Литмир - Электронная Библиотека

Вплоть до лета 2011-го я верила, что мы избежали беды – мы все верили. Она была чиста от наркотиков почти три года – мы видели свет в конце тоннеля, несмотря на то что она по-прежнему была серьезным алкоголиком. В любом случае, наши ожидания были огромными, и я была преисполнена оптимизма насчет ее будущего. Вместо того чтобы думать о том, умрет ли Эми и когда это случится, я начала представлять времена, когда ей станет лучше. К сожалению, они так и не настали. Меня всегда будет мучить мысль о том, как все могло бы сложиться, хоть я и вынуждена смириться с реальностью.

Эми ворвалась в мою жизнь словно вихрь и изменила ее навсегда. Я проживала жизнь вместе с Эми, но иногда ее история казалась нереальной. Я – гордая мать, видевшая, как ее дочь добилась невероятных успехов и признания, которых отчаянно желала. Но вскоре та личная и крепкая связь между нами стала достоянием общественности. Вся жизнь Эми и мы, ее семья, стали достоянием публики. Все, кого интересовала Эми, думали, что знали ее. Всем хотелось оторвать от нее кусок любыми способами. К этому мы были не готовы. Сама Эми оказалась меж двух огней: желанием спрятаться от света софитов и страстным желанием быть замеченной.

В этом смысле мы с Эми отличались. Всю ее жизнь, да и сейчас, нахождение в центре внимание тяготило меня. В отличие от Митчелла, мне сложно быть на публике. Мне всегда очень неловко стоять на красных дорожках, хотя мой муж Ричард говорит, что я выгляжу очень спокойной. Будь то получение наград от лица Эми или сбор денег для фонда (который мы с Митчеллом основали вскоре после ее смерти) – количество сцен, на которых я побывала, невероятно. Я делаю все это с мыслями об Эми. И если случается что-то невероятное – а такого с момента смерти Эми случалось много, – я думаю: «Дженис, это все часть истории». Иногда я думаю: это правда часть моей истории или я просто смотрю фильм, снятый по ее мотивам? Со мной и моей семьей случилось так много всего, что это невозможно осознать. Я замечаю, что просто откладываю некоторые события в долгий ящик в своей голове, надеясь разобраться с ними позже. Это позволяет мне двигаться дальше.

Идея рассказать историю Эми возникла еще в 2007-м. Тогда со мной связался литературный агент с вопросом, не хочу ли я написать книгу. Я с сомнением отнеслась к этой идее, однако после встречи с агентом я вышла с мыслью, что мне бы этого хотелось. Но лишь после полного выздоровления Эми. Я позвонила ей и спросила, что она думает насчет этого предложения. «Не делай этого, мам, – сказала она твердо. – Я не хочу, чтобы люди знали, кто я такая». Вот и все. Эми была рада тому, что ее прическа, подводка и безумное поведение стали единственной публичной стороной ее жизни. Но мы знали, что она была куда более сложным и разносторонним человеком.

Тогда я даже не думала идти против ее желаний. Сейчас жизнь изменилась. Я долго и тщательно обдумывала, давать ли согласие на написание нашей истории, но как только решение было принято, все сомнения постепенно ушли. Воспоминания о счастливых и темных временах помогли мне понять, как наша обыкновенная жизнь стала такой фантастической – с одной стороны и такой ужасной – с другой. Я также по-новому взглянула на жизнь Эми, достала из памяти трудящейся матери давно забытые фрагменты, похороненные под весом славы и зависимостей. Со временем воспоминания всегда блекнут, а склероз серьезно ускоряет этот процесс: острота памяти ухудшается вследствие дегенеративных процессов, так что я решила записать свои воспоминания, пока они не исчезли навсегда. За эти годы я слышала и читала так много лживой информации об Эми, что захотела лично поведать истину.

Сложить кусочки наших жизней в единый пазл мне помогли мои семья и друзья, а также личные записные книжки Эми. Перебирая фрагменты ее жизни, я поразилась, как сильно она иногда походила на мою до ее рождения. Эми была внешне похожа на меня. Наши школьные оценки почти совпадали. Мы обе любили приключения и, каждая по своему, стремились выжать из всего максимум, не задумываясь о последствиях. Я тихо бунтовала против «домашней» пригородной жизни 1970–80-х. Эми добилась огромной славы, бунтуя против фальшивого мира поп-музыки. В конце концов, она бунтовала против всего, и даже самой себя.

Несмотря на очевидную тяжесть моего горя, я всегда радуюсь, вспоминая, чего Эми достигла – чего достигли мы. Я получила два образования, воспитывая Эми и Алекса, и я хотела показать своим детям, что добиться можно всего. Эми хваталась за возможности обеими руками и очень рано реализовала свой потенциал. Я надеюсь, что она одобрила бы эту книгу как достоверный источник информации о ее жизни. Хотя я могу представить, как она пожимает плечами и говорит: «Мам, да обо мне нечего рассказывать, реально».

Сегодня на мне подвеска Эми. Это золотая звезда Давида, которую ей подарили в раннем детстве. Я никогда ее не снимаю. Я также ношу ее кольцо. Бывают дни, когда я надеваю даже ее одежду – футболки – и чувствую себя ближе к ней. Как я уже сказала, для скорби нет правил. Бывают дни, когда я смиряюсь с потерей, но бывают и ночи, когда я просыпаюсь в слезах. Однако я стараюсь не зацикливаться ни на негативных сторонах ее жизни, ни на том, как повлияла на нашу семью ее смерть. Я продолжаю жить и по привычке занимаю себя чем могу. Это единственный способ пережить еще один день.

Я славлю талант Эми, а также тот великолепный подарок, который она преподнесла миру. Он будет жить еще долго после того, как уйдем я и вся моя семья. Фонд Эми Уайнхаус тоже начал привносить изменения в жизни подростков, которые по разным причинам оказались на неверном и сложном пути. Тот факт, что все деньги, вырученные с продажи этой книги, пойдут в фонд, значит для меня многое. Мы хотим помочь многим детям и знаем, что Эми с нами в каждом нашем решении.

Я предпочла не оплакивать Эми. На моем iPod есть все ее альбомы, а также live-концерт из Сан-Пауло. Во время велопоездок и тренировок, которыми я занимаюсь, чтобы облегчить симптомы склероза, лишь ее голос сопровождает меня. Я не знаю, справлюсь ли я без него. Моментами я слышу «оголенность» ее голоса и задаюсь вопросом: понимал ли мир, как тонко она чувствовала?

Она была певицей, суперзвездой, зависимой и молодой девушкой, которая неслась навстречу преждевременной смерти. Для меня же она просто Эми. Она была моей дочерью и моей подругой и навсегда останется со мной.

Глава 1. Ураган Эми

Теперь, оборачиваясь назад, я понимаю, что жизнь с Эми с самого начала обещала быть чем угодно, но точно не спокойной поездкой. Я родила Эми 14 сентября 1983 года в госпитале Чейз-Фарм, неподалеку от Энфилда, Северный Лондон, в возрасте 27 лет, и она сразу же начала делать все по-своему. За сутки до этого меня срочно привезли в больницу, но оказалось, что схватки были ложными, и меня отправили обратно домой. Следующим полуднем Эми решила, что готова явиться на свет, и второй раз за сутки ее отец Митчелл повез меня в родильное отделение, находившееся в 15 минутах езды от дома. Эми родилась в 22:25 с опозданием на четыре дня.

Я не запомнила, как прошли роды, зато отчетливо помню, как впервые взяла Эми на руки и подумала: «У меня дважды родился один и тот же ребенок!» Мой сын Алекс появился на свет четырьмя годами ранее и при рождении был невероятно схож с Эми, мягкие каштановые волосы, миндалевидные глаза и красивейшие черты лица. Я знаю, что так говорят все мамы, но Эми и Алекс и правда были очаровательными.

Во время второй беременности я была более уверенной и не волновалась о том, что впервые стану мамой. Помню, как боялась, когда Алекс плакал, и как паниковала, когда он издавал звук, значение которого я еще не понимала. Мой адреналин зашкаливал, и я чертовски уставала. С Эми я была куда более спокойной, плюс мне повезло с легкой беременностью. Не считая утренней тошноты, можно сказать, что девять месяцев прошли без сюрпризов – было лишь теплое чувство предвкушения новых родов. Хотя с бегающим туда-сюда трехлеткой у меня не оставалось времени на размышления.

2
{"b":"741923","o":1}