Расплатившись и попрощавшись с аптекарем, я убрала репейное масло в корзину и направилась вдоль широкой улицы с забавным названием Лисья. Ни одной лисицы я тут не встретила, зато пьяниц по углам было завались. Таверны в этой части города явно пользовались повышенным спросом.

Пройдя еще немного, я заметила, как призывно горят алым окна в узком, но оживленном проулке. Довольно быстро смекнула, что этот тупичок вполне можно назвать переулком удовольствий. Усмехнувшись, я прошла дальше.

До театральных подмостков было не так далеко, и по мере приближения я подметила оживление. Уже издали можно было услышать зазывал:

– Легкая и смешная история о неразделенной любви. Просто о сложном и знакомом каждому, это почерк «Диких котов»! – кричал один из них.

– «Дикие коты»! Теперь в нашей труппе яркая исполнительница Тихая Смутьянка!

– Заходите, вход всего две серебрушки!

Хм, с чего это они так цены заломили? Еще в афише было написано, что всего семьдесят медяков. Подойдя ближе и присмотревшись, я довольно быстро поняла причину. В толпе сразу увидела нескольких своих клиентов, которые пришли на выступление с парами. Одежда, прическа, стать – все в них выдавало клиентов побогаче тех, к которым привыкла труппа.

Сбавив цену на свои работы, я тут же подняла стоимость билетов на представления в театре – какая потрясающая экономика. Мысленно усмехнулась и даже потерла руки. Осталось только придумать, как грамотно договориться с хозяином всего этого бедлама.

Но не успела я ни билет купить, ни присмотреться к контингенту, как ко мне подошел тощий паренек в ярком наряде, дернул за рукав и, наклонившись к самому уху, произнес:

– Следуй за мной. С тобой хочет поговорить Хозяйка.

Произойди подобное в моем мире, я бы тут же развернулась и дала деру. В этом – отчетливо понимала, что связи, даже самые странные, мне не помешают. Вот только идти незнамо куда не позволил здравый смысл. Потому я тут же решила взять все в свои руки и, повернувшись к пареньку, заявила:

– Хорошо. Но с тобой я никуда не пойду. Буду ждать твою Хозяйку в таверне на углу, «Кислая вишня».

Еще по пути сюда я мысленно отмечала заведения, которые выглядели наиболее прилично. И, как оказалось, не зря.

Паренек сощурился, криво усмехнулся, но кивнул. Довольно быстро растворился в толпе. Дожидаться итога не стала, сразу же направилась в выбранную мной таверну. Не стоит проявлять сомнения, на это смогут надавить.

Кто такая Хозяйка и что она от меня хочет, я не имела ни малейшего понятия. Единственное, что было ясно, – во мне узнали рыночную художницу. Судорожно поправила пряди, выпавшие из-под чепчика. Мда, прокололась как школьница.

В «Кислой вишне» на меня не обратили никакого внимания. Выбрав самый дальний стол у окна, я решила подождать подавальщицу. Посетители таверны не шумели, каждый о чем-то переговаривался со своим столом. Подозреваю, час еще не самый пьяный, и буйствующих в ближайшее время тут не предвидится.

Тем лучше.

Ни таинственная Хозяйка, ни подавальщица в ближайшие десять минут ко мне не подошли. Хотя последней я семафорила взглядами и махала руками, та демонстративно меня не замечала. В таверну зашли еще трое, прежде чем я поняла, что встреча все же состоится.

В помещение вошла ухоженная женщина лет сорока. Первое, что бросилось в глаза, – она явилась в кожаных штанах с высокой посадкой и в потрясающе красивом укороченном жакете. Второе – прическа. Белоснежные волосы, остриженные под ежик. Такого я не видела ни у одной местной женщины.

На нее обратила внимание и компания мужчин, сидящих за столами у двери. О значении взглядов, брошенных на нее, мне оставалось лишь догадываться, но она довольно быстро отбрила всех:

– Слюни подобрали и губы закатали.

Голос низкий, почти мужской. И с хрипотцой, будто женщина не расставалась с сигаретами. Пройдясь по помещению цепким взглядом, она довольно быстро нашла меня и уверенной походкой пересекла весь зал. Села, закинув ногу на ногу. Подняла руку, элегантно крутанув запястьем:

– Холодного вина, да поживей, – приказала она мгновенно подошедшей подавальщице.

– Добрый вечер, – поздоровалась я.

Я нервничала. Но показывать этого было нельзя.

– И тебе, – сухо произнесла она.

В лице даже не изменилась. Полные губы, внимательный взгляд темных глаз, ни одной лишней морщинки.

– Меня зовут Ярослава, – попыталась разбавить я повисшую тишину.

Именно этой женщине что-то от меня надо, а не мне от нее, чего я переживаю?!

– Знаю. – Она кивнула. – Келда.

– Приятно познакомиться.

– Что ты хочешь?

– Я?! – даже не стала скрывать удивление. – Мне казалось, что именно ты что-то хотела.

Раз уж собеседница решила перейти на «ты», последую ее примеру.

– Ты привела к нам в театр новых посетителей. Мои люди видели, что ты раздавала наши листовки. Что ты за это хочешь?

Ага. Значит, моя маленькая кража мало того, что осталась безнаказанной, так Келда еще хочет как-то отблагодарить. Блин-блинский, как же все хорошо складывается-то!

Я с трудом сдержала улыбку триумфа победы.

– Говори. Я терпеть не могу быть должницей.

– Хочу рисовать для вас листовки, – произнесла я.

– Это дорого. Труппа сама этим занимается.

– Я думаю, мы договоримся, – мягко произнесла я. – К тому же, если я продолжу рисовать на ваших плакатах, к вам будет приходить все больше людей. Слышала, вы уже подняли цену почти в три раза.

Келда замолчала. В этот момент как раз подошла подавальщица с двумя наполненными кубками. Пригубив излишне сладкий напиток, я решилась сказать:

– Во-первых, если на ваших плакатах будут мастерски нарисованные картинки, это поднимет статус самого представления. Готова поспорить, далеко не каждая труппа может похвастать работами настоящего художника. Во-вторых, много листовок не надо. Достаточно разместить в самых популярных среди элиты местах города. Я гарантирую, что мимо моих листовок люди не пройдут, но нужен новый спектакль. Что-то в меру провокационное и драматичное. Нечто достаточно неоднозначное, чтобы люди спорили, верно ли все поняли.

Я осторожно закинула удочку.

– Мне надо подумать. Линн свяжется с тобой через неделю, – сухо произнесла она, бросив на стол несколько медных монет. – Мне пора. Выступление и так задерживают. И кстати, если тебе понадобится еще бумага, Линн выдаст уже готовые плакаты.

С этими словами она одним глотком осушила кубок, встала и направилась к выходу. Ага, я дала понять, что в курсе того, что с моим участием дела у театра потихоньку пошли в гору, а она – что понимает, почему я пошла на этот акт щедрости.

– Я должна доплатить? – поинтересовалась у проходящей мимо подавальщицы.

Та глянула на стол и отрицательно покачала головой. Интерес ко мне у девицы пропал сразу, как ушла Келда. Сделав еще один небольшой глоток, я перевела дыхание и направилась на улицу.

Народ явно наслаждался теплым вечером, шум окутал улицу. Я шла домой, глазея на прохожих и вывески. Никак не могла избавиться от ощущения, что оказалась в тематическом парке аттракционов. Меня разрывало от любопытства и опасений, что я сделаю что-то не так.

Особенно пугали инквизиторы, патрулирующие улицу отрядами по два-три человека. А вот народ настолько привык, что почти не обращал на них внимания. Разве что отступал в сторону, если те не желали сворачивать с намеченного пути.

То, что за мной ведется слежка, я поняла, только когда свернула в проулок. Страх заполнил сознание, по спине прошелся холодок. Я хорошо слышала тяжелую поступь шагов за спиной. Меня пугало, что они ускоряются вместе со мной.

Резко обернувшись, в тусклом освещении уличных фонарей, я увидела знакомую морду одного из прихвостней Митчела. Тот стушевался и старательно сделал вид, что заинтересовался чем-то сбоку. Но было поздно я его уже заметила. И проверять, какой приказ ему отдал бандит, совершенно не хотелось.

Так что я без зазрений совести сорвалась на бег.