Я стану лучшим правителем. Лучше тебя, моя столь непохожая копия.

– Нужно удостоверится, что эта несчастная окочурилась. А кровь подтвердит опасения её отцу, – с беспощадным смехом прогремел Итан Двэйн.

Отец указал приближённому Тьмы, Стражу Смерти Эзэлстану, забрать у меня клинок. Тот, с высоко поднятым подбородком, подчинился, выхватив у меня кинжал, наполненный кровью смертной. Он действовал быстро, но нам хватило времени пересечься взглядами. Казалось бы, глаза обычного мрачного шоколада, но наполненные невероятной силой и сдержанностью.

Я перевёл взор на отца, сверкнув пренебрежением из-за маски равнодушия. У Тёмного всегда было иное понимание справедливости и крайне извращённое чувство прекрасного.

– Иногда ты хуже Номерных, отец.

На моё высказывание отец Мэн неодобрительно покачал головой, предугадывая мою судьбу. Да я её и сам знал.

Моя копия в возрасте медленно наклонила голову на бок, прожигая взором в прямом смысле. Я чувствовал жар всем телом, словно меня подогревают на вертеле.

– Сын мой… – с презрением в голосе обратилось существо с короткими локонами волос иссиня-чёрного цвета. Они встали дыбом, испуская пар от нагрева. – На этот раз плеть перейдёт на лицо. Эзэлстан! – рявкнул он Стражу Смерти, всё ещё стоявшего со мной бок о бок.

Отец Мэн с достойной медлительностью выудил из полы мантии предмет, состоящий из раскалённых лучиков металла, сшитого из Тьмы. От плети веяло неприятным ароматом кислоты. И дело было совершенно не в моей крови, впитавшейся в прутья, а в яде агании, которым пропитан каждый клочок цепи Тьмы. Для Двэйнов яд не представляет угрозы, но раны не регенерируются бессмертием. Этим процессом и наслаждается отец. Его это забавляет.

Страж Смерти сделал предупредительный удар о колонну, к которой я ещё расслабленно прислонялся, пусть моё сердце беспощадно не унималось. Века «тренировок», но инстинкт самосохранения ещё при мне.

Итан Двэйн неодобрительно зарычал на неспешность Эзэлстана, я перевёл взгляд на сухопарую фигуру, тут же получив удар плетью. Шипы Тьмы и яда рассекли мне лицо одним махом, но я даже не почувствовал. Меня пронзила жестокая боль от ухмылки отца, который наслаждался процессом, а от очередной попытки щупалец пробиться в мой разум, уже мои глаза вспыхнули ядерным алым. Я отрубил склизких невидимых слуг отца своей стеной в голове, отчего Итан издал нездоровое рычание.

Получив новый удар, который прошёлся по горящему глазу, едва не порезав его, я зарычал от боли.

Воспоминание, повторяющееся по циклу, длиной в Вечность, не унимается. Серость. Туман, облегающий ничто и пропитанный ничем. Гладь озёра крови и внутренностей теперь напоминает прозрачную поверхность хрусталя. Гладь в никуда. Мои алые камни глядели в Небытие. Прекращение последовательности этих истекающих болью «я». После смерти нет покоя, всё, что остаётся – лишь пустота… и Серость.

Вот чёрт. Я в Небытие.

Чертов Создатель с Земными корнями ведьмака… отвратительный полукровка убил меня! Принца Второго Измерения проткнула насквозь чёртова тень! Знал же, что надо прикончить его. Мог бы сейчас править Измерением.

Копьё. Ещё повезло, что не червяки Вальтера загрызли! Достойная сделка с недостойным Создателем привела в Серость. Зато теперь… Она в безопасности. Она должна быть в безопасности.

Эмили… Я думал, она здесь, в этой Серости, но её нет. Здесь нет Эмили… мне так страшно. Она не заслуживает быть здесь…. Рядом со мной. Её место на Земле. Холодно… здесь очень холодно без Неё. Согрей меня… согрей… поцелуем Смерти. Позови меня с собой, свяжись со мной. Я готов прийти сквозь злые преграды Смерти. Готов отправиться за тобой. Эмили…

Стоило ли оно того?

Стоило. Любовь всей моей жизни – обычный человек, который любил звёзды и спокойную жизнь, но, видимо, её спокойная жизнь не любит. Теперь… она должна быть в спокойной жизни Земли. Я передал ей свои силы сквозь поцелуй Смерти, согрев жизнью обычной Смертной вновь. Я забрал её душу и исправил это. Она достойна быть…

Я писал на пергаменте, иероглифы которого моя пара все равно не сумела бы прочесть, обещание, которое исполнил. Смертная судьба вместе не постигла нас, но зато жива она. И своё последнее обещание…

«Я буду любить тебя даже в Небытие. А если его не существует, обещаю найти тебя во второй жизни.»

… я исполню.

Никто не прощен. Ничего не забыто. Но я буду помнить.

Чувство тревоги разливалось внутри и уже физически распирало тело, мне хотелось куда-то спрятаться. Вокруг ничего, кроме длинной глади озёра, от которого теперь веет ароматом гнили. Я вижу перед собой обрыв в бездну Смерти и муки бесконечности. Едва ощутимый ветер разложения подхватывает иссиня-чёрные пряди… я не чувствую.

Тишина… момент… шаг… падение…

– Эдгар?

Кто-то резко коснулся моего плеча.

Я оглянулся и увидел перед собой Её.

Волосы напоминали угасший алый карат, но не потеряли свой огонь. Серое лицо наклонило голову на бок так привычно и естественно, что я вздрогнул. Мой Свет в пропасти, куда я скатился.

Мама.

– Ох великий Создатель! Эдгар, почему ты здесь?! Второго тебя тут нет! Где брат? – её звонкий голос дрожал, я дрожал вместе с ним.

Весталия.

«Твой Создатель постарался» – хотел сказать я, но губы не нашли в себе сил раскрыться.

Я не выдержал и бросился к моей маме. Моему единственному Свету во Тьме. Каждому Тёмному нужен свой Свет, хотя бы крохотный луч. Сейчас это был проблеск надежды.

Я не заметил, как горячие капли из моих глаз коснулись её ледяного плеча и не почувствовал запах разложения ее тела и мягкости в мышцах. Мне было плевать. Я встретил свой Свет.

Мама. Мама. Мама.

Чёрт возьми, сколько я не говорил это слово в мыслях! Теперь я произношу их в слух, дрожа от подступающих слёз и комка в горле, отчего задыхаюсь. И я чувствую, что Мама тоже дрожит от слез. Только ледяных и горьких… протухших. Мёртвых.

– Ох милый… ты не представляешь, как я по тебе скучаю…                  Звонкий голос вновь бьёт меня по разуму, я вновь подавляю всхлип.

Мой Свет. Мой Свет.

– Единственная мысль о тебе не позволяла мне окунуться в озеро бессердечия… ох милый!

Только сейчас я ловлю себя на мысли, что её голос приходит с опозданием от губ на одну секунду, но мне плевать. Я все сильнее сжимаю мягкое тело, сильнее вдавливая в себя аромат гнили и мамы. Моего Света в пропасти.

– Да не разлучит нас Небытие!

Я падаю от потери опоры – липкого и мягкого тела.

Со слезами на глазах мама исчезла в гнилом воздухе.

Пустота.

– НЕТ! НЕТ! НЕТ!…

Мой Свет! Мой Свет!

Я рву свои волосы липкими руками, на которых остались остатки прогнившей кожи собственной мамы. Меня сгибает пополам, я падаю, упираясь коленями в ледяную мерзость Небытия. Душа рассекается на тысячи теней.

Мой Свет. Мой Свет. МОЙ СВЕТ!

Меня рвёт кровью. Она чёрного цвета, но теперь тускнеет на глазах.

Мы потеряли то счастливое и спокойное время, что было нам дано. Теперь мы ценим каждый миг, ведь сейчас не время умирать.

Я встал возле здания заточения величиной в бесконечное количество лестничных перелесков. Продолжение башни скрывалось за плотно сжатыми синими тучами. Краски сгущаются. Это не типично для Измерения Света…

Мысли прервал вдох свежего воздуха полной грудью. С самого верха башни заточения, где меня ждали, были видны малозаметные места Первого Измерения. Оно изменилось в одночасье со смертью Крэдора. Только сейчас поймал себя на мысли, что не помолился за его душу в Небытие. А кому молиться? Всевышний Создатель Света пал, оставив кровожадного брата.