— Но узнала ты слишком поздно. Обратного пути нет и эту дорогу мы хотели пройти с минимальными потерями. А теперь никого не осталось. В чем тогда вообще смысл всего этого, если мы все умрем?

— Слушай, все что мне известно, что это дело рук Меньшикова, и это все о в чем я уверена на 100%. Как видишь, мне известно не больше, а то и меньше вашего.

— Боюсь мы не согласимся с тобой, -возразил Томас, — ты знаешь гораздо дольше нас.

— То что за этим стоит этот русский я давно уже знаю. Я не понимаю, почему его цель мы, а не Александр.

— Потому что вашему папаше все равно убьют ли его или нет, и мне если честно тоже, но нам не плевать на вас. Как по вашему заставить страдать человека, у которого единственное что есть в жизни-это семья.

— Тогда почему последние полтора года за эту семью борется всего лишь несколько подростков, у которых их рук все вон катиться? -возмущению Бескостного не было предела.

— Не говори того, о чем понятия не имеешь! По-твоему я просто торчу в Европе и лечу людей?

— Что именно ты там делала? -слова матери напугали Ивара.

— С вашим отцом никто теперь не будет сотрудничать потому, что он лжец и предатель. -Лиз медленно вскипала, шепот ее становился четче и быстрее.

— А говорила, что ничего не знаешь. -усмехнулся Томас.

— Он их предал. Обманул. Тем более на крупную сумму. Естественно они захотели его проучить.

— А пожизненное заключение это не наказание? Я устал расплачиваться за его ошибки.

— Не ты один от этого устал. Так что возьми себя в руки, Ивар, и попрощайся со всеми. -гробы лежали в холодной земле и все присутствующее медленно стали расходиться.

— Знаешь, — безразлично добавил Томас, -если бы ты хоть немного была с нами искренне мы бы не ходили на кладбище к четырем могилам. -он ушел, не дождавшись ответа. А вот Ивар счел, что все только начинается.

— Глеб хочет нашей смерти, это что вендетта?

— Можно и так сказать.

— Убить шестерых подростков довольно просто, почему он медлит?

— А ты у Флоки спроси. Вы же теперь партнеры. -недовольно говорила ему мать.

— Он полностью верен Александру. Даже сейчас выполняет его поручения.

— Славно. Тогда вот тебе мой совет, сын, держись Флоки и Шерил. Это единственные люди, которым никто ничего не сделает в этой заварухе. И перестань всех вокруг недооценивать. Тебе всего лишь шестнадцать, не мудрено, что ты далеко не продвинулся.

— Может это тебе пора перестать недооценивать нас?

Когда он начал с матерью разговор, то не думал, что в конечном итоге будет так зол на нее. И ушел с огромным осадком беспомощности. Следующие сорок дней им полагалось носить черное, не смеяться, не улыбаться. не жить дальше. В целом, это и входило в планы Томаса на всю дальнейшую жизнь.

Ивар сидел за своим рабочим столом, и все что у него осталось -это дурацкие серебряные детали Дав, Пита, Роба и Сэма, и его самого. Мысль о том. что он единственный из них всех еще не в могиле наводила на него дрожь. Если бы не градус на детали Роберта, он бы не догадался, что это координаты. Полностью собиралась только одна строчка.

Теперь он еще больше стал докучать матери, не теряя возможности лишний раз пересечься с ней и спросить что-нибудь. Он думал, что если будет много и долго ее обо всем спрашивать, то в какой-то момент она обязательно проговориться.

Поэтому, он зашел в клинику, было довольно поздно, но его мать совсем разлюбила возвращаться домой. Мед сестры подсказали где искать Лиз, и он вышел на нужном этаже. Сразу же раздался душераздирающий женский крик, пронизывающий на сквозь. В коридорах началась бешеная суета. Медсестры носились из стороны в сторону, и Ивар определил куда ему надо идти. На его вопросы никто из проносящихся медицинских работников отвечать не стал, а лишь просили уйти прочь. Из двери, в которою постоянно входили и выходили, он мельком увидел Лидию. Она была в операционной, весь халат в крови пациента. Девушка держала окровавленные по локоть, трясущиеся руки перед собой и ни то плакала ни то кричала. Ивар стоял в ступоре от увиденного, но вокруг по-прежнему носились медсестры. Наконец рядом Лидией оказался другой врач и ее стали выводить из операционной, она буквально валилась с ног, и худые медсестры еле волокли ее.

— Что? Что происходит? -встревоженно спросил Ивар, выйдя к ним на встречу и взяв на себя сестру. В свои всего лишь шестнадцать лет он был уже крупнее нее.

— Т-там, -тихо, еле-еле и заикаясь говорила Лидия, -я ничего не понимаю. К-как? К-как это произошло? -слезы ручьем текли по ее щекам, но лицо теперь было застывшим. — Я-я-я убила его? -страх и ужас в ней смешались с осознанием происходящего. — Боже я убила его. -тихо произнесла она. Ивар взволнованно смотрел на Лидию, которая уже сидела в коридоре, сложившись вдвое. и прижимала кулаки к шеи. Медсестры говорили ей вещи в духе: ты не виновата. его было уже не спасти, он и так был на грани смерти. Но она их не слышала. Неожиданно он посмотрел, а в глаза Ивару, который сидел на корточках рядом с ней и не сводил глаз, несмотря на то, что в таком состоянии она очень пугала его.

— Они и сюда пришли за нами. -почти безумно шипела она. — Это все из-за них.

— Стой ты о чем? Лидия, что ты несешь.

— Я вырезала аппендицит, а нашла дурацкий кусок металла, который, оказался вшит в биологический мешочек, при распаривании которого мгновенно в кровь попадает яд и человек умирает. Я-я не знала, что так будет. Он буквально взорвался у меня на столе. -Ивар с предосторожностью смотрел на нее, а потом на ее руки.

— Лидия? -она посмотрела на него? — Что у тебя в руках?

— Если это то, о чем она говорила, -произнесла одна из медсестер, которые не отходили от них не на шаг все это время, -то метал тоже может быть отравленным.

— Лидия, выброси все из рук немедленно! -кромко крикнул на нее Ивар, но она медленно раскрыла ладонь и все увидели еще одну деталь от пазла.

========== Глава 6. ” Гений, миллиардер, полейбой, филантроп” ==========

В тот вечер Лиз не вернулась домой, а Ивар только к одиннадцати вечера. Дом теперь стал такой пустой, и его размеры только способствовали этому. Но там был Томас. Он теперь всегда был дома, за исключением редкой необходимости. Ивар, переодевшийся и смывший с себя все следы крови, но не сумевший смыть с себя беспокойства, дошел до кухни. Есть ему было необходимо, чтобы жить и не дать Меньшикову лишнюю возможность позлорадствовать над чьей-нибудь смертью. Сейчас все о чем думал Бескостный —это переезд куда-нибудь, где их никто не знает, где никто не будет осуждать их за смерть подруги, ведь никто не собирался прощать им ужасную кончину Дав, включая их самих. Туда, где есть хороший университет и возможность начать с чистого листа. Но потом он осознал, что это выглядело бы так, словно, он бежит от проблем и неудач, как проявление слабости, а быть слабым ему совсем не хотелось. Ивар сел за стойку. Два разогретых отварных брокколи и картошка лежали у него в тарелки, на большее его не хватило. Он ел, заставляя себя глотать еду, и устало, бесцельно смотрел вперед.

Очень тихо зашел Томас. Ивар заметил его только потому, что он включил телевизор. Он подошел к холодильнику, посмотрев, так ничего и не взял.

— Где мама? -не глядя на брата, хрипло спросил он.

— В клинике. -также холодно отвечал Бескостный. Они избегали взглядов друг друга.

— Почему?

— Там случилось ЧП. Ей надо было остаться. -после этих слов, Бескостный все же взглянул на него, а у Томаса глаза были красные, на мокром месте. — Что с тобой?

— Сейчас важнее знать что с тобой. Что ты собираешься делать? -он, ссутулившись, сел рядом с ним.

— Меня уже порядком бесят эти вопросы. Я никому ничего не должен. Какая с того разница буду я что-то предпринимать или нет? В конечном итоге мы с тобой тоже умрем, и я лишь могу надеяться, что я уйду первым.

— Не неси чепухи. Практика уже показала: Лодброки не убиваемы. Ты не умрешь. Поэтому можешь сделать гораздо большее. В конц концов, у руля именно ты, только тебе решать умрем мы с тобой или нет.