– Знаешь, чего я хочу? Вернуть маму. Вернуть дядю. Вернуть прежнюю жизнь, – сказал он сквозь зубы, чувствуя, что ещё немного, и просто сломается. – А знаешь, чего не хочу? Чтобы ты говорила мне, что я чувствую и чего желаю, потому что, знаешь ли, ты не всегда права. И я не собираюсь сидеть здесь и слушать твой бред.

Бросив на столе поднос с раскрошенным бутербродом, Саймон выскочил из столовой в коридор, идущий через внутреннее кольцо школы. За спиной он слышал шаги, но останавливаться не собирался. Если Джем хотел отговорить его или Ариана тоже пришла доказывать, что её нужно взять с собой…

– Подожди!

Позади раздался голос брата, и Саймон замедлил шаг.

– Я не стану извиняться, – сказал он.

– И не надо. Давно пора было всё ей высказать, – отозвался Нолан, догоняя его. – Ты бы её видел.

Он и так мог представить реакцию Уинтер. Злить её было опасно, и Саймон с ужасом думал о предстоящем уроке зоологии.

– Все серьёзно так думают? – спросил он уже без отчётливо слышного раздражения. – Что… что я просто пытаюсь геройствовать?

– Если да, то они идиоты, – сказал Нолан. – Они просто не представляют, каково это – бояться потерять семью.

– Ты не прав, – заметил Саймон, проходя по коридору, ведущему к корпусу Альфы. – Орион бросил Уинтер, потому что она стала змеёй, а не птицей. На папу Джема напали акулы. А мама Арианы умирает.

– Да, но их не похищали, – фыркнув, сказал Нолан. Но когда Саймон поглядел на него, вид у него был смущённый. – Когда планируешь сбежать?

– Как можно скорее, – ответил Саймон. Каникул можно было не ждать. – Можем пройти через тоннель в твоей комнате.

– Не получится, – безрадостно сказал Нолан. – Стая нас заметит.

– Ну и что? Они не умеют летать. – Единственным плюсом подземной школы были бесчисленные потайные лазы, через которые можно было выйти в Центральный парк. Саймон с Ноланом постоянно вылезали в зоопарк через проход в комнате Нолана, и Саймон считал, что так выбраться было легче всего.

Нолан не ответил, потому что они вошли в корпус Альфы и прошли мимо некрупной волчицы, раздражённо почёсывавшей ухо. Помахав ей, Саймон поспешно двинулся к винтовой лестнице, и на середине последнего лестничного пролёта Нолан наконец-то негромко сказал:

– Ранним утром будет больше всего шансов выбраться. Они решат, что мы просто летаем по парку. А когда поймут, что возвращаться мы не собираемся, мы уже будем в Филадельфии.

Звучало разумно.

– Ты точно сможешь столько пролететь? – спросил Саймон.

– Скоро узнаем. – Судя по всему, он так не считал, раз не излучал привычной буйной самоуверенности, поэтому Саймон нахмурился.

– Ты справишься, – сказал он. Они добрались до верхнего пролёта и двинулись в сторону спален. – Я буду рядом.

– Меня не это волнует. Не сильно, по крайней мере, – буркнул Нолан. – А вдруг мама не там? Вдруг Орион на другом конце страны? Как нам искать её, если мы не знаем, куда идти?

Саймон и сам не знал. Но он не мог признаться в этом брату, потому что слова, произнесённые вслух, обрели бы вес. А сейчас нужно было поверить, что у него всё получится – что у них всё получится. Мама оставила ему открытку на могиле дяди, под статуей волка, стоящей в зоопарке. С изображением паука-кругопряда в саду, но никакого намёка на место не было, в отличие от остальных подсказок, которые она присылала. Уинтер оказалась права, сравнивая их ситуацию с поиском под камнями в парке. Новый Орлеан – просто догадка. Обоснованная догадка, построенная на словах Арианы о её каникулах, – но всё же. И они могли ошибаться, учитывая, сколько раз после этого королева Чёрная Вдова была вынуждена переезжать.

Он всё ещё пытался придумать ответ, когда открыл дверь спальни и чуть не наступил на разгневанного коричневого мышонка. Феликс стоял на задних лапках, уперев передние в бока, и даже с высоты своего роста Саймон видел его недовольный взгляд.

– Ты получил очередную записку и ничего не сказал? – возмущённо спросил мышонок, размахивая посланием, которое Саймон нашёл вчера на подушке. Толстая бумага не помялась, и хотя записка была практически вдвое больше Феликса, он держал её с лёгкостью. – Мы же договорились. Если ты не хочешь говорить Малкольму, то говори хотя бы мне…

– Феликс! – Саймон округлил глаза, многозначительно уставившись на мышонка. Спустя мгновение до Феликса дошло, и он отбросил бумажный лист, но было слишком поздно.

Нолан распахнул дверь спальни настежь, обошёл Саймона и поднял выкинутую записку.

– Что это?

– Да так… – Саймон замялся. – Она моя, отда…

Но брат уже читал. Секунды показались минутами, а потом он вскинул на Саймона глаза, полные обиды и непонимания. Но не успел тот что-нибудь сказать, как за спиной кто-то кашлянул.

– У вас всё в порядке?

Саймон резко развернулся. Вот теперь хуже стать точно не могло: в дверном проёме стоял широкоплечий мужчина с каштановыми волосами.

Альфа Царства Зверей. Его дядя Малкольм.

Саймон стоял в дверях, застыв между заинтересованным дядей и расстроенным братом. Как ему оправдаться? Узнай Малкольм, что его мать, бывшая Альфа, пишет Саймону записки, что она пробирается в ПРИЮТ…

– Всё нормально, – сказал Нолан чересчур уж высоким голосом. Саймон посмотрел на него с благодарностью, но так, чтобы не заметил дядя.

– Точно? – спросил Малкольм, прислоняясь к дверной раме. – Как-то непохоже. Что это у тебя?

– Д-да это… любовная записка, – сказал Нолан, запнувшись. – От… от…

– Давайте закроем тему, – перебил Саймон, выхватывая бумагу и запихивая в карман.

Малкольм приподнял брови:

– Ясно. Уверен, что не хочешь это обсудить? Может, у тебя есть какие-нибудь… вопросы?

Щёки Саймона запылали.

– Нет. – Он схватил рюкзак и пробормотал: – Пойду на урок.

Саймон выскочил из комнаты и, громко топая, сбежал по спиральной лестнице. Он немного злился на Нолана за то, что тот выбрал настолько постыдное оправдание – рано или поздно Малкольм обязательно найдёт его и попробует с ним «поговорить», – но куда больше его волновало то, что брат узнал о Селесте. И хотя он очень хотел сделать вид, будто ничего не произошло, на выходе из корпуса Альфы он остановился, дожидаясь Нолана.

Пока он ждал, стискивая лямки рюкзака, в мыслях пронёсся с десяток оправданий, но все они сводились к правде. Нужно всё рассказать. Нолан должен понимать, насколько ужасна Селеста. Секунды стали минутами, и он нетерпеливо затопал ногой. Нолан вообще собирался идти? Чем он там…

Саймон застыл. А вдруг Нолан решил рассказать Малкольму? Он коснулся записки в кармане. Может, Малкольм не поверит ему без доказательств?

Нужно было избавиться от неё.

Саймон уже прошёл половину коридора, когда услышал, как открылась дверь корпуса Альфы. Из неё вышел Нолан с каменным выражением лица. Точно так же выглядел он сам, когда не хотел выдать свои чувства. Их глаза встретились, и Саймон застыл как вкопанный.

Нолан молча подошёл ближе. Слова были не нужны. Грудь сдавило от тревоги и страха, и Саймон выдохнул, только когда Нолан остановился напротив.

– Только попробуй ещё раз скрыть что-то подобное, – предупредил он стальным голосом. – Ты не один. Понял?

Саймон оцепенело кивнул.

– Просто я волновался, ты же… ты же её внук, и…

– Я не дурак. Понимаю, что стоит на кону.

– Знаю. – Саймон смолк. – Прости.

Не проронив ни слова, они дошли до кабинета, где проходил первый урок. Зоология была далеко не самым интересным предметом Передового Результативного Института для Юных Талантов – по крайней мере, для Саймона, – но последние три недели они изучали анатомию насекомых и арахнидов, и он в жизни не занимался так прилежно, как сейчас. Конспект занимал у него половину тетради, а пять прошедших тестов он сдал на «отлично» – и жалел лишь о том, что тема не захватывает историю Царства Арианы.