Мотнула головой, и с изменившимся вмиг лицом уставилась в окно.

– Почему? Не думаешь, что пора? – я резко скосила на нее глаза и сощурилась.

– Я неее хооочу.

– А может, не готова?

– Выымеетайся! – раздражаясь от её верных вопросов, я начала чувствовать, что выхожу из себя.

– Никуда я не пойду! Ты издеваешься?! Я еле поднялась к тебе, а ты уже прогоняешь! – начала она распаляться и размахивать руками.

Фыркнула на ее возмущения, мгновенно оттаивая.

Не знаю, почему, но она странно действует на меня. Лежа тут в четырех стенах, я задумалась о том, что не получается на нее долго злиться! Да и не получалось мне ее разгадать! Возможно, я и не добилась этого до сих пор…

Первым и последним человеком, который узнал, что ко мне начал возвращаться голос, стала она.

Почему? Почему не тот же Тим, который практически сутками находится возле меня? Не знаю! Это получилось спонтанно!

В очередной раз, когда она ко мне пришла. Когда снова накупила мне всего, я не удержалась и спросила:

– Зааачее…мм тыы приезж…ааешь?

Тогда она застыла с открытым ртом и расширенными глазами на продолжительное время. А я не могла поверить, что этот вопрос я задала вслух, а не в своей голове!

Господи, как же, оказывается, привыкаешь, когда ведешь в башке свой монолог. Когда ведешь разговоры с кем-то, но тебя не слышат. Увы!

Каждый раз кажется, что ты сходишь с ума! Что больше не заговоришь! Просто потому, что тебе больше не дано! Потому что какой-то ублюдок тебя лишил этой возможности! С каждым днем все больше боишься, что вот сегодня ты слетишь с катушек!

И вот я задала вопрос наяву! Ей!

– Я хочу. Тебе нужна поддержка. Я тебя поздравляю, девочка! Ты заговорила!

И в тот момент у нас синхронно потекли слезы из глаз. В тот момент я посмотрела на нее под другим углом. Я больше не хотела ненавидеть. Я не то, что выдохлась, я иссякла. Я не хотела еще больше себя растрачивать. Мне нужны силы!

В тот момент своей жизни я выплыла на поверхность. Я очнулась. Подумала, что, возможно, стоит оглянуться на людей и разглядеть, что не все желают тебе зла. Не от всех исходит угроза. Не стоит в каждом видеть врага. Я так сильно погрязла в дерьме, что и не заметила, как сильно навредила хорошему человеку. Как этот хороший человек, не смотря на причиненную мной ему гадость, ответил мне добром.

Задорный голос вернул из воспоминаний в реальность.

– А раскладушка вам для чего?

Мои глаза взглянули на нее хитро, а губы непроизвольно расплылись в улыбке.

И в этот момент я словила зарождающийся счастливый взгляд в зеленых глазах.

***

– Моя хорошая, доброе утро! И Вам доброе! – Артур Азарович зашел к нам в палату, насвистывая какую-то веселую мелодию. На последней своей фразе доктор кинул презрительный взгляд в сторону раскладушки Тима.

Тот опустил ноги на пол, а сам сидел на ней. Локтями уперся в колени, а массивными ладонями тер лицо, сбрасывая с себя остатки сна.

Понимаю… грустно на него посмотрела. И я хочу выспаться. Но, чувствую, нескоро представится мне такая возможность.

– Сегодня начнем учиться пересаживаться…

– А потом? – воодушевленно перебил врача мой сосед по палате, услышав о новом упражнении.

Переглянулись с ним и, как это обычно бывает последние две недели, заговорщицки улыбнулись друг другу.

– А потом ползание. Но это, дорогие мои, уже в центре. Где тебя начнут ставить на ноги! – после слов врача я отчего-то поникла.

Артур Азарович мгновенно изменился в лице, глядя на меня.

А я вроде и жила тем, чтобы скорее переехать в тот мистический центр. Перебраться туда, где дадут шанс вновь встать на ноги! Но… но то, что он сейчас сказал…

Ползание? Я ползать должна? В смысле, учиться? Я, может, ослышалась?

– Мне казалось, что ты хочешь встать на ноги?! – с сомнением протянул врач.

Кивнула, поникнув.

– Она хочет. Но ей явно не понравилась мысль про то, чтобы ползать, – повернула голову к Тимуру и словила его вмиг потемневший взгляд.

Почему? Отчего ты сейчас злишься? Из-за чего нервничаешь?

Начал натягивать на себя спортивное трико, зло сопя. И моё собственное настроение резко падало, образовывая в груди дыру, заполняя болью и тоской. Тело постепенно немело от немого укора в черных глазах.

– Она ведь думала, что сразу встанет на ноги там! Стоит тут научиться ерунде! Думала, поднимешься сразу и пойдешь, куда тебе вздумается?! М? – так остро глянул на меня, словно жгучими глазами разрезал на куски.

Да что я сделала такого? Я даже слова не сказала! Поэтому и не хочу при нем говорить! Никому не будет лучше, если я открою свой рот.

Очнувшись, вздрогнула от оглушительного хлопка двери.

Какой же ты сумасшедший, – с грустью подумалось мне.

Перевела внимание вновь на доктора, который исподлобья сверлил взглядом дверь.

– Вы, не успев съехать, такими темпами выломаете мне дверь, – укоризненно буркнул врач.

Тимур

Молниеносно успел добежать до толчка и поднять стульчак, прежде чем меня снова всего вывернуло наизнанку. Мышцы и все тело сокращались в удрученной агонии. Спазмы накатывали один за другим, не давая передышки. Накидывая хомут на шею, затягивая потуже, грозясь задушить в своей же блевотине.

Сука, когда же это прекратится!

Мало того, что с семьей траблы, так еще охуенные глаза этой стервы каждый день убивают. Втаптывает меня, измывается надо мной! Всем своим неприступным видом! Своей живой мимикой! Сильными, сметающими с ног эмоциями!

Как же она сильно хочет сбежать от меня! Как же жаждет свободы! Так и видел сейчас в ее глазах, как потух огонек надежды!

Хуй ты избавишься от меня, моя милая! Не в этой жизни! Даже во снах не оставлю тебя!

Мояяя!

Завалился на холодный кафель и громко прорычал:

– Моееей будешь!

Чича

Глянула на время в каком-то жутком нетерпении.

Ну, и где ты ходишь? Час прошел! Все твои вещи тут!

Словно услышал мой громоподобный внутренний крик, явился, распахивая дверь.

Сузила глаза и обвела его внимательным взглядом. Что-то не так!

Блядь, и я же типа не говорю! Но как выяснить?

Но выяснять ничего не пришлось. Не оборачиваясь ко мне, он ехидно начал тянуть издевательские фразы. И вот в них я слышала сквозившее отчаянье. Пустоту. Очередной его холод.

Я не верила, что он хочет мне сделать больно. Но я верила, что в данный момент больно ему…

– Заруби себе на носу, Чи-чаа, – поморщилась от его обращения. От старого, вернувшегося произношения. – Чтобы научиться ходить, нужно научиться ползать. Но ты никогда не сможешь от меня ни уползти, ни, уж точно, уйти. А если захочешь!

Зажмурилась и сильно задышала, сжимая кулаки.

Нет! Нет! Остановись… остановись, прошуууу, тебя несет! Я привыкла! Привыкла к тому Тимуру! Я не хочу тебя!

– Открыла! – рявкнул на меня, уже стоя надо мной. Не терпящий возражений. Повысив голос в приказном тоне.

Помотала головой, отказывая. Иди к черту, сумасшедший!

– Не заставляй меня повторять дважды.

Вздрогнула и почувствовала, как по телу рассыпалась стая мурашек. От того, как близко оказался. От того, как медленно и тихо протянул около моего уха. От того, как по-змеиному у него вышло. Словно и на языке вышло у него другом.

Демон чертов!

Медленно разлепила веки, прогоняя внутренний страх. Врезаясь в его взгляд с достоинством. Не с опущенными глазами. Не с поникшей головой. Не смея и слезинки проронить. А могла бы и пощечину залепить ему за то, что позволяет себе со мной так говорить!

Ни за что, твою мать! Ни за что!!!! Я же даже ничего не сделала!

Схватил грубо одной рукой за скулы и тихо прошептал у моего рта, выдыхая горячий воздух, опаляя мои губы.

– Не сбежишь! Даже когда на ноги встанешь!

Он идиот! Идиот редкостный! Болван! Я даже никак не обмолвилась, что от него свалю! Но стоооп! Мы договаривались о том, что он ставит меня на ноги и отпускает!