– Наверняка так, я полагаю, – сказал он сэру Бристлу. Похожий на волка пес, трусивший рядом с ним, поднял голову и вильнул хвостом-метелкой. – Это же кладбище. – На которое он, пожалуй, не пошел бы, если бы здесь не упокоилась женщина, подарившая ему жизнь.

Шуршание и скрип гравия под ногами Джо, обутыми в поношенные кожаные сапоги, нарушали тишину раннего утра.

Читая имена на могильных камнях, он пытался представить образ своей матери. Но, как ни печально, ничего не выходило. Ему стало больно, что он не помнил, как она выглядела или хотя бы как пахла. Как звучал ее голос, когда она пела ему колыбельную. Джо знал лишь то, что рассказывал ему отец.

Мать была прелестной, как фарфоровая куколка, скорее ангел, чем женщина. Сердце отца разбилось, когда она умерла, не дожив месяца до рождения их второго сына. Но не от проблем с родами, как это иногда случается, а от болезни легких.

Бабушка Хэмптон обвинила в смерти своей дочери его отца. Если бы он не привез ее нежное дитя в такое сырое место, она не заболела бы. Именно из-за леди Хэмптон мать похоронили здесь, в Лондоне, а не в поместье отца около Грасмира.

Па всегда говорил, что ее горе сильнее, поэтому он позволил, чтобы его жену похоронили в Лондоне в надежде, что это хоть немного утешит бедную женщину.

– «Эван Грин», «Виконт Клемент», – читал Джо, проходя мимо в поисках тени той, которую не мог вспомнить. – «Леди Эмили Торнтон», тоже не то.

Па говорил, что надо искать стоящего ангела, мраморные руки которого обнимают женщину, баюкающую ребенка.

– Здесь наверняка множество ангелов.

Пес шумно вздохнул, выражая свое очевидное согласие.

Джо миновал не менее дюжины мраморных хранителей, несущих вечную стражу.

В сторону от центрального прохода, по которому он шел, отходила узкая дорожка в обрамлении деревьев.

Джо повернул и пошел по ней. Надгробия здесь были не такими богато украшенными, как в центральном проходе. Ему говорили, что бароны ценятся не так высоко, как герцоги. В детстве Джо не особо задумывался о жизни за океаном. А когда стал взрослым, большую часть его внимания занимала работа на ранчо.

Каким бы интересным ни казался Лондон, Джо мечтал вернуться на просторы Вайоминга, где земля необъятна, как небо, где он мог скакать по открытым пространствам, кричать во весь голос и чувствовать себя наравне с ветром.

– Как ты думаешь, сэр Бристл, мы вернемся домой к концу лета?

Мелкая морось оседала на полях его ковбойской шляпы.

Собака отряхнулась, но не ответила ни да, ни нет.

– Думаю, все зависит от того, как долго… А-а-а, вот она. – Могила, которую он искал, внезапно возникла прямо перед ним. Джо снял шляпу и, зажав ее в руке, для большей уверенности прочитал имя на табличке: – Вайолет Хэмптон Стетон, баронесса Хейверсмир.

Он не ожидал, что так заноет сердце. От имени матери, высеченного на камне, в уголках его глаз выступили слезы. Джо не было и трех лет, когда она умерла, он ничего о ней не помнил, но он помнил… ее.

Рядом не нашлось скамейки, где он мог бы сесть, поэтому Джо устроился прямо на мокрой траве перед могилой. Коснулся мрамора. Сэр Бристл подошел к нему вплотную и попытался лизнуть в лицо.

– Думаю, ты ждешь папу. – Джо не знал, слышит ли его мать, но продолжил, полагая, что слышит. – Па недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы приехать, как обычно, поэтому он прислал меня заниматься делами Хейверсмира. Он просил сказать, что навестит тебя, когда приедет на следующий год.

Неожиданный порыв ветра взъерошил ему волосы и затих так же быстро, как поднялся, вызвав у Джо странное ощущение, словно кто-то нежно потрепал его по голове.

– Это ты? – спросил он, с трудом сглотнув вставший в горле ком.

Наверняка это был обман воображения, но тогда почему сэр Бристл вдруг посмотрел вверх и стукнул хвостом? Скорее всего, уловил запах белки.

– Мне хотелось бы вспомнить тебя… тебя и себя… вместе. – Джо замолчал, пытаясь это сделать.

Нельзя сказать, что большую часть жизни рядом с ним не было женщины, которую он называл «мама».

Отец, убитый горем и чувством вины за смерть жены, уехал из Хейверсмира. Что, если причиной трагедии действительно стал климат, как утверждала ее мать? Он купил ранчо в Вайоминге в надежде начать новую жизнь. И это ему удалось. Когда Джо исполнилось семь лет, в их жизни появилась Эсмеральда Виелла. Она залечила их раненые сердца. А когда у них с Па родилась Розалин, они снова зажили полной жизнью.

– Ты могла бы как-то помочь мне.

На мгновение он прислушался, но не случилось ничего, что указывало бы на ее присутствие.

– Мне нужно найти мужа для Розалин. Возможно, ты знаешь, что она моя сестра. – И снова ни дуновения, которое могло бы намекнуть ему, что она понимает или не понимает, о чем он говорит. – Мачеха дала мне задание найти подходящего парня. Она хочет, чтобы ее дочь сделала хорошую партию.

Ma потратила на достижение этой цели добрых два года. Она даже наняла учителя, чтобы тот обучил Розалин светским манерам и познакомил с модой, принятой в обществе.

Сестра Джо все хорошо усвоила, но он так и не понял, действительно ли она хотела стать леди или просто мечтала о каком-нибудь приключении.

На ранчо она в свои восемнадцать имела слабое представление о светском обществе.

Несмотря на то что Ma велела ему не привозить Розалин домой без титула, Джо был не уверен, что это в его власти. Он никак не мог понять, почему Ma так этого хотела, ведь если Розалин выйдет за британца, она, скорее всего, не вернется домой. Эта мысль заставляла его надеяться, что поиски мужа не увенчаются успехом.

Возможно, так и будет, особенно если они уедут на север, в Озерный край. Джо сомневался, что в Хейверсмир приезжает много знатных джентльменов. Скорее уж они отправляются в Лондон, чтобы присмотреть себе невесту. Джо никогда не бывал в Хейверсмире, но знал, что это малонаселенная местность, где больше овец, чем людей. Сэр Бристл в жизни не видал овец, и Джо было очень любопытно, как он отреагирует, увидев этих шерстистых созданий.

Пес вдруг вскочил, вскинул голову и навострил уши.

– В чем дело, мальчик? – Джо встал и огляделся.

Такую стойку собака делала, когда чуяла кого-то, о ком, по ее мнению, Джо должен был позаботиться. Однажды это был потерявшийся котенок, в другой раз – Розалин, поэтому Джо не оставил реакцию собаки без внимания.

– Веди меня.

Пес с лаем побежал в сторону главного прохода, а потом по узкой извилистой дорожке. Джо бросился за ним. Эта часть кладбища выглядела более запущенной и сильно заросшей.

Через пять минут поисков пес остановился, понюхал землю и исчез за массивным щербатым надгробием.

– Волк! – взвизгнул высокий детский голос.

Одним прыжком Джо оказался по другую сторону надгробия. На земле съежился маленький мальчик. Закрыв лицо руками, он плакал от ужаса перед чудищем, обнюхивавшим его плечо.

– Привет, малыш. Ты заблудился?

Мальчик поднял голову. Его мокрое от слез лицо расплылось в широкой улыбке.

Он уже должен был откликнуться. Ну что с ним делать? Одно дело – прятаться в городском доме, совсем другое – здесь.

– Виктор!

Оливия вскочила со скамьи, повернулась налево, потом направо. Ей казалось или туман действительно стал еще гуще, пока она говорила с Оливером?

Нет, не казалось! Как она могла не заметить изменений? Невнимательная, бестолковая мать – вот кто она! Она же знала о склонности Виктора прятаться, но потеряла бдительность.

– Виктор!

Оливия побежала по дорожке, стараясь заглушить страх, сдавивший грудь. От центрального прохода отходило такое множество маленьких дорожек! По какой из них он пошел? Он еще здесь, на кладбище, или кто-то утащил его прочь? Что с ней будет, если его?.. Нет! Она не должна так думать. Ее милый, дорогой мальчик…

Запыхавшись, Оливия остановилась, обхватила себя руками и попыталась успокоить дыхание.

Считалось, что с наступлением утра туман рассеивается, но сегодня он стал только гуще. Оливия видела не больше чем на пятнадцать футов в каждую сторону.