— А хотелось бы сходить хоть раз в публичный дом, — впервые улыбнулся Айзеншпис. Правая сторона поднялась чуть пониже левой. Некрасивая улыбка, не вызывающая расположения к человеку.

— Ну, сходите с журналистом. Предохраняйтесь только и не пейте ничего — ещё клофелином угостят. И предохраняйтесь, снова говорю! Но только раз, и потом — разгромную статью в газету, с подзаголовком: «Их нравы».

— Правда, что ли? — глаза квадратные.

— Конечно, правда! Это запретный плод сладок, а когда оно работа — то совсем другое отношение. Ладно, хватит о проститутках — больно много им внимания. Противно ведь! Все, кому не лень, лапали, заражали всякими гонореями и прочими молочницами. И хищными животными. Противно и страшно. Теперь о работе, — Пётр достал из стола шариковую ручку и листок бумаги. — Записывай. Я вам организую видеомагнитофон, сможете прямо на дому записывать с телевизора матчи чемпионата Италии в их высшей лиге. Аутсайдеров всяких не надо — из первой шестёрки. Кроме того, матчи, что будут проводиться в рамках Кубка Кубков и Кубка Чемпионов УЕФА. Плёнки раз в неделю будете передавать атташе по культуре в посольстве. Есть вопросы?

— Это ведь целые сумки, наверное, плёнок! Они кучу денег стоят.

— Правильный вопрос. Вот целыми сумками и будете передавать. Деньги он же вам на житье-бытьё и плёнки будет раз в неделю выдавать под расписку. Это не всё — магнитофон сам пишет, на кнопку давить много ума не надо. Вам надо стать своими в кругу тиффози — это итальянские футбольные болельщики. Но драться и крушить с ними витрины магазинов и кафе не нужно, а надо слушать и записывать, то, что они говорят о тактике и стратегии своих команд и соперников. Просто записывать пока — а вообще, вам с этим журналистом нужно тоже стать тиффози, начать разбираться в футболе. Ещё нужно выйти на так называемых скаутов — это люди, которые разыскивают молодые дарования и продвигают их, за вознаграждение, конечно, в хорошие клубы. Нам бы очень не помешало заполучить штуки три-четыре таких дарований, желательно, из бедных провинциальных семей. Даже не так: три-четыре в алма-атинский «Кайрат», и ещё столько же — в павлодарский «Трактор», для них лучше в провинции Больцано искать, там немцы сплошные живут. Лет пятнадцати-шестнадцати, в крайнем случае — семнадцати. Цель — ассимилировать их и сделать советскими людьми. Если вдруг у них будут родители-коммунисты и захотят тоже переехать — это вообще идеальный вариант. Вот тут и помогут тиффози — они варятся в этой кухне, всё знают лучше любых скаутов.

— Язык точно необходим, — строча по бумаге ручкой, покачал головой Айзеншпис.

— Конечно, но есть и плюс. Типа — мы тут новенькие, хотим как вы, мы из СССР, сделайте нас самыми лучшими ТИФФОЗИ! Люди, а особенно фанаты, всегда на такое клюнут. Всё расскажут и покажут. И, раз про это заговорили, то ещё будет одно задание: среди болельщиков нужно найти журналистов, уговорить или проплатить, чтобы написали восторженные или аналитические статьи о Шестернёве, и вообще о советском футболе. Нужно сделать Альберта кумиром и, самое главное, сделать так, чтобы он вошёл в моду. Кстати, о моде! Перед тем как уехать, зайдёте все втроём на Кузнецкий мост и к Дмитрию Габанову, оденетесь поэффектней. Вам должны завидовать и подражать в той Италии.

— К Дольче? — с придыханием.

— К Дольче. Вот и тиффози так же должны реагировать. Ну, в общем, и всё. Есть вопросы? Хотя стоп: ещё пара советов. Жену, ну, или подругу на первое время, надо искать не на дискотеке, а в библиотеке. Приедешь — запишись, как хоть немного язык освоишь. И второй совет: найди книгу «Как завоёвывать друзей и оказывать влияние на людей» Дейла Карнеги в той самой библиотеке, переведи её на русский, ну, и выучи наизусть. Книгу издадим здесь, с твоими комментариями, работает это, или нет. Ну вот — теперь точно всё. Вопросы есть?

— Пётр Миронович, а можно просьбу? — как-то смутился.

— Слушаю.

— Я в тюрьме встретился со своим тренером по лёгкой атлетике. Его обвиняют в поджоге со смертельным исходом, а Сан Саныч этого не делал. Он не такой, — возбудился-то. Может, и вправду хороший человек?

— Вид спорта?

— Лёгкая атлетика. Вы знаете, какой это замечательный тренер?! Я бы точно выиграл первенство СССР, если б не травма мениска. Он двух чемпионов воспитал, и ещё мастеров много.

— А следователь не хочет разбираться?

— Он уже полгода его топит и специально в тюрьме держит, сломать надеется. «Пресс-хата» у них называется.

— Фамилия?

— Александр Александрович Милютин. Он в «Динамо» тренировал.

— Хорошо, разберусь — я тут как раз для «Кайрата» тренера по ОФП ищу. Пусть будет Милютин, если и в самом деле не виноват.

— Да он…

— Сказал же: разберусь. Да, Юра, у тебя ведь всякие бумажки остались припрятанные. Прикинь по совести, сколько тебе пригодится, а остальное отнеси в детский дом. Ну, это совет — а там, как знаешь.

— Спасибо вам. Отнесу.

Интермеццо четвёртое

Заключенный рассуждает:

«Какая это все-таки странная вещь — закон: вот меня посадили за то, что я украл буханку хлеба, и теперь им приходится выдавать мне по буханке в день бесплатно».

Тощий, он же Владимир Тимофеевич Скоробогатов, нащупал под подушкой шило, крепко обхватил ручку сразу вспотевшими пальцами и стал медленно подниматься со шконаря. Тихо не получилось — или это его накрученные нервы скрип досок под ним превратили в громкий, на всю хату скрежет? Сел и затаился, прислушиваясь к ночным звукам. Много звуков… Храпят, стонут, кашляют, чешут покусанные вшами и клопами тела. Обещали баню и прожарку послезавтра — но это только от вшей, да и то ненадолго, опять заведутся. Поверье, или как это называется, есть у братвы, что вши от нервов случаются. Ну, Тощий-то сейчас вон мокрый весь от переживаний — столько их теперь заведётся, метлой можно будет смахивать. Не каждый день крадёшься в ночи человека убивать.

А сам, гнида лысая, виноват! Не дал такого гуся жирного общипать… Они губы раскатали, а всего и получилось — блок папиросок американских, да пачка чая-«индюхи». Забрал боров старый под своё крыло этого Айзендрища. Может и успели бы раскрутить, подставу какую организовать — но еврейчика через два дня увели, а ещё через день, то есть вчера, двоих из прихлебателей мента этого на этап дёрнули. Осталось их трое — это не сила уже. Вот и решил Миша Меченый: надо валить сегодня ночью паскуду эту. Тянули спички они с Тимохой и Пёстрым. Понятно, ему, как самому невезучему, короткая досталась.

Как мочить — понятно: тоненькое шило в сердце. Следа почти не останется. Коновалы ментовские признают сердечный приступ — им тоже лишние головняки и разборки не нужны. Волновался мусор, вот сердце и не выдержало. Ну, не совсем мусор — тренер в «Динамо», но ведь майор милиции по документам. Один хрен — мусор! Даже хуже: ментов тренирует, чтобы они за братвой быстрее шлёпали, ушлёпки.

Тощий чалился на втором от окна шконаре, но с другой стороны стола. Нужно обойти поляну, а потом ещё протискиваться до места борова лысого. Цирк прямо! Каждые три-четыре дня бреет себе голову мент. Котовский, бля! Или Никитка-кукурузник.

Встал и, придерживаясь за столешницу, пошлёпал — в одних носках, чтобы шума кирзачами обрезанными не наделать. Стал пробираться к Котовскому. Как там его? Милютин? Паршивая фамилия какая… То ли дело у него — сразу понятно, что Вовка по жизни хочет быстро обогатиться. Менты не дают! Третья ходка уже светит, и если первые были просто кражи, то тут они сторожа трубой по голове огрели — а это уже грабёж. Другая статья, тяжельше, да группой лиц по предварительному сговору. Адвокат дежурный дал папироску и буркнул — мол, третья ходка, грабёж, группа, с применением оружия или других предметов, используемых в качестве оружия… как бы не семерик светит, а то и весь червончик. Статья так с этими буквами — вообще до пятнадцати.

И придурки же они с Пёстрым… Нужно было валить из Москвы сразу, залечь на дно, затихариться на пару месячишек. Нет, по бабам и на подвиги от шальных денег потянуло — ломбард ведь подломили. Одного золотишка чуть не два кило, да серебра пуд, не меньше.