— Это я прекрасно понимаю. И в чём проблема? Ты, как я погляжу, отменно с ними управляешься.
— Но я училась этому с детства!
— Подожди, подожди… — Кайл поставил локти на стол, подпёр ладонями подбородок и насмешливо воззрился на Джамину. — Ты хочешь сказать, что после свадьбы свалишь все заботы на меня, а сама начнёшь вышивать да развлекаться на светских приёмах?
Джамина содрогнулась: вышивку она терпеть не могла с тех самых пор, как впервые взяла её в руки и укололась по меньшей мере трижды. С балами и приёмами дела обстояли немногим лучше: тамошние завсегдатаи вместо игл пользовались языками, но кололи так же остро, а девушке никогда не хватало терпения отвечать мило и ласково. Буйный нрав требовал, чтобы обидчику немедля воздалось по заслугам. Со временем она, разумеется, научилась сдерживать эмоции, но сильней любить светские развлечения от этого не стала.
И вот теперь этот… он, похоже…
— А ты разрешишь мне заниматься делами? — от неожиданности у девушки дух захватило. Да, Советник Амбиогл проявил невероятное пренебрежение традициями, сделав дочь своей правой рукой, но Джамина не питала иллюзий: отец поступил подобным образом лишь потому, что у него не было наследника. Уже Имиду он воспитывал совершенно по-другому. Непростительной дерзостью было бы считать, что после замужества Джамины Амбиогл позволит дочери, а не зятю, в дальнейшем управлять семейным делом. Нет уж, мужчинам слишком нравится указывать женщинам на их место в жизни! Именно поэтому, собственно говоря, замуж девушка не торопилась, считая свадьбу, по сути, завершением своих счастливых дней.
Кайл моментально оценил ситуацию и от души рассмеялся — негромко, но очень искренне. Нет, ну какова ирония судьбы! Он всегда осуждал Аштаркама за его отношения с Далрой — и вот теперь боги подсунули ему копию сказительницы, только чуть более хозяйственную. Джамина была поэтессой бумажных кип, великой рассказчицей бухгалтерских отчётов и госпожой сделок. А ему, Кайлу Скорпиону, в этом всём отводилась роль хранителя великой торговки и её скромного почитателя.
Что самое забавное — он не собирался возражать. Отнюдь! Ради благополучия и сытой жизни пойдёшь и не на такое.
Джамина глядела на хохочущего Кайла и явно не понимала, что его так насмешило. Вот и губы дрогнули: похоже, собирается обидеться. Глупая. Интересно, как можно быть одновременно гениальной и глупой? Создали же боги…
— Дорогая, — Кайл мягко накрыл ладонь Джамины своей; девушка вздрогнула, но возражать не стала. — Если ты ещё не заметила, я очень практичен. И потому не имею обычая… как бы это выразиться… выбрасывать на свалку бриллиант лишь потому, что он не подходит к моему сегодняшнему костюму.
— Подобную выходку и впрямь нельзя будет назвать разумной, — губы Джамины улыбались, но глаза глядели настороженно. Она явно привыкла не доверять мужчинам. Особенно тем, кто её чем-либо шантажирует. Кайл свою невесту понимал. Чего там — он и сам обычно поступал точно так же. Но сейчас ему необходимо было добиться её доверия во что бы то ни стало. Он кивнул:
— Именно. Я-то думал, ты уже успела понять, как я к тебе отношусь.
Девушка густо покраснела, и Кайл вновь не сумел удержаться от смеха:
— О чём это ты думаешь, а, благороднорожденная госпожа? Фу, какой стыд! А вообще я имел в виду, что ты заслуживаешь, и чтобы тебя любили, и чтобы боялись — точно так же, как мужчина. Больше, чем многие из мужчин. И те, кто до сих пор пытается установить тебе рамки, прекрасно это понимают. Понимают, что ты, дай тебе волю, превзойдёшь их там, где они сами считают себя непревзойдёнными.
— Ты… в самом деле так считаешь? — девушка ждала ответа, и сложные чувства бурлили в её груди. Никто, даже отец, никогда не говорил ей ничего подобного! Но что сулят эти сладкие слова? Можно ли верить бандиту, отребью?
С другой стороны… а почему нет? Разве сама она никогда не лила злых слёз, глядя, как ни на что не годные мужчины получают в наследство несметные богатства и растрачивают их впустую? Разве не спрашивала богов, почему они обошлись с ней столь несправедливо, сотворив женщиной и не дав права действовать по собственному усмотрению? Так почему бы и кому-то ещё не увидать того же, что видит она? Пускай даже этот «кто-то» — мерзкий бандит, способный творить лишь зло. Может, именно потому его глаза и не закрыты пеленой — ведь так много мужчин, искренне желающих Джамине добра, не желали слышать её слова! Логично, что некто, кому интересно завладеть богатствами, смотрит на неё и видит источник дохода. Но почему нет? Она ведь и сама на себя так смотрит…
Кайл, не ведая о муках, в которых корчилась сейчас душа его сообщницы, тем временем мягко погладил девушку по голове. До него только сейчас дошло, что он действительно относится к юной аристократке, как к равной. При этом и спрашивать с неё он тоже готов, как с равной. Ладно же…
— Насколько я понимаю, девочка, ты собиралась женить на себе кого-нибудь из этих расфуфыренных ничтожеств, а затем крутить им, словно швея веретеном. Так ведь?
Джамина кивнула, слабо соображая, что делает. У неё кружилась голова, и словно во сне девушка услыхала собственный голос, который произнёс:
— С тобой подобный трюк не провернуть, верно?
— Верно, — кивнул бандит. — Но ты не думала, что это и к лучшему? Я ведь могу помочь тебе, в отличие от какого-то благороднорожденного, которого нужно ублажать лишь для того, чтобы он позволил не профукать наследство Амбиогла. В нашем браке мы будем стремиться к одному и тому же, причём ты займёшься своей частью дела, а я — своей. К примеру, готов поклясться, что твои лавки ворьё за пару улиц начнёт обходить. Чем же это хуже, к примеру, брака с высокородным ослом, не видящим дальше собственного носа, но упрямо считающим, что длинная родословная делает его средоточием вселенской мудрости?
Джамина длинно, протяжно выдохнула. Надо же — забыла, что человеку для жизни требуется воздух! Но тут ведь было от чего потерять голову!
Скорпион явно ждал ответа, и девушка заставила себя сосредоточиться:
— Не знаю. Я не знаю, Кайл. Вполне возможно, ты прав. Мне просто нужно время. Поразмышлять над всем, прийти в себя… — вскочив с табуретки, Джамина нервно начала мерить шагами комнату. Бандит сидел тихо и внимательно слушал. — В последнее время столько всего произошло… Моя жизнь никогда уже не станет прежней. Смерть отца, Куддар, да покарают его боги, встреча с тобой… Столько всего, что ранее казалось незыблемым, распалось в прах, исчезло в никуда! Мне трудно, понимаешь? Мне так трудно! Я думала, что знаю жизнь — но я ничего не знаю; я думала, что знаю миропорядок — но он совсем иной, я думала, что знаю всё о делах отца… — на глазах Джамины появились слёзы. — Хольтар ведает, что я говорю правду. Я совсем запуталась, Кайл, и мне нужно время — но у меня нет времени!
Говорить правду этому человеку — врагу и мерзавцу — оказалось пугающе просто. Слишком просто. Джамина сделала в памяти зарубку: пуще прежнего следить за собой в его присутствии. Сейчас она чересчур раскрылась. Есть вещи, которые нужно признавать, однако никому больше о них знать не обязательно.
Но боги, как же чудовищно легко этот человек может залезть в душу! Неудивительно, что он так хорош в своём деле. Небось, жертвы сами открывали ему дверь, да ещё и в дом приглашали!
После короткой паузы Скорпион негромко сказал:
— Не усложняй.
Джамина вскинулась было оскорблённо, но бандит поднял ладонь, и девушка замерла, застыв у противоположной стены.
— Я думаю, ты просто боишься. На тебя нежданно-негаданно навалилась куча проблем — смерть отца, попытка сохранить наследство, я, опять же — я ведь тот ещё подарочек судьбы… И решения тебе приходилось принимать быстро, причём решения самостоятельные, когда за спиной нет никого, пустота на месте того, кто обычно тебя поддерживал. Оборачиваешься — а позади лишь тьма и неведомые чудовища… Это я понимаю, и видят боги — поводов для паники у тебя более чем достаточно. Пожалел бы тебя, да не могу: я слишком долго сам живу именно так. И я знаю: ты или научишься цепляться за жизнь зубами и когтями, находить союзников и рвать в клочья врагов, или окажешься никому не нужна, и от тебя быстро избавятся, потому как ты никому не будешь нужна. Совершенно никому… включая меня.
