– Так может это не в змее проблема? – Спросил Гарри, поправляя очки и всматриваясь в белую морось в свете фар.
– Не думаю, он ведь не всегда такой был. По крайней мере, я мог его рассмешить. Он не злился, когда я к нему прикасался, а сейчас, – Малфой закатил глаза так далеко как смог, – не приведи Мерлин его случайно за руку взять, рычит. Мне просто кажется, что когда тело отболело и душа перестала чувствовать вину, по крайней мере не перед всеми, ему стало хуже. Я не знаю, как это объяснить более понятно, – вздохнул Драко, заметив Гарри, который нахмуренно вникал в его словесные конструкции.
– Можно на конкретном примере?
Малфой помолчал.
– Я сейчас расскажу тебе две истории, и если хоть кто-то кроме нас троих об этом еще узнает, я тебе клянусь, мне не нужна будет магия, чтобы тебя убить. Я сейчас не шучу. Если ты хочешь пример, то только с таким условием.
– Я обещаю, – Поттер на секунду взглянул в серые глаза. Малфой еще немного помедлил.
– Когда он более менее пришел в себя, я почувствовал себя ненужным. Потому что магии у меня не было, сил уже тоже, а теперь у меня и цели не было. Он во мне больше не нуждался, и я подумал, что он оставит меня. Это я сейчас понимаю, что повода для таких мыслей не было, но тогда я просто лежал, и лежал, и лежал. Я тебе утром сегодня уже рассказывал эту историю, – Поттер кивнул, – каждый страдает по-своему, но наши с ним методы достаточно похожи. Однажды я все-таки себя поднял и вышел из дома, думал проветриться, а пришел с бутылкой джина что ли. Скребусь к нему, захожу, а он тоже уже бутылку открыл, лежит курит. Как ты понимаешь, продолжили мы вместе. Он тогда мне рассказал, что матушка твоя его простила. Что когда он был в коме у него была возможность просто побыть там. В каком-то месте без времени. Побыть с человеком, который был ему действительно нужен. Что они много говорили обо всем, о важном, о неважном. Та надпись на обороте фотографии не всегда там была, она появилась когда он пришел в себя. Она сказала ему, что нельзя всю жизнь жить с таким грузом вины. Не то, чтобы он сильно вдавался в подробности об этом всем, я понимаю, что ты хочешь знать, но я сам не знаю. Видимо этот разговор на него сильно повлиял. Он наконец отпустил эту ситуацию. Я читал, в психологии это называется гештальт, так вот, он его закрыл этой встречей. Расставил все точки над i. А потом, он попросил у меня прощение, – Малфой вздохнул настолько глубоко, как смог. Гарри понял, ему тяжело говорить, – нас с ним связывает тоже достаточно, эммм, тяжелое воспоминание, и это не смерть Дамблдора, – спешно добавил он. Признаться, Гарри подумал именно об этом и сейчас всерьез задумался, – у них был уговор, они понимали, что все так и случиться рано или поздно, проклятие было не отменить… мы все не без греха, но на этот грех у него была индульгенция. Это была осознанная жертва для них обоих. А вот со мной все, как выяснилось, было хуже. Так, мне просто надо собраться и рассказать тебе это дерьмо, – Поттер понимал, что Малфой тянет с рассказом от переживаний, его сильно выдавали зардевшиеся щеки, – я расскажу тебе это так, как это происходило, иначе ты вряд ли поймешь, почему я так трясусь над этими воспоминаниями, – наконец хмыкнул он, – когда я не выполнил задание, меня решили наказать, а у Лорда была достаточно больная фантазия. Пытать меня Круцио ему было скучно, это можно было заслужить и просто так, без провинностей. Ему хотелось меня морально подавить и перед всеми унизить. Он приказал отцу меня… изнасиловать, – Гарри чувствовал, как по всему телу пробежала волна холода, стало неуютно и замутило, – а как ты знаешь, неподчинение - смерть, – Малфой сделал короткую паузу, но глубоко вдохнув продолжил, – я смотрю на отца, смотрю на мать, у нее слезы застыли, но держится еще. Великая женщина. А потом слышу голос Северуса: “Лорд, может быть позволите забрать эту игрушку мне? У мистера Малфоя передо мной образовался долг”, – Драко нервно усмехнулся, – просто чтобы ты понимал, у пожирателей были свои догадки, по поводу ориентации Северуса. И вот я сижу в осознании, что мне страшно не только за себя, но теперь еще и за него. Потому что ответ мог быть любым. Мне кажется проходит миллион часов, но по факту несколько секунд, я слышу “ну раз ты так просишь, Северус”, он меня чуть ли не за шкирку поднимает и волочет в комнату. Запирает все, вливает какое-то зелье, и я понимаю, что вообще не могу ничего контролировать. Что я даже не понимаю о чем думаю. Вижу как он снимает мантию, как снимает мою рубашку, и где-то на штанах я отрубился, – Драко проглотил ком и продолжил, – я приходил в себя раза два или три, все двоилось, было жарко, чувствовал кровь во рту, ну, короче, это не то, что мне сильно хочется вспоминать. И не то, чтобы я помнил сильно. И когда последний раз очнулся, он очень изящно мне о щеку и живот свою липкую руку вытер. Я лежал там голый, изнасилованный, мерзкий и, знаешь, у Лорда все ведь получилось, он хотел меня унизить, но это было даже хуже, – Гарри посмотрел на Малфоя. Даже в полумраке салона было заметно, как по его щеке поползла одинокая слеза и скрылась, капнув в ворот рубашки, – мне было так плохо. Я подумал, почему было просто меня не убить, ну зачем все это. Но это оказался не конец. Босого и только в трусах, он меня отволок обратно, мол смотрите мой Лорд, он же жалкий, его даже для пыток или утех не интересно использовать. Я даже не особо помню это, если честно. Говорит, пара Круцио в меня все равно тогда полетела. Сознание отключилось, и пришел в себя я только когда мы снова в комнате оказались. Думаю, ну все, погнали на второй круг. А сил нет сопротивляться. Он влил мне какое-то зелье опять, стало легче, он взял виски из шкафа, глотнул, ну, знаешь, как будто ничего не произошло, сел в кресло и говорит: “иди в душ, потом поговорим”. Я просидел там часа два. Мне казалось, что я такой грязный. Ну не физически, – голос Малфоя окончательно сорвался, и он замолчал. У Поттера тяжело билось сердце, – дай мне, там в бардачке в коробочке с зелеными листьями таблетки.
Гарри пошарил рукой в темноте бардачка и на ощупь нашел их.
– Держи, вода нужна? – Но Малфой только махнул рукой, закинув таблетку в рот.
– Не хотел рассказывать, так и знал, что буду как тряпка. Но это почти конец, я помню, зачем я вообще начал рассказывать, ты не переживай. Короче, когда я вышел из душа, он уже бутылку эту почти допил. Ну, я ее допил. Вид у меня, на самом деле, был шикарный. Вот те синяки, что я тебе показал вчера, ерунда полная. У меня все тело было как одна большая ссадина. Я даже одеться не мог, вышел в халате. Думаю умирать, так хоть красивым. Подхожу к нему, а сказать нечего, – Гарри остановил взгляд на бледной руке Малфоя, которой он с остервенением сжимал руль, – Это тяжело, когда с тобой такое делает единственный близкий человек. Он руку протянул ко мне, я хотел отойти, но все было такое медленное, знаешь, как когда пытаешься бежать во сне, и он меня тянет к себе ближе, а мне одновременно противно, страшно, больно, и я не могу сопротивляться. Как-будто тело не мое. Наверное, я навсегда это запомню. Я слышу его голос, “посмотри на меня”, а он со мной не говорит, это все в голове, смотрю в глаза и понимаю, что он меня обманул. Он обманул всех, – Поттер снял очки и протер лицо. Сердце все еще колотилось, – я был так уверен, что он меня изнасиловал, потому что мое сознание нарисовало мне эти картинки, потому что он заставил меня так думать. А чтобы ощущения были мутными, и я не понял, что на самом деле происходило, подпаивал зельем путающим сознанием. Я лежал голый и метался там один по этой кровати, царапался. Он, конечно, мне хорошо пару раз лупанул по ляжкам и ребрам, следы были, но в остальном я чуть ли не все сам себе наставил. Он сидел в моих ногах или просто садился сверху и держал за шею, чтобы у меня было ощущение жертвы. Чтобы я видел его. И я из всех возможных вопросов спросил что?
– Что? – Уточнил Поттер, осознав, что Малфой начал успокаиваться.
– А что было в ладошке, – нервно усмехнулся Драко, – а он мне говорит: “при всем уважении к тебе, мой хороший, на мальчиков у меня не встает, но тут все по честному, извини”. Мне это сейчас все достаточно смешным кажется. Но тогда я просто истерически начал рыдать. Не знаю почему, видимо потому что понял, что на самом деле он меня спас, и плата в виде синяков и чужой спермы на щеке явно лучше, чем сразу сдохнуть.
