- Хоть бы было, кому открыть, - едва успел прошептать еле живой от усталости и потери крови теперь уже точно будущий граф, как ворота раскрылись и его чуть не снесли с ног. Это Гро организовал контратаку. Бина они заметили, но останавливаться не стали. Сам идёт, значит, до Марты доковыляет. Рыцарь, воодушевлённый порывом своих старичков, хотел, было заскочить на коня и поддержать их, но для этого нужно было опереться о левую руку. Всё. Это его доконало. Падая, Биновер ещё видел, как за старичками проскользнула фигура эльфийки с луком в руке, а затем его приняли две пары женских рук. Сознания, как в рыцарских дешевых романах, продаваемых менестрелями, умеющим читать барышням, рыцарь Розы не потерял, повиснув на Марте и поддерживаемый Эльвирой, он добрался до её кухни и был аккуратно уложен на лежанку. Перед глазами, правда, бегали красные тараканы, а в ушах стоял шум (словно на сильный ветер вышел без шапки), но у Бина даже хватило сил помочь женщинам снять с него кожаную куртку и рубаху. Кровь на раненной левой руке не желала запекаться, продолжала струиться, заливая комнатку.

- Тугую повязку нужно срочно, - скомандовала сама себе бывшая маркитантка, и рыцарь заскрипел зубами от боли в перетягиваемом плече.

Пока с Биновера смывали кровь и бинтовали руку с физиономией, Марта успела сообщить, что легко ранен лишь Вой и совсем легко, так царапина, Фарлей.

- Эльфийка эта, принцесса которая, - захлёбывалась новостями бывшая маркитантка, - из лука своего человек десять пристрелила, не дай нам Паладайн ещё раз с эльфами связываться, сто таких принцесс и от Соламнии даже воспоминания не останется.

- Я тоже четырнадцать положил, - решил похвастать своими успехами Бин, а когда цифру произносил, даже сам в неё не поверил.

Судя по тому, как крякнула Марта, она в это ещё меньше поверила. Рыцарь решил разговор не продолжать, и постарался получше её рассмотреть. Его распутная жена была красива, Эйя была эльфийской принцессой, и от неё трудно было отвести взгляд, но обеим им было до Марты как Лунатари до Солнца. И свет вроде есть и красный вроде, а толку. Роскошные золотые волосы, ярко-синие глаза, вот именно, не голубые, блёклые, а синие, как синь неба весной, правильный овал лица, ровные, как ряд жемчужин, зубы. В Марте не было недостатков. И всё бы ни чего, но как она улыбалась. Вот за эту улыбку и в самом деле можно умереть. И умирали, судя по рассказам Гро десятками, Бин не верил, глядя на то, что пятьдесят лет сделали с человеком.

Его помолодевшее воинство вернулось, когда перевязанный Бин уже отхлёбывал из надтреснутой кружки горьковатый, но не противный отвар.

- Не догнали, - Гро был не растрёпан, не залит кровью, не испачкан в грязи, только красное лицо и частое дыхание говорили о том, что он кого-то пытался догнать, - Человек семь, может восемь, угнали почти всех лошадей и улизнули.

«Всех лошадей», было выделено такими интонациями, что даже и спрашивать не надо, что ветерана больше огорчает, восемь ушедших или эти самые лошади.

- Бруно и ты, Струдель, хлебните по стакашку гномьей водки и начинайте труппы во двор заносить, - Гро отнял у Бина кружку, опорожнил её одним глотком, - Тьфу, что за гадость ты пьёшь, думал вино тёплое.

- Ну-ка, иди отсюда, - Марта схватила кочергу, - Я тебе не неракец, черепушку в один приём размозжу.

- Ладно, - ветеран миролюбиво попятился к двери, - Оба Дона пойдёмте со мной, нужно осмотреть чёрных, вдруг раненые есть, охота пообщаться с ними, новости последние узнать. Марта, Вой храбрится, а ранен-то серьёзно, посмотри его.

Как Бин устал, день просто бесконечный, и откуда у Гро столько энергии. Рыцарь ещё помнил, как Фарлей с Эльвирой дотащили полубесчувственное тело до его комнаты, уложили на кровать и одеялом накрыли. И всё. Как отрезало. Словно свечку задуло. Кошмары не снились. Никто одеяло на себя не перетягивал. И проснулся не сразу, осталась такая лёгкая полудрёма, приятная, если не считать лёгкого чувства голода. Бин лежал, свернувшись калачиком, и слушал, что творится во дворе. Там Гро не на шутку разошёлся, ругался, кричал, гремел железом. Почти счастье, вот так лежать и сопеть под одеялом. Ну и что, что потными носками воняет, ну и что, что тараканы по голове гуляют, тепло, делать ни чего не надо, сражаться ни с кем не надо, ехать ни куда не надо. Вот зачем он это подумал. Худекель не иначе эту вредную мысль ему в башку послал. Чтоб ему икалось весь день. Ехать-то как раз было нужно обязательно, да ещё в несколько мест сразу. К кузнецу надо с Эльвирой, на посмешище. Надо. К шахте с другой тёткой, принцессой, там, или не принцессой, а раз обещал, то и ехать придётся. Ещё через неделю смотр. Туда ехать надо, до Соламна дня три дороги, если не скакать как угорелый, а заезжать по дороге в придорожные же кабачки и пробовать гномью водку, нет – дегустировать. Это его Фарлей такому мудрёному слову обучил, а значит оно – пробовать. Ещё нужно провожать принцессу к Беседующему с Солнцем. Во, блин, сподобился же, по королям разъезжать надо. А ещё надо где-то добыть отряд в двадцать человек, что бы стать графом, наконец, на том самом смотре.

Гро опять заорал на бывших колченогих, и не боится ведь, теперь-то любой из них, наверное, с ним справится, в отличие от управляющего те военному делу обучались там, где надо. Могут, ой, могут, по загривку съездить. Стоп. Ещё раз стоп. И ещё раз стоп. Ну, вот он выход. По дороге к шахте надо набрать в деревнях таких же, ну, может, не совсем таких, старых вояк и взять их с собой. К шахте, понятно. Семь есть, осталось всего тринадцать калек найти, дать им водички и вперёд в Саламн.

- Только вперёд! – заорал Бин и подскочил на кровати.

Бум. Это он в осадок выпал. Рука раненая такой «вперёд» ему устроила, что получилось настоящее в «зад». С кровати он слетел и вот этим самым задом, как об пол бумкнул. Хорошо. Лежишь себе на полу, тараканы в панике разбежались, приятный зимний сквознячок твоё разгорячённое тело охлаждает, голова со сна проясняется, пульсирующая боль в руке уходит постепенно, а взамен приход осознание, что ты смертный и надо вести себя соответственно, то есть как самый обычный раненый, стонать, скулить, требовать к себе внимания и участия.

Через пару минут Бин встал, осторожненько так, и спустился во двор. Все были там. Жизнь била ключом. Правда, тем, в серых подштанниках, этим ключом она саданула по голове, до самой смерти затюкала. И было ребят полных четыре десятка. Обитатели замка складывали пришельцев в ряды по десять человек, предварительно от ненужного им больше железа и одежды освобождая. Гора из доспехов выглядела ужасно. Подсчитать сколько это может стоить, было можно, но страшно. Лучше и не считать, ещё не известно, как к этому отнесутся руководители рыцарства, магистры трёх орденов.

Бин подошёл к пересчитывающему деньги Гро.

- Тех, что я у старой мельницы положил, нашли?

- И тех нашли и всяких разных, не мешай, собьюсь, – парень, бывший ещё недавно хромоногим Гро, отмахнулся от рыцаря и вновь занялся подсчётами.

Считать было что. Биновером заглянул ему через плечо и ахнул. Гро такую рожу скорчил, что пришлось отойти, а то ведь и вправду собьётся. Свободен был один Вой, к нему будущий граф и направился.

- Куда ранили? – видимых повреждений на парне не было видно, бледный только.

- Стрела в живот, только не глубоко, мутит вот, - Вой задрал рубаху, показывая забинтованный волосатый живот.

- Да, - себе, да и раненому сказал Бин, - нужно срочно к шахте ехать, у меня рука болит, у тебя живот, а через неделю смотр.

- Хм, -Вой скривился, - Мы на смотр, а они снова сюда.

- Думаешь?

- Три раза уже в гости приезжали, что бы ещё разок не отметиться.

- После такого, - Биновер подбородком указал на груду железа.

- Молодец, ты, Бинушка, я твоего отца не застал, но думаю, он с небес за этой битвой наблюдал. Доволен, поди. Ты один больше пятнадцати чёрных положил, какой тебе смотр, я по сравнению с тобой новобранец необученный. Тебе в пору полком командовать.