Что-то зашуршало, и волосы соискателя встали дыбом. Он ткнул копьем в сторону звука - какая-то крысоподобная тварь шмыгнула прочь. Борел принялся нервно расхаживать взад-вперед. Если б только этот чертов дурень Абреу позволил ему взять с собой часы! Тогда, по крайней мере, он имел бы представление о ходе времени. Сейчас же возникала иллюзия, что прошло уже много часов.

Борел почувствовал под ногами какую-то непонятную щербину и, нагнувшись, ощупал ее. По туннелю тянулась пара параллельных канавок в два-три сантиметра глубиной. В свете свечи он попытался изучить их тщетно. И все же: зачем на полу две параллельные канавки, подобные рельсам?

Он расхаживал, пока ноги не заболели от усталости, а потом уселся прямо на пол, прислонясь спиной к стене. Глаза начали закрываться, и пришлось снова встать, чтобы члены ордена не нашли его спящим.

Свеча сгорала очень медленно, пламя ее много минут кряду оставалось совершенно неподвижным и лишь изредка колебалось, когда его задевал какой-нибудь слабенький ток воздуха. Неподвижная тишина и мрак.

Скоро свеча догорит. И что тогда? Не ожидают же они, что он останется здесь в полной темноте?

Внезапно раздавшийся звук заставил Феликса сильно подпрыгнуть. Природу звука он определить не мог: просто слабый шум впереди по туннелю.

А затем началось такое, что действительно, без преувеличения подняло дыбом его волосы. Издалека донесся низкий гортанный рык, какой раздается в зоопарке из клеток плотоядных животных перед кормежкой. Урчание крупной кошки. Рык приближался.

Угасающее пламя свечи выхватило из мрака тело огромного екия, вскинувшееся в прыжке. Глаза зверя сверкали, с клыков стекала пена. На секунду (она показалась часом) Феликс Борел застыл с беспомощно поднятым копьем и отвисшей челюстью.

Но именно в эту секунду мозг авантюриста вдруг заработал со скоростью захлопывающейся мышеловки. Что-то неуловимо странное было в движениях нападающего зверя. Приплюсовав к этому наблюдению необъясненные дотоле параллельные канавки, мозг выдал результат: перед ним лишь чучело на колесиках.

Борел стремительно нагнулся и положил копье поперек туннеля. Через мгновение хитрый муляж с грохотом врезался в стену, наткнувшись на препятствие.

Победитель подобрал копье и внимательно изучил сошедшего с рельсов екия. Голову и шею зверя крест-накрест пересекали швы: именно тут вспарывали и вновь зашивали шкуру. Вообще, образчик таксидермии оказался весьма потрепан на вид. Очевидно, это чучело использовалось в церемонии посвящения давно. Некоторые из соискателей ранили его, защищаясь, остальные с позором бежали, и были признаны недостойными.

Свеча на карнизе окончательно оплыла, когда в коридоре послышались шаги и забрезжил свет фонарей.

Появился Великий Магистр, а за ним Борела окружило множество братьев в масках, включая и одного брата с рогом (рог имитировал рычание екия). Все хлопали его по плечам и шумно восхищались им.

По множеству лестничных маршей испытуемого доставили обратно в главный зал, где и позволили снова облачиться в свои одежды. После этого зер Джувейн повесил ему на шею усыпанный самоцветами орден, изображающий дракона, и произнес цветистую речь в старинном стиле:

- О зер Феликс! Ты принимаешься ныне в самый благородный, самый древний, самый почтенный, самый тайный, самый могущественный, самый рыцарственный и самый братский орден. Тебе дарованы отселе все права и привилегии, звания и льготы, обязанности и атрибуты рыцаря сего наиблагороднейшего, наидревнейшего, наипочтеннейшего...

Долгая кришнянская ночь прошла уже на две трети, когда рыцари закончили жать ему руку и пить за его здоровье. К утру Борел и Кубанан, пьяно выписывая кривые, в обнимку доплелись до казначейских апартаментов. По пути неофит пытался горланить какие-то куплеты старой песни о короле Английском и королеве Испанской, пока сотрапезник не утихомирил его словами:

- Разве ты не знаешь, что поэзия в Микарданде запрещена?

- Нет. Почему?

- Орден счел, что она дурно влияет на наш... ик... боевой дух. Кроме того, ети клятые поеты слишком много врут. А што там в следусчей строфе?

IV

Проснувшись на следующий день, зер Феликс (теперь он дал себе слово называться так даже мысленно) сразу же перешел к насущным делам. Он добился вечернего приема у Великого Магистра и изложил там проект вечного двигателя. Зер Джувейн пришел в некоторое затруднение, тогда Борел призвал на помощь Кубанана.

Последний смог убедить Магистра, и тот наконец решил:

- Хорошо, брат Феликс. Вы сообщите мне, когда все предварительные разработки будут закончены, и я вынесу ваше предложение на общее собрание.

Оставалось дождаться изготовления рабочей модели, и Борел пару дней понукал Хенджаре Медника. Одновременно он присматривал за строительством киоска для продажи лотерейных билетов, печатание которых почти завершилось.

Требовалось убить время, и Феликс свистнул Ереваца помочь поупражняться в езде на коляске. Через пару часов он довольно неплохо овладел трудным искусством попятного движения и разворота кругом на ограниченном пространстве.

- После обеда приготовишь коляску.

- Господина ехать кататься?

- Да. Но ты мне не понадобишься, я буду править сам.

- Уй. Нехорошо. Господина попадать в беда.

- Это уж моя забота.

- Ручаться: господина брать катать девушка. Плохой дело.

- Не лезь куда не просят! - прикрикнул Борел на слугу.

"Теперь Еревац будет целый день дуться, и мне придется умащивать его, иначе не видать мне приличной службы", - подумалось Феликсу. Черт возьми, ну почему не существует механических слуг, абсолютно бесчувственных и не доставляющих хозяевам дополнительной мороки! На Земле, правда, кто-то попытался сотворить такого, но образец взбесился и уничтожил создателя.

Послеполуденное солнце застало Борела разъезжающим в экипаже по главному проспекту Мише. Рядом сидела Зердая и поедала спутника обожающими глазами.

- А если чья-нибудь коляска появится из-за поворота, то кто кого должен пропускать? - поинтересовался Борел.

- Феликс, да в любом случае у тебя право приоритетного проезда! Ведь ты теперь член ордена, пусть даже и не настоящий хранитель!