«№ 9278, 29 августа 1918 г.

Потеряв Казань, как базу и центр, 2 армия на протяжении последних дней после неудачных боев под Ижевском и Галёво, которые заняты ижевскими белогвардейцами общей численностью до 12 000 штыков, потеряла и Пермь, которая не успела снабдить 2 армию огнеприпасами и всеми прочими видами насущного довольствия. Независимо от этого степановское восстание в Уржумском уезде окончательно парализовало связь и тыл 2 армии, которая оказалась в исключительно тяжелом положении, ибо ее главные операции направлены и поныне против Казани, где ведутся успешные бои и наши части продвигаются вперед от Высокой Горы, причем мы успели захватить у противника 2 броневика, 5 пулеметов и одно тяжелое орудие с 500 снарядами. Под влиянием поражения под Галёво и Ижевском и ввиду отказа мобилизованных в Сарапуле идти на фронт и кровавого недоразумения между Сарапульским Совдепом и Военным советом ижевского направления наши части принуждены были оставить Сарапул и переброситься вниз по Каме к Елабуге, оставив под Ижевском вторую группу, которая действует от ст. Агрыз и находится в 8 верстах от Ижевска.[35]

Не имея базы и огнестрельных запасов, как равно израсходовав весь резерв до последнего солдата, штаб армии решил временно образовать питательный центр в г. Вятке и 24 августа после боя со степановскими бандами наших отрядов, которые под Шурмой разбили Степанова, выехал из Вятских Полян и 28-го числа утром, не теряя связи и управления армией, прибыл в Вятку. Вятка оказалась занятой штабом командующего Вятским районом т. Медведева, который послал телеграмму в Вологду на имя Кедрова с предложением – Блохина арестовать и, если окажется нужным, расстрелять. Ныне положение выясняется, но для нас не представляется возможным немедленно удовлетворить потребности фронта, как равно и образовать тыловую базу, так как весь этот район вместе с г. Вяткой принадлежит и практически закреплен за Северным фронтом Кедрова.

Просим немедленно указать, откуда 2 армия может черпать боевые запасы и живую силу, где образовать базу и точно определить взаимоотношения нашего штаба со штабом Медведева, который подчинен Кедрову и по Вятскому району сосредотачивает в себе всю полноту власти. Штаб 2 армии и командование поставлены в исключительно тяжелое положение, и даже командующий армией не огражден от произвола и издевательств, основанных на разноречивых слухах и сообщениях с мест о деятельности и положении армии. Просим срочных распоряжений.

Командарм-2 Блохин Политком Котомкин»[36].

Тов. Вацетис (командующий фронтом) к донесению своего командарма отнёсся крайне серьёзно. Обсудив ситуацию с вятскими товарищами, он приказывает арестованных освободить и вновь отправить в Вятские Поляны.

Об этом свидетельствует следующая телеграмма:

«Нолинск Вятки штаба

уездному совдепу

Вятка. 2 сентября 18 часов 15 минут штаб командарма 2 Блохина политическим комиссаром товарищем Котомкиным согласно приказа главкома Вацетиса направляется в место пребывания в Вятские Поляны точка Всем должностным лицам учреждений и организаций оказывать штабу командарма самое широкое содействие точка командир В. Медведев».

Однако обратно отправился лишь один комиссар Котомкин. Для тов. Блохина повторная командировка в Вятские Поляны оказалась не по силам. Сказавшись больным, он слёг в госпиталь. Далее его следы теряются.[37]

Вообще, с командующими Второй армии Восточного фронта фатально не везло. Будто по какому-то злому року, они раз за разом переходили на сторону врага – один, второй, третий… В какой-то момент высшее командование РККА пришло в некое замешательство: казалось, этому не будет конца! Впрочем, виноваты в данном обстоятельстве были не только командармы-изменники, но и те, кто ставил их на столь высокие должности. И, в первую очередь, конечно, наркомвоен тов. Подвойский и сменивший его Лев Троцкий. А кто другой, если не они – главные военные «всех начальников начальники»?!

Напомню, 2‐я армия РККА появилась как следствие июньской директивы Восточного фронта 1918 года, гласившей: «Уфимская и Оренбургская группы войск сводятся во 2 советскую армию, командующим которой назначен Яковлев. Главком Муравьев. Наштаба фронта Оглоблин»[38].

Приказом № 134 от 23 июня 1918 года командование фронта требует от 2‐й армии: «…Взять Бузулук во что бы то ни стало, тщательно подготовьтесь к операции, свяжитесь с левым флангом Особой армии Ржевского в Николаевске, проявляйте больше живучести».

Однако фронт жил своей жизнью, а люди – своей. Два первых командарма-2 переходят на сторону врага, вследствие чего возникает угрожающая ситуация на казанском направлении.

Создание Рабоче-Крестьянской Красной Армии проходило трудно и болезненно. С первых же дней этой работы стало понятно, что без привлечения в ряды большевистских сил старших офицеров бывшей царской армии организовать что-либо путное из мобилизованных унтеров, есаулов и штабс-капитанов вряд ли получится. Обстоятельства требовали приспосабливаться к тем условиям, в которых приходилось жить. Тяжело и со скрипом красные стали мобилизовывать не только старших офицеров, но и генералов, в том числе – бывшей Императорской Николаевской военной академии.

Новая служба военных специалистов из «бывших» – так называемых военспецов — складывалась, как правило, непросто, и, прежде всего, по той причине, что с первых же дней им пришлось столкнуться с нескрываемым недоверием (и даже – презрением!) со стороны рядовых красноармейцев и лиц из комиссарского корпуса.

И это при том, что «вождь мирового пролетариата» тов. Ленин писал по этому поводу: «Некоторые из наших товарищей… возмущаются тем, что во главе Красной Армии стоят царские слуги и старое офицерство. Естественно, что при организации Красной Армии этот вопрос приобретает особое значение, и правильная постановка его определит успех организации армии. Вопрос о специалистах должен быть поставлен шире… Конечно, на этом пути мы встретимся с большими трудностями. Неизбежны ошибки. Всюду есть перебежчики и злостные саботажники… Совершенно незачем выкидывать полезных нам специалистов. Но их надо поставить в определенные рамки, предоставляющие пролетариату возможность контролировать их… Одновременно необходимо учиться у них. При всем этом – ни малейшей политической уступки этим господам, пользуясь их трудом всюду, где только возможно. Отчасти мы уже этого достигли. От подавления капиталистов мы перешли к их использованию, и это, пожалуй, самое важное завоевание, достигнутое нами за год внутреннего строительства»[39].

Тем не менее большинство понимало, что без знаний и опыта этих классово чуждых людей молодой Красной армии вряд ли бы удалось выстоять в жарком горниле Гражданской войне. Так что приходилось терпеть, пусть даже иногда скрипя зубами.

4 марта 1918 года постановлением Совнаркома учреждается Высший военный совет Республики с подчинением ему всех центральных органов военного ведомства. Упразднялась должность Главковерха (Верховного главнокомандующего), распускался Комитет революционной обороны, расформировались Всероссийская коллегия по организации и управлению РККА, Революционный полевой суд при Ставке. В новом органе управления и строительства армии и флота большинство составляют военные специалисты – туда вошли 86 бывших царских офицеров (10 генералов, 26 штаб-офицеров, 22 капитана и 28 младших офицеров)[40]. Напомню, ещё 16 декабря 1917 года Декретом ЦИК и СНК были отменены (наряду с сословиями и титулами) все воинские звания. [41]