Одному Богу известно, как Лёля попала в эту ливнёвку, и сколько там просидела. Если бы не ты… – Майя Викторовна смахнула слезу. – В тот день обещали ливень. Всё небо было черным-черно от туч. Я сразу же вызвала спасателей. Достать котёнка из ливнёвки было сложно, они успели в последний момент. Доставали Лёльку уже под грохот грома и начинающийся ливень. Лёля чудом осталась жива. Об этом случае даже газеты писали. – Майя Викторовна улыбнулась. – Поэтому у меня и есть твоя фотография.
Аля ровным счётом ничего не помнила из этой истории. Но Майя Викторовна принесла и газету со статьёй о том, как спасатели спасали маленького котёнка. На фото была она, Аля. Никаких сомнений в этом не было.
– Странно, что я ничего не помню из этого. – Аля была растеряна. – А что было потом?
– Мы общались какое-то время, ты заходила к нам в гости – проведывать нас с Лёлей. Лёлька тогда очень болела, мы боялись, что не сможем её выходить. Но всё обошлось. Как видишь, Лёля превратилась в настоящую красавицу. И редкую умницу. Лёля – удивительная кошка.
Аля посмотрела на Лёлю. Кошка порой издавала странные звуки, которых Аля не слышала от других кошек. Создавалось впечатление, что она разговаривает, что-то добавляет в рассказ своей хозяйки. А синие глаза кошки были безмятежны и бездонны. Когда Аля смотрела в них, ей чудился океан.
– Три года назад мы с Лёлей уехали к дочери. Она живёт далеко отсюда. Я тебе писала, присылала фотографии. Ты мне писала. А полтора года назад ты вдруг перестала мне отвечать. Я не сразу забеспокоилась. Думала, что ты встретила кого-то, просто закрутилась, и забыла о нас. Но через какое-то время ты стала приходить ко мне во сне. Я видела тебя десятки раз с тех пор. Всегда один и тот же сон – ты приходишь, мы разговариваем, я смотрю на тебя и вдруг вижу, что у тебя глаза завязаны чёрной лентой. Этот сон всегда заканчивается одинаково – я плачу во сне, Лёля меня будит.
Аля слушала, а в голове крутились мысли – как же так? В том, что Майя Викторовна говорит правду, у Али сомнений не было.
– Ты не думай, я пробовала тебя искать. Твой телефон не отвечал, в соцсетях тебя не было. Со старого адреса ты переехала. Мы искали тебя. Полгода назад мы вернулись и продолжили поиски отсюда. Ты оказалась так близко! И так далеко…
– Как это? – удивилась Аля.
– Ты не узнавала меня. Проходила мимо. Я звала тебя, один раз даже за рукав схватила, а ты на меня так посмотрела… Такая пустота в глазах, словно нет тебя. И я сразу всё поняла. Это морок.
У Али мороз побежал по коже.
– Что это?
Майя Викторовна вздохнула.
– Оморочили тебя. Морок навели. Я, хоть и сталкивалась с таким раньше, таких сильных никогда не встречала, – она покачала головой, – Омороченный человек не видит настоящий мир. Он живёт в иллюзиях, внушаемых ему мороками. Словно спит, пока его жизнь разрушает морок.
Аля задумалась. Она не верила особо ни в какую магию или что-то мистическое. Допускала, что есть что-то неразгаданное, но чтобы это неразгаданное прямо так пришло в её жизнь?! Бред. Но как тогда объяснить то, что происходит? И этот постоянный туман в голове, и этот голос… Стоп. Она ни разу не слышала голоса, пока она здесь. И мысли бежали как когда-то, быстро и легко. Почти забытое ощущение…
– Майя Викторовна, Вы говорите очень странные вещи. Но…
– Но ты же знаешь, что это правда, – Майя Викторовна посмотрела на Алю. – Давай я тебе ещё кое-что покажу. Пойдём.
Они прошли в комнату. На стенке шкафа было большое зеркало. Аля подошла к нему… И в ужасе отпрянула. Она не узнала себя. Там, в зеркале, была не Аля.
Але было двадцать шесть, и она всегда выглядела младше своего возраста. А из зеркала на неё смотрела женщина лет на десять старше. Сгорбившаяся, с серым лицом и тусклыми глазами. Слёзы побежали из глаз.
– Майя Викторовна! Как же так?! Я сегодня себя видела в зеркале! А здесь…
Майя Викторовна обняла Алю.
– Не плачь, детка. Всё поправимо. Пока всё поправимо. Мы вовремя успели.
– Майя Викторовна, что это?! Почему?
– Это морок. К омороченному человеку часто всякая нежить прилипает. Они питаются энергией. Для них человек, не замечающий ничего – просто лакомый кусочек.
– Вы можете узнать, кто это сделал со мной?
Майя Викторовна нахмурилась.
– Не знаю, Алечка. Сейчас я бы не врагов искала, а восстановлением занялась. Очень мне не нравится твоё состояние.
– Разве это не важно – знать своего врага в лицо?
Майя Викторовна вздохнула.
– Я знала, что такой разговор обязательно будет. И готовилась к нему. Понимаешь, ничего конкретного я пока сказать не могу, но… Я бы подозревала всех. И в первую очередь – твоего мужа.
– Виталика? Он на это не способен…
– Прости, я немного следила за тобой. И сфотографировала того, кого ты считаешь своим мужем. Посмотри внимательно на этого человека и скажи, правда ли это – твой муж.
Майя Викторовна достала папку с фотографиями.
– Смотри. Вот – твой Виталик.
Аля смотрела на фото, видела себя, постаревшую и замученную, а рядом – совершенно незнакомого ей мужчину. Он был много старше Виталика, которого она знала. Лицо его было крайне неприятным – всё в оспинках, нос с горбинкой и глубоко посаженные чёрные глаза, смотрящие холодно и надменно.
– Майя Викторовна, я понятия не имею, кто это… – Але стало холодно.
– Я не удивлена. Первый претендент на роль врага у нас есть.
– Это безумие какое-то! Но… Как же Вы меня смогли вытащить? – недоумевала Аля.
Майя Викторовна усмехнулась.
– О, это была целая операция под кодовым названием «Нафталин».
– Что?!
– Я очень хорошо помню, что ты терпеть не можешь запах нафталина. С детства. Ты мне рассказывала, как отравилась нафталином и 10 дней лежала в больнице, когда тебе было семь лет. Ты ненавидишь запах нафталина. И именно этот запах вернул тебя ту, какой ты была до всего этого.
Аля ушам своим не верила.
– Нафталин?!
– Так уж мы, люди, устроены, – улыбнулась Майя Викторовна, – Что запахи и музыка могут вернуть нас в то состояние, которое с ними связано. Особенно, если с этим запахом или музыкой связаны очень сильные чувства. Поэтому… Я достала старое пальто, и от души посыпала его нафталином. Видела бы ты, как от меня народ разбегался. Я тебе ещё на одежду прицепила незаметно кусочек скотча с нафталином.
Аля рассмеялась.
– Я думала, что с ума схожу… Мне всюду запах этого нафталина мерещился. – Аля нахмурилась. – Похоже, что с ума я сошла задолго до нафталина.
– Майя Викторовна, а как же теперь? Идти домой? Ведь там этот, как его… Виталик. – Алю передёрнуло от одного воспоминания о том типе, рядом с которым она была на фото.
– Не стоит тебе никуда ходить. Поживёшь пока здесь.
– Но там мои вещи… И Ксюша с малышом.
Майя Викторовна вздохнула.
– А ты уверена, что это действительно твоя сестра Ксюша и что ей действительно нужна помощь? Я пока ни в чём не уверена. Кроме одного: тебе выходить за пределы моей квартиры нельзя. Прости, я не смогу тебе помочь там, вне этих стен. Морок слишком силён.
– Но сейчас со мной всё хорошо, ведь так?
– Нет. Сейчас ты в хорошо защищённом месте. И я держу защиту, но она слабеет… Я с таким сильным мороком никогда не сталкивалась. Я даже не уверена, что справлюсь. Прости, моя хорошая. Только вместе у нас с тобой есть шанс. Моей защиты надолго не хватит.
Але стало страшно.
– А что будет, когда силы закончатся? Я снова вернусь туда? Снова буду ходить как зомби?!
– Мы ещё поборемся, Алечка. Не спеши сдаваться. Но тебе никуда отсюда нельзя выходить. До тех пор, пока ты не станешь сильнее.
– А как же работа?
– Речь не о твоей работе, а о твоей жизни. Что для тебя важнее?
Аля задумалась. Возвращаться в состояние зомби ей не хотелось. Хотелось жить, отчаянно хотелось жить!
Майя Викторовна, посмотрев на неё, улыбнулась.
– Вот и хорошо. Первым делом нужно очистить тело от всего… Я не уверена, что этот «Виталик» не подсыпал тебе ничего в еду или питьё. Да даже если и не подсыпал… Всё равно. Морок – жуткий стресс для организма. Ведь подсознание знает, что сознание отравлено и сопротивляется, как может. Для начала, вот возьми, выпей. – и она протянула Але стакан со светло-зелёной жидкостью. – Не бойся, это травяной отвар. Ты уснёшь, а когда проснёшься, будет немного полегче.
