Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Неожиданно ослепительно – белая пелена опустилась и заполонила все пространство вокруг меня. Она была такая невозможно белая, что я закрыла глаза, чтобы не ослепнуть и… услышала где-то вдалеке тихое журчание. Это журчание становилось все ближе и все громче, пока не превратилось в громкий и назойливый шум, похожий на рокот работающего автомобильного мотора. В какой-то момент я открыла глаза, чтобы понять, что же в конце концов происходит, и увидела… спину Барсика, вытянувшегося во всю длину своего могучего тела. Судя по всему, он уже долго пребывал в этом положении, потому что успел заснуть, вольготно привалившись спиной к моему боку. Все вокруг было залито солнцем, переливалось золотыми бликами солнечных лучей. Я поняла, что нахожусь по-прежнему в своей комнате на Ленкиной даче, и мрачный чердак, со всеми его цветовыми и световыми переливами, мне просто приснился, хотя, может, и не просто, если учесть все происходящее со мной в последнее время, но, в любом случае, это был сон, а не явь, что уже было хорошо. Я тихонько, чтобы не разбудить Барсика, поднялась и пошла на кухню. Мне просто необходимо было выпить сейчас чашечку крепкого кофе, чтобы хоть немного привести свои мысли в порядок. Владимир вчера заставил меня подписать какое-то заявление о неразглашении. Но ничего конкретного он мне не сказал. Скорее всего, ему нужно доложить обо всем вышестоящим начальникам.

Совершенно непонятно, зачем я во все это впутываюсь, вроде приехала отдыхать, отсыпаться, наслаждаться тихой дачной жизнью, а вместо этого… очень странно, я же вообще никогда ничем таким не увлекалась, даже, скорее, наоборот, старалась держаться в стороне от всяких запутанных и непредсказуемых предприятий, а тут, надо же, какое рвение, еще и сама напросилась, меня никто особенно и не приглашал. Да, я сама на себя не похожа, что это со мной происходит? Может, на меня так подействовали синие глаза Алексея?

При воспоминании о симпатичном Ленкином соседе странные теплые волны прошли по всему моему телу, сначала еле ощутимые, потом все более и более глубокие. Они шли изнутри и исчезали где-то в районе солнечного сплетения, согревая меня изнутри, хотя мне и так было жарко, термометр зашкаливал за тридцать, я расстегнула верхние пуговицы рубашки, потому что вдруг стало нечем дышать. Жарко, очень жарко!

Кофе сварился, в воздухе появились примеси утреннего наслаждения. Я налила себе кофе, вдохнула аромат, идущий из чашки, и отпила небольшой глоточек. Мысли постепенно собирались в некое подобие системы, не совсем стройной, но более – менее логически оформленной. Волею судьбы и собственного неразумия, если не сказать глупости, я оказалась втянутой в запутанную и опасную ситуацию, из которой теперь надо как-то выпутываться. Каким образом только лучше это сделать? Есть, конечно, самый простой способ – позвонить и сказать, что я передумала и не хочу принимать никакого участия во всем этом расследовании. Это легко, потому что ни в какие подробности меня пока не посвящали. Но меня этот способ почему-то не устраивал. Вернее, я знала, почему: мне хотелось участвовать в расследовании. Все, что так или иначе было связано с этим делом, вызывало у меня самый жгучий интерес.

То есть я на самом деле хотела быть втянутой во все это. Выпутаться, конечно, хотелось, но так, чтобы при этом успеть разобраться во всем происшедшем и происходящем. Значит, надо составить четкий конкретный план, надо совершенно отчетливо представлять себе все свое дальнейшее поведение, продумать, с кем как себя держать и о чем вести разговор. Да уж, вот порадовался бы моя мама, если бы узнала, она столько усилий потратила, чтобы научить меня играть в шахматы, и все безрезультатно. А тут целая партия разыгрывается вживую, а ошибка может стоить головы… Я только сейчас осознала, насколько опасно то, что я задумала, мурашки пробежали по коже, но я все равно была полна решимости выполнить задуманное.

После очередного глоточка кофе в голове постепенно стало прорисовываться какое-то подобие плана действий. Подобие, да к тому же очень приблизительное, потому что для более конкретного его вида мне необходимы были все факты, которыми я пока не располагала. Прежде всего обязательно нужно будет познакомиться с женой Кирилла Кириллыча, что, как мне кажется, сделать будет несложно, поскольку я уже знакома с его сыном. Но это только первый шаг. Мне обязательно и во что бы то ни стало нужно будет подружиться с Аллой, стать ее близкой если не подругой, то хотя бы приятельницей, чтобы иметь возможность запросто появляться у нее в доме, не вызывая подозрений. Вот это уже будет посложней сделать, тем более, что все местное сообщество, похоже, не слишком ей симпатизирует.

Стук в дверь прервал мои мысли, довольно умные, как мне казалось, и я пошла открывать дверь.

К великому своему волнению и смятению, за дверью я обнаружила Алексея. На нем была футболка ярко-синего цвета, на ее фоне его глаза, казалось, светились изнутри синевой.

– Привет! – сказал он, совершенно не обращая внимания на мое явное, я была уверена, замешательство. – Как жизнь?

«Знал бы ты, – подумала я, – обо всем, что происходит в моей жизни». Но вслух также весело и, как ни в чем не бывало, ответила!

– Хорошо, даже прекрасно! А ты как?

– Да, я тоже, все нормально у меня. Кажется, пахнет вкусным кофе… – он потянул своим точеным аристократическим носом воздух и зажмурился, как бы от ожидаемого неописуемого блаженства.

– Ой, извини, я тебя на пороге держу, – спохватилась я и пригласила его зайти, пропуская вперед и закрывая дверь за его спиной. – Идем, я как раз собиралась завтракать.

– Да, завтрак – это хорошо, – весело отозвался Леша. – Особенно после активных занятий спортом с утра пораньше.

– Это как понимать? – удивилась я.

– Вот так и понимать, – еще веселее ответил он, – я сегодня встал рано и решил, почему бы мне не заняться спортом, побегать, например, попрыгать, зарядку поделать.

– Здорово! – если честно, таких активных действий я от него не ожидала, хотя он, конечно, был скорее спортивный, чем неспортивный.

– Между прочим, очень повышает тонус. Советую! – он со значением оттопырил мизинец правой руки, поднося ко рту чашечку с моим фирменным ароматным напитком, отпил и выдохнул с наслаждением. – Здорово, просто восхитительно вкусно! Научишь меня готовить такую вкуснотищу?

– Пожалуйста, с удовольствием. Хотя, в общем, секрета никакого особенно и нет. Кофе, сахар, вода, немного души…

– Вот, в этом и есть секрет! В душе… Душа должна быть светлая и добрая.

– Леша, ты что, хочешь сказать, что у меня душа светлая и добрая? – вырвалось у меня, и я сама смутилась от своих слов.

Он, как мне показалось, тоже немного смутился, но совсем немного, на его загоревшем лице нельзя было разглядеть, покраснел он или нет и, чтобы скрыть свое смущение, как я подумала, быстро сказал: – Это не я хочу сказать, это результат говорит сам за себя. Кофе просто божественно вкусный!

Я достала из холодильника все, что нашла подходящим для завтрака: масло, варенье, сыр. Надо сказать, что с таким аппетитом я ни разу в жизни не завтракала. У Алексея была способность всему придавать особенную красоту и притягательность. Обычные сухарики с джемом, которые я ела на завтрак ежедневно, сегодня вдруг приобрели совершенно особенный вкус и аромат. Что это значит, что у него тоже душа особенная? Или что они у нас родственные?

Последнее предположение было особенно приятно, и я немного углубилась в него, на какое-то время отвлекшись от разговора. Поняла я об этом по вопросительному взгляду Леши. Он о чем-то спросил меня, по-видимому, и ожидал ответа на свой вопрос. Не зная, что ответить, потому что я не знала, о чем он меня спрашивал, я наугад протянула:

– Да…

– Очень хорошо! – обрадовался Леша. – А то одному как-то не очень хочется идти, я ведь их не совсем хорошо знаю, а вот с компанией будет даже весело. Я тогда зайду за тобой часов в шесть вечера, у них там это все на семь намечается, пока дойдем, идти пешком надо будет, туда ни на каком транспорте не доедешь, если только на велосипеде…

6
{"b":"742084","o":1}