Книга «Война и евреи»
Противостояние римско-католическому влиянию в политической и религиозной сферах в России имело многостолетние традиции.
Опуская очень важные исторические перипетии противостояния с папским престолом, остановимся на событиях 1890-х – начала 1910-х гг.
В 1890-е гг. резко активизировалась деятельность Англии, Австро-Венгрии, Германии, Бельгии, Голландии и ряда других стран против Российской империи[23]. Институт католических священников принял самое активное участие не только в работе агентурной сети в западных губерниях, но и в других внутренних регионах империи – от Смоленска и Санкт-Петербурга, Владимира и Костромы, до Иркутска и Читы. Естественно, что в отношении представителей римско-католической церкви российской контрразведкой уже с конца 1880-х гг. проводились специальные мероприятия.
Одновременно Департамент полиции пытался вести противостояние и на чужой территории. Военные агенты и зарубежная агентура всегда были ориентированы на сбор информации против Ватикана. Деятельность эта проводилась не без успеха.
В 1904 г. в странах Европы разразился грандиозный скандал, который активно стали раздувать крупнейшие европейские издания. Поводом стало вскрытие фактов разведывательной деятельности агентуры Департамента полиции в самом Ватикане. Сразу два русских агента, начиная с 1901 г., действовали в окружении кардинала Ледовского, который вплоть до своей смерти координировал антироссийскую деятельности Ватикана в странах Восточной Европы и в Российской империи. Шпионский скандал был настолько серьёзен, что сопровождался самыми жёсткими разговорами на уровне министров иностранных дел России, Франции и Италии. Он привёл к тому, что руководитель римской резидентуры чиновник особых поручений И.Ф. Манасевич-Мануйлов был вынужден оставить в Ватикане должность представителя Российской империи по духовным делам. В ходе скандала были вскрыт факт вербовки Манасевичем-Манйловым высокопоставленного сотрудника французского разведывательного бюро, что ещё больше накалило ситуацию. Следствием скандала явилось то, что по заграничной агентуре в Риме был нанесён жёсткий ответный удар, что на несколько лет заморозило активную работу русской заграничной разведки на Апеннинском полуострове[24].
Активность католических ксендзов носила перманентный характер. Циркуляром Департамента полиции № 12407 от 3 мая 1911 г. отмечалось, что «… на основании Высочайшего повеления, последовавшего 23 апреля 1886 г., иностранцы римско-католического и армяно-католические духовные лица могут быть допускаемы в пределы Российской империи не иначе как с разрешения министров внутренних и иностранных дел. В циркуляре сообщалось, что только в ближайшее время 10 представителям указанной категории был запрещен въезд в пределы империи[25]. Только в августе того же года МВД были отклонены ходатайства о приезде в Россию аббата Ж. Руйе, австрийского подданного ксендза И. Тумовского, аббата Ш. Генэ и аббата Долле. Безвозвратно были высланы за границу голландский римско-католический священник И. Бунса, проживавший в Санкт-Петербурге в женском Мариинском приюте. В октябре был воспрещён въезд иезуиту Гальяру и германскому подданному ксендзу Вайцоху[26].
Департамент полиции крайне настораживало то обстоятельство, что «за последнее время стали проникать в пределы империи, в обход приведенного высочайшего повеления, римско-католические священники по легитимационным билетам, не получив разрешения на приезд в Россию»[27].
На рубеже веков на протяжении десятилетий деятельность католических ксендзов всегда была предметом особого внимания русских контрразведчиков. Традиции противостояния были продолжены уже в Советской России, когда спецслужбы Германии, Польши, Румынии и стран Прибалтики использовали в своих целях католическую диаспору, оставшуюся на территории РСФСР и СССР.
В «Записках о причинах происхождения подпольного революционного движения в России» неизвестного аналитика Департамента полиции, написанных не ранее 1887 и не позднее 1898 г., отмечалось, что «начальные мотивы, послужившие к образованию противозаконного явления, окажутся потерявшимися в отдаленности прошлого… Для исполнения этой и теперь уже весьма сложной задачи, необходимо прежде всего установить истинное значение настоящего явления. В этом отношении можно безошибочно сказать, что в агитации выражается стремление к свободе мысли и слова, простираемое до фанатического отрицания самого принципа государственной власти и с целью провести основанное на этом лжеучении понятие в жизнь непросвещенных масс и осуществить его на делах. Следовательно, в основании лежит идея о свободе и притом – безграничной…»[28]. Тем самым правильно оценивался поиск причин истоков сознательного противостояния царизму в конце XIX в. в политике социальной стратификации и уничижения правящей элитой подавляющего большинства населения страны, проводимой в более ранние времена.
Антиправительственное польское движение и начало движения евреев за черту оседлости во внутренние губернии страны и в столицы в значительной мере повлияло на изменение национального портрета революционера последней трети XIX в. Автор неизвестной записки ещё не мог в полной мере оценить эти процессы, так как им только предстояло проявить себя в общественной жизни.
Автором «Записки» был предложен комплекс мер по исправлению ситуации, в основе которого лежала идея ослабления всяческого давления на русское крестьянство. Он писал: «Безспорно, что осуществление указанных мер встретит немало затруднений, но легкость есть свойство только полумер, ограничиваться которыми не позволяют важность явлений и размер, принимаемых агитацией. В этом убеждает Одесский случай 31 января, в котором появление у агитаторов кинжалов и револьверов и взятие квартиры их войсками приступом, придают этому явлению отчасти уже революционный характер, что служит подтверждением сказанного выше, о возможности перехода агитаций в столь хроническую и застарелую, что отыскание причин и происхождения явлений равно и пресечение его, сделаются скоро невозможными»[29].
Автор оказался прав. Активная подготовка ряда стран Европы к войне против России, усиление новых идей религиозно-политического характера в Европе, провальная экономическая и финансовая политика правительства С.Ю. Витте, изменение структуры мировых финансов, реакционная сословная и управленческая политика высших эшелонов дворянской власти, активные международные миграционные процессы в среде еврейства неизбежно вели страну к катастрофе, уберечься от которой можно было только с холодной головой и только разумными волевыми действиями.
В циркуляре от 6 декабря 1911 г. Директор департамента полиции Н.П. Зуев предписывал всем сотрудникам усилить наблюдение за поведением и изменением общественного мнения российского крестьянства. С лета 1911 г. к жандармам стали поступать многочисленные агентурные сведения «о возникновении среди крестьянства разных губерний империи слухов о предстоящем, будто бы, в 1912 году переделе земли, дополнительном наделении крестьян землями за счёт казенных и помещичьих… В некоторых местностях циркулируют слухи об ожидаемом в 1912 году восстании на почве раздела помещичьей земли, в виду чего некоторые крестьяне отказываются ныне от укрепления ими земли в расчёте получить надел из помещичьей»[30].
Таким образом, крестьянство выполняло роль колоссальной тротиловой закладки. На протяжении более чем десятилетий деятельность Департамента полиции заключалась в том, чтобы предотвратить проведение бикфордовых шнуров и установку взрывателей к этой закладке. После 1896 г. тревожные процессы, которые могли поставить под угрозу безопасность государства и российского общества, стали нарастать как «снежный ком». Судьба конкретной властной политической элиты во главе с Николаем II была предрешена. В целом грамотные действия охранителей по ликвидации и купированию угроз без принятия принципиальных решений, которые могли бы предложить стране новую идею, а российским сословиям будущее процветание, в условиях надвигавшейся мировой войны были предрешены.
