Но не взирая на это, теперь она могла поехать куда угодно, сделать что угодно. Например, отправится в путешествие, основать благотворительный фонд, купить родителям дом и оплатить все их счета… уволиться с работы.

Кирстен пригубила шампанское, потом сделала глоток побольше.

Конечно, она собиралась уволиться. Она мечтала об этом целую вечность, и сейчас у нее наконец-то появился билет на свободу. Нужно просто отправить Коулу заявление об увольнении. Или, еще лучше, позвонить в отдел кадров и сообщить им. Тогда ей не придется видится с ним.

Хотя, похоже, и сам Коул не горел желанием ее видеть. Она не ходила в офис уже несколько дней, но Коул не пытался дозвониться ей, и сам не отвечал на звонки. Так что уволившись дистанционно, она, возможно, просто облегчит им обоим задачу. Кесси или Иззи передадут ее ключи, служебный телефон и на этом все закончится.

Это было трусливо. Но в данный момент Кирстен чувствовала себя трусихой. Она не знала, сможет ли встретиться с Коулом лицом к лицу и сохранить решимость. Несмотря на его отвратительные слова там, во Франции, у Кирстен все еще были чувства к нему. На самом деле, у нее всегда были к нему чувства, даже несмотря на то, что он доводил ее до белого коленья. Она всегда восхищалась его успехами и целеустремлённостью, а теперь, зная, для чего он создал «Дом Пайпер», восхищалась еще больше. Она молилась, чтобы открытие прошло без сучка и задоринки. Наверное, ей стоило заглянуть на вечеринку, чтобы убедиться лично. Ведь это последнее, что она могла сделать для Коула, прежде чем уйдет навсегда.

— Почему ты сидишь с таким похоронным лицом? — спросила Иззи, подталкивая ее локтем, пока они втроем обедали в ресторане. — Это лучший день в нашей жизни.

— Сегодня очень хороший день. — Кирстен улыбнулась и добавила про себя: «Но не лучший. Даже не близко».

Лучший день она провела рядом с властным, иногда высокомерным, потрясающе великолепным говнюком с серыми глазами и густыми волосами, к которым ей очень хотелось снова прикоснуться.

Кесси с Иззи обменялись понимающими взглядами.

Кирстен съежилась. Ей не нравилось, когда ее читали, как открытую книгу.

— Итак, что ты собираешься делать? — спросила Кесси.

— С деньгами? — уточнила Кирстен.

— С Коулом.

Кирстен сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

— Не знаю. — Она покрутила бокал, задумчиво наблюдая, как искриться шампанское.

— Ты должна хотя бы поговорить с ним. Я бы добавила «если хочешь», но не буду, поскольку и так очевидно, что хочешь. — Иззи вопросительно взглянула на Кирстен. — Верно?

— Вернее не бывает, — ответила за нее Кесси. — Мы только что выиграли кучу денег. Большинство людей описались бы от счастья, а она сидит, уставившись в пространство, и играет с шампанским за восемьсот долларов, вместо того чтобы его выпить. Очевидно же, что у нее что-то на уме.

Кирстен открыла рот, потом закрыла. Она не хотела произносить то, что крутилось на кончике языка: это было наивно и глупо, но все равно не удержалась.

— Я скучаю по нему.

Она ожидала, что Кесси и Иззи закатят глаза или рассмеются, но подруги посмотрели на нее с пониманием и беспокойством.

Кирстен напряглась.

— Вы, что не собираетесь сказать, что я идиотка?

Кесси пожала плечами.

— Что это даст? Ты явно любишь его. Вопрос в другом: разумно ли это?

— Разумно? Как это может быть?

Иззи подняла бровь и схватила хлебную палочку.

— Дорогая, ты не из тех, кто легко влюбляется. Слишком часто позволяешь голове мешать чувствам. И если уж Коул преодолел все твои защитные барьеры, то не имеет значения, разумное это или нет. Нужно просто принять как факт.

— Однако это не значит, что тебе надо идти на компромисс, — сказала Кесси. — Если хочешь уйти от него без оглядки, уходи.

Кирстен снова уставилась в свой бокал.

— Не знаю, имеет ли значение, чего я хочу. Он ясно дал понять, что чувствует.

Кесси схватила ее за руку и сжала.

— Он был расстроен. Сомневаюсь, что он действительно все это имел в виду.

Кирстен нахмурилась.

— Нет, он говорил серьезно, и я даже не могу по-настоящему его винить. Я заигралась и чуть не разрушила то, что для него невероятно важно. Черт, у него, вероятно, были веские основания предъявить мне обвинения в корпоративном саботаже или как там это называется, но он даже не уволил меня. — Она перевела взгляд с Кесси на Иззи. — Странно, что он не уволил меня, правда?

— Я бы уволила, — сказала Иззи, а когда Кесси на нее шикнула, пожала плечами. — Что? Я бы ее уволила, а Коул нет, и это говорит о многом. Разве он не уволил Мари за то, что она не захотела сопровождать его на конференцию из-за свадьбы?

— На самом деле она сама уволилась. — Кирстен снова нахмурилась. — Так... что же это значит?

Иззи рассмеялась.

— Возможно, что он к тебе не равнодушен.

— Согласна, — кивнула Кесси.

Сердце у Кирстен затрепетало от волнения, но она быстро себя осадила.

— Может, он не хотел, чтобы его обвинили в харассменте. Уволить меня, когда простыни еще не остыли, после того как мы…

— Д-а-а, — протянула Кесси, — это было бы бессердечно. Но есть другое объяснение: может быть, он просто тебя любит.

Кирстен покачала головой.

— Мы слишком разные, и я не в его вкусе.

Иззи снова вздернула брови.

— Когда это кого-нибудь останавливало? И то, что он увез тебя в замок, чтобы трахать выходные напролет, говорит об обратном.

— Тише, — шикнула Кирстен.

— Что? Я права. Если он просто хотел секса, то есть более быстрые дешевые способы и профессиональные женщины, с которыми это можно сделать.

— Как мило, — съязвила Кесси.

— Вы обе знаете, что это правда.

— Я не это имела в виду, — пояснила Кирстен.

— Тогда что? — спросила Иззи. — Деньги?

— Да. Коул заговорил об отношениях только после того, как обнаружил, что я выиграла в лотерею и удостоверился, что я не охочусь за его деньгами.

— Насколько я слышала, у него есть пунктик по этому поводу, но не думаю, что это касается тебя, — сказала Кесси. — Раньше он имел дело с актрисами и моделями, которые привыкли к роскоши. Ты другая. Вы двое кружились вокруг друг друга несколько месяцев, и даже после всего, что ты сделала, например, забросила его с друзьями к амишем, он все еще тебя хотел. Ты сказала, что вы провели вместе удивительные выходные. И в то время он не знал о выигрыши.

— Точно, — поддакнула Иззи. — Возможно, ты не хочешь это услышать, но какая разница, если ему стало легче, когда он узнал, что у тебя есть деньги? Ты станешь обвинять его за подозрительность? Ты разбогатела меньше недели назад, а вокруг тебя уже крутятся люди с протянутыми руками. Коул живет так много лет. Вероятно, он еще не встречал женщину, которая не охотилась бы за его деньгами. А ты, Кирстен? Сможешь ли ты когда-нибудь снова поверить, что парень хочет быть с тобой не из-за денег?

«Черт возьми, это имеет смысл. Но потребуется время, чтобы осознать и принять».

— Вы сейчас равны, — продолжала Иззи. — Не нужно беспокоиться, что вас используют. Ты из-за этого колеблешься? Или боишься сделать шаг первой и получить отказ?

— А ты бы не боялась?

— Конечно, боялась. Но я бы предпочла ошибиться, чем потом гадать правильно ли поступила.

Кирстен вздохнула.

«И снова Иззи права, но с другой стороны: что я могу сделать, если Коул даже на мои звонки не отвечает?»

Она посмотрела на свой телефон, хотя вряд ли бы пропустила, если он звонил.

— Ну что ж, — сказала Иззи, — думаю, мы можем, по крайней мере, уведомить всех, что ничья ставка в тотализаторе не сыграла. Вы с Коулом продержались дольше, чем мы все думали.

— Да. Если только он, наконец, не возьмет чертов телефон и не уволит меня. Кто-нибудь ставил на сегодня?

Иззи вытащила телефон.

— Хм… странно.

— Что? — Кесси и Кирстен наклонились, чтобы посмотреть.

В графе «дата» стоял прочерк, а дальше было написано:: «Никогда, потому что он не может жить без нее».