказать, поэтому решил показать? Опорочить, и сделать грязным и развратным, чтобы хоть немного приблизить к себе, потому что, я именно такой и есть? Знатный балабол не смог найти правильных слов, падать на колени казалось слишком банальным и он так и застыл со страхом и беспокойством на лице, продолжая молчать.

— Говори, доктор, — Уилл по прежнему не сводил с Лектера взгляд, — Я должен понять.

— Всё что скажешь, Уилл. Я сделаю, всё что ты хочешь, чтобы ты меня простил. Или хотя бы попытался простить.

— За что, Ганнибал? Ты пробрался ко мне под кожу и заставил забыть свои обеты, благодаря тебе я теперь мусор и не могу смотреть людям в глаза, они идут ко мне, молятся за моё здоровье, собирают деньги на восстановление церкви для меня, а я не знаю, как им сказать, что я не могу больше вернуться обратно, что я теперь…

— Нет, Уилл, — Лектер грубо перебил Грэма и снова взял за руку, — Тебе там и есть самое место. Это меня там быть не должно. Позволь мне оплатить разрушения, которые произошли по моей вине. Я помогу с восстановлением церкви, даже сам приеду красить стены, если ты разрешишь. Можешь придумать мне любое наказание за мой поступок, я приму любое решение.

— Око за око? — Уилл даже слегка улыбнулся, — Это так не работает, Ганнибал.

Ганнибал опустил голову, борясь с желанием поцеловать руку Грэма, которую сжимал своими перебинтованными хищными лапками, но он решил убрать весь эротический подтекст из их отношений, если он хочет его вернуть. Он решил, но это было нелегко. Сейчас, больной маленький священник, вызывал желание обнять его, прижать к себе и ни с кем не делиться.

— Обещай подумать, — доктор пожал ему руку и нехотя отпустил, — Выздоравливай и мы восстановим церковь общими силами, а потом вернёмся к этому вопросу.

— Спасибо, что спас меня, — неожиданно поблагодарил Уилл и коснулся волос Лектера, убирая чёлку с его глаз и коснулся бинтов на руке, — Болит?

Ганнибал отрицательно качнул головой и встал со стула. Грэм проводил его глазами до дверей и немного приподнялся на подушках.

— Так за что, Ганнибал?

— Я… — Лектер запаниковал у выхода, — Я, видимо, так неправильно проявил свои права на тебя.

Доктор выскочил за дверь, а Уилл опустился обратно и лёг поудобнее. Права на меня? Грэм вспомнил, как Лектер вытащил его из огня, что не бросил и таскался там с ним в дыму и вопреки всей логике, почувствовал удовлетворение. Контрудар в виде смертельной опасности смыл шок от их ужина и заменил новыми эмоциями, но в этом надо было ещё разобраться.

Комментарий к 4. Контрудар Мысли Лектера мне даются легко, а вот святого Уилла, не очень. Может потому что я далеко не святая.

Но Грэм хороший и даже очень.

====== 5. Миру мир. ======

Прошло три месяца с той ночи, когда Уилл чуть не потерял невинность и жизнь, а Лектер, человеческий облик. Грэма хотели выписать из больницы раньше, чем доктора, но тот покинул здание вместе с ним. Ганнибал всё ещё побаивался, что священник не вернётся на свою должность, и поэтому потащился за ним, пока не убедился, что всё в порядке. Но он мог особо не волноваться, Уилл пришёл в себя ещё в больнице. Он был окружён заботой и вниманием от персонала и посетителей, практически завален подарками и вкусняшками от всех подряд. Лектер часами сидел в проходе, на стульях для посетителей и наблюдал за Уиллом через стеклянную стену. Грэм сидел на кровати с блаженной полуулыбкой на губах, засыпанный плюшевыми мишками и цветами, слушал кого-нибудь и печаль покинула его глаза. На нём не было воротничка, но то, что в палате находится добрый и светлый человек никто не сомневался. Около священника всегда кто-нибудь толпился или смотрел, как он наслаждается сладостями, которые ему тащили со всего города. У Ганнибала спина покрывалась липким потом, когда понимал, в какой кристально чистый колодец он плюнул.