Ко мне подскочила очередная загорелая красавица и присела на колени, растопырив лежки. Не могу привыкнуть к этим рабским позам подчинения.
— Позвольте, господин, — прошептала чувственно та. Я кивнул, девушка не могла увидеть мой жест, так как смотрела вниз. Но все же уловила его. Рабыни очень чуткие, от этого зависит их благополучие. Ведь мы в невольничьем городе Билазоре. Самые лучшие, самые обученные и самые — самые рабы тут. Раб с Билазоры — это знак качества. Так мне на ухо не раз пели местные купцы. Что ж, начинаю верить.
Она поднялась и аккуратно стала расстегивать мой мундир, пуговицу за пуговицей. Одновременно указывая жестом на бежевое кресло. Эти нежные ручки чуть не довели меня до оргазма, когда дело пошло к нижнему белью. А мне не хотелось опростоволоситься перед Бруно.
Глория отстояла свой мундир, сняла лишь только жакет и расстегнула рубашку, обнажив верхнюю часть груди. Я заметил, что Бруно посматривает на вальки с интересом. А та наоборот, демонстрирует безразличие.
У Бруно не принято сидеть за столами и брать оттуда еду. Мы сидим вразвалочку на креслах, напротив друг друга полукругом, а нам на подносах все подают рабыни, чуть ли не кормят. Улыбчивые такие, застенчивые и обворожительные. Еды у купца море, но по девочкам видно, что худоваты, не кормит их хозяин что ли?
— Сколько у тебя рабынь, Бруно? — проскрипел я, расслабленно попивая винцо. Две девочки массируют мне ступни своими умелыми ручонками. К Глории тоже попытались подкатить, но та не дала снять с себя даже сапоги.
Мне приглянулась одна бойкая девочка, что массировала мне ступню с особым старанием. Вторая тоже старалась, но если сравнить… в общем, бойкая, кудрявая брюнеточка покорила меня настойчивыми сильными руками, изгибами спинки и шикарной попкой.
— Любимых, ли вообще? — уточнил купец. — На самом деле, не так много. Их не выгодно держать, едят много, ссорятся между собой. Приходится наказывать, тратить силы и время. А к чему вопрос, мой друг?
— Я привез своих рабынь с Шенни… всех.
— Финансовые трудности? — острит Бруно.
— Нет, мой друг, — вздыхаю я. — Хочу, чтобы ты позаботился о них… до лучших времен. Готов заплатить за их содержание…
— Да перестань! — возмутился купец. — Приму их, за крышу и еду будут работать. У тебя же их не сотня?
— Нет, пятнадцать девушек и четыре мужчины. Я очень дорожу ими, только в твоем доме они будут в безопасности, уверен.
— Что стряслось Катэр? — насторожился купец. — Я приму твоих, не сомневайся. Но скажи мне, в чем причина бегства с Шенни?
— Смотришь в корень, — отвечаю я. — Но не в тот. На Шенни не безопасно. Да и на западе Рэи вскоре тоже будет не совсем, так сказать… а то бы я их в замок всех на попечение какому — нибудь лорду, что мне по гроб жизни… хм, но дело серьезное…
— Так, стоп, стоп. Что с Западом не так?
— Скоро прорвутся дафы, — отвечаю. Бруно в растерянности.
— Вот оно значит как, — озадачился купец. — А то я думаю, что это так выгодно мне впаривают земли за Вестерией…
— Тебя только это волнует?
— Дафы это какие большие каменные монстры?
— Да, Бруно.
— О которых легенды всякие…
— Да, Бруно! — гаркнули уже в оба голоса с Глорией.
— Чтобы укрепить городские стены потребуется снять мощности с трети своих рудников, или же внести предложение в совет на треть с каждого владельца… так, а море, в море должно быть безопасно, нужно больше кораблей… увеличим поставки дерева… нужны запасы продуктов.
— Бруно?!
— Простите, гости дорогие, я просто прикидываю ущерб, — ответил быстро он и усмехнулся. — Хотя все это мне кажется нереальным.
— Вряд ли они сюда вообще доберутся, — успокаиваю его я.
— Все равно, спасибо за информацию, друг, — откровенным тоном говорит купец. — Запад знает больше чем мы, до нас пока дойдет…
— Запад тоже ничего не знает, но стену усиливают.
— Знали бы, наверняка заботились бы о себе больше, о личном благополучии. Я имею ввиду лордов.
— Согласен, когда это Рэя думала коллективно и на благо всех.
— Ага, тут королевствам друг на друга плевать, — Бруно вздохнул. — А теперь рассказывай, что с тобой стряслось…
Я вкратце поведал ему героическую историю, как превратился в такого монстрика, да еще и принца, опустив позорные детали. Тем временем, Глорию все же оккупировали девочки, стали разминать ей напряженные плечи и шею. Вальки немного расслабилась.
Рассматривая рабынь, заметил, что всеми тихонько поруливает бойкая кучерявая девчонка. Вроде и маленькая, но видно, что ноги сильные, а глаза бьют в сторону «коллег» со строгостью. Самому стало смешно, навык детектива еще не потерян, выявлять лидеров банд, групп и неформальных движений среди толпы еще умею.
— А почему у тебя рабыни такие тощие? — возмутился, когда одна девушка начала откровенно лизать и сосать мой пальцы.
Едва сдерживался, чтобы не застонать, благо вино притупляло чувства.
— Так покорми ее, — смеется Бруно с полузакрытыми глазами. Тоже кайфует купец.
Я взял с подноса кусок свинины и предложил одной. Девушка подалась вперед и без помощи рук начала кусать мясо. Так жадно, закатывая при этом глаза от удовольствия. Кормлю, как собачку, с руки.
— Покорми меня, господин, — прошептала другая у моих ног. Я взял еще кусок и дал второй. Две «зверушки» жадно стали терзать еду. Я посмотрел на остальных, рабыни действительно голодные, у них слюнки текут, на кушающих рабов смотрят с завистью. Бруно отмахнулся от массажисток, взял недоеденный кусок птицы и кинул себе под ноги. Ближайшая к подачке девушка упала на колени и стала есть с каменного пола, как собачонка, без помощи рук.
Я посмотрел на Глорию. Ее чуть ли не трясет. Она места себе не находит. Вспомнила, как кормят рабынь для утех. Возьмешь сама еду, получишь плетью, руками схватишь, получишь плетью…
Так, теперь надо дать запить. Я поднял кувшин. Блондиночка первая среагировала, подставив свою мордашку. Я стал заливать ей в рот, увлекся, перелил чуть — чуть. Бруно захохотал, рабыни подхватили смех. Поил и кормил всех, пока купец не возмутился:
— Хватит их баловать! Сытые — ленивые. Так! Танцевать!
Одна самая застенчивая на вид рабыня шустро умчалась куда — то и вскоре вернулась с дудочкой. Большие зеленые глаза у девочки засияли, видно, что любит музыку. Возможно, раньше была вольным бардом или состояла в группе каких — нибудь бродячих музыкантов.
Рабыни устроили нам представление с эротическими танцами. От них исходила такая сексуальная энергия, что если бы вальки случайно задела мой член, меня бы разорвало от оргазма. Раньше я бывал на Белазоре, особо не окунался в подобную атмосферу. У Бруно мы в основном пили, да сплетничали. А на приемах герцога был один сплошной запад, вернее его подражание: красивые наряды, балы, светские приемы и беседы.
Сейчас все иначе, будто купец решил поделиться своим уютом со всей откровенностью.
— Они ведь хотят тебя, Катэр, — разошелся Бруно, подмигивая танцовщицам. — Чувственные, жаждущие мужских ласк, желающие секса. Женщины… Такими они и должны быть в нашей жизни.
— Ты их ничем, таким не поишь? — усмехнулся я, наслаждаясь извивающимися телами. В танце все рабыни смотрят в глаза, будто артистки, играют роли, натянув маски. Или же наоборот? Сейчас сбрасывают их?
— Что ты! — возмущается купец. — У них оргазм случается только, если я этого захочу. Вот почему они такие ненасытные. И не скрывают сего. Это откровение рабынь, они раскрыты для нас полностью.
— Да ну, — не вытерпела Глория.
— Тебе ли не знать, бывшая рабыня для утех, — Бруно посмотрел на вальки ехидно. — Рабыня живет, чтобы служить хозяину. Она, ее тело — это имущество хозяина, его собственность, и только он решает когда кормить рабыню, и кормить ли вообще, давать ли ей удовольствие, заниматься ли с ней сексом. Если ты имеешь ввиду оргазм при мастурбации? Пусть хоть одна из них попробует засунуть в себя палец ночью, когда все спят, или в уборной. Тут же донесут другие. По глазам видно когда женщина удовлетворена.
