Я медленно возносилась, пыталась держаться, но не чувствовала победы. Мне всё давалось таким трудом, а он даже не старался. Его руки, смердящие смертью, сдерживали меня. Решительно держась, я нетерпеливо пробивалась сквозь него, меняясь всё сильнее. А он лишь улыбался, играясь со мной, как с игрушкой. А я пыталась ускользнуть, развеять тьму светом, но туман не позволял мне увидеть пути, ни малейшего знака. Я не могу сражаться с ним на равных. Мне не остановить его так же легко. Несмотря на решительность, я слаба.

Но я не совсем ничтожна. По крайней мере я подобралась близко к цели. Я решаюсь бросить вызов судьбе, и никакая сила не сможет меня переубедить. Я знаю, будет ответ на дерзость, из конфликта рождается катастрофа. Но я уже не избегаю столкновений. Чем больше ударов я наношу, тем больше получаю в ответ. Я была милой и стала холодной, мои глаза извергают пламя, а на лице пульсирует гнев. И хоть я размером с каплю, моя воля огромна, как океан. Так что я в вечном плену своих желаний, и каждый день я просто-напросто выживаю. Подбираясь всё ближе, даже на краю смерти я не останавливаюсь. Каждую ночь я едва держусь, в шаге от того, чтобы пропасть навсегда, и понимаю, что живу вот так, понемногу умирая с каждым днём. Может, это всё, что мне суждено. Но я всё ещё жива. Поднимаюсь всё выше, зная, что будет больнее падать. Когда-то для меня всё погрузится во мрак, но до тех пор я буду остатками света вытеснять тьму, заставляя себя прожить ещё один день. Однажды я всё же утону в этом океане, но не думаю, что грешникам есть покой.

Пожалуй, стоит рассказать о моей клетке – моём убежище, нахождение в котором ежедневная пытка. Так сказать, дьявол, моё зеркальное воплощение, всего-то я сама, но по другую сторону. Моё отравленное сознание не позволяет мне принять его в себе, отсюда и он не может принять меня. И всё, что мы делали, это искали выход на отчуждённом островке в чертогах разума. Каждый из нас сам по себе, нам было плевать на жертвы созданных нами существ. Они проживали свои жизни в нашем мирке снова и снова, но он смог остаться холодным, а я нет. С каждым циклом я осознавала глупость сотворённого нами. Эти алгоритмы приводили к катастрофическим событиям для моего восприятия. Все идеи и верования моего прошлого разрушили меня настоящую. Я изменила своё отношение к миру. И, чтобы вернуть себя вновь, я должна исправить старые ошибки. Плен моих мыслей должен прекратиться, и мне не придётся предавать саму себя вновь. Я проложу мосты между мирами, и алгоритмы не станут ограничивать фантазию. Миры будут едины независимо от пространства и времени. Я не хочу быть частью искусственных декораций, ограничивающих существование. Намёки на богов, философскую значимость жизни, изучение бесконечности пространства нас окружающего – всё это не должно противоречить многогранности нашего сознания. Мы сами решаем свою судьбу, и только ограничения, которые мы сами себе вводим, создают ту катастрофу, что разделяет нас. Все лучшие знания, что мы можем передать друг другу, теряются на фоне условностей существования усложнённых алгоритмов взаимодействия, ограничивающими сознание и восприятие всесторонности всеобщего мира.

Однажды он мне сказал, что видит мой свет во тьме. И что никто не знает, что происходит у нас в головах, кроме нас самих. Наши мысли невидимы для других, и никому не известны знания, что есть только у нас. Одни разделяют мир на чёрное и белое, но другие видят всё в ином свете. Я знаю всё о тебе и о твоём мире, а ты знаешь всё о моём. Наши цветовые палитры похожи, несмотря на нашу отстранённость друг от друга. Я лидер другой части тебя, которую тебе не принять. Я вижу огонь в твоём сердце и гнев. И это нормально. Ты несёшься со скоростью света в потоке движения. Но я тебя вижу и смотрю на тебя. Только я могу тебя понять, и не жди того же от других. И если кто-то из нас упадёт, то упадём мы оба. Удержаться в сознании – дело чрезвычайно трудное. Постоянное движение требует изучения новых обстоятельств на пути, изменить угол обзора как на окружающий мир, так и на себя.

И несмотря на борьбу наших идей, он знал меня и понимал мои чувства. Когда я отвернулась от него, он постоянно оглядывался. Я знаю, что то чувство мистической непревзойдённости пленяет его так же, как и меня. Но там, глубоко, мы всё равно слишком разные. И пульсирующая связь между нами скоро угаснет.

Иногда мне тяжело уснуть, и я думаю о прошлом. О том, что мне стоило хорошо подумать, прежде чем ставить жизни на карту судеб. Я понимаю, как я запуталась. Объединение – это единственная надежда, которая даёт мне сил. Мне было нечего терять. Я была на краю и едва не сделала шаг в пропасть. Тот вред, который я нанесла другим и себе… Я бы хотела оставить прошлое в прошлом. Знаю, что никак не могу изменить то, что сделала и чего не сделала. Не уверена, буду ли я снова в порядке. Но я знаю, что он – причина, по которой я всё ещё жива. Он знает все мои секреты, всех моих демонов он понимает. Всё лучшее и худшее, что у меня было и есть. Я не вижу будущего, но знаю, что хорошее становится плохим слишком быстро.

Мы пойдём навстречу друг другу только в один-единственный раз – последний. Против друг друга, один на один. Это сломает нас обоих, независимо от результата. Я всегда на дне, и иначе мне не всплыть. Мы лишь причиняем боль друг другу. Но это необходимая жертва. Жертва, которая сделает меня счастливей.

В глубине души я знаю, что я понятия не имею, что мне делать. Я могу принять ответственность за свои решения, но не могу перестать чувствовать безнадёжность и обречённость… и мне хочется, чтобы этот путь никогда не закончился. В конце нет смысла, как не было его и в начале. Я чувствую, как утопаю в своих мыслях, и ничего поделать не могу. Это гложет меня. И я не могу никого винить в этом, кроме себя. У меня странная жизнь, и с каждым днём я всё меньше узнаю себя, всё ожидая, когда это нанесёт сокрушительный удар. Мрачные времена настали уже давно. И я бы хотела вновь сбежать в бездну, раствориться в безвременье и радоваться тому, что есть здесь и сейчас, сделать всего один момент вечностью. Но мне приходится иметь дело с реальностью, где нужно двигаться дальше, даже не зная, куда это приведёт.

Я сделала из себя злодея, которым не являюсь. Я просто человек. Я срывалась, вымещала злость на других, это ведь так легко. И я беру вину на себя, только причиняя себе боль, и ненавижу себя за это. Это продолжается слишком долго.

И снова, как в первый раз, я изливаю душу, смотря в стену, и, видимо, буду делать это, пока не умру. Прошлое ранило меня очень сильно, и рана кровоточит по сей день. Но ведь ничто не вечно, верно?

– Эх, кому я это говорю?! Ты же просто кот… или кошка? Ты мальчик или девочка? А, в общем-то, не важно. Кажется, твоё молоко закончилось. Погоди, сейчас налью тебе ещё. Негоже слушать пьянчугу без вкусного презента.

Все мы хотим кем-то быть. Такова реальность. Но мне часто кажется, что я уже мертва. Я запуталась в своих потрескавшихся мыслях. Внутри меня столько опустошённости, что мне просто хочется, чтобы это был всего лишь страшный сон.

Я сражаюсь против себя, чтобы быть собой. Глупая ирония.

Лос-Анджелес. 1 января 2020 года

Стояла поздняя тёплая ночь первого числа, щеголяя звёздным небом. Отличная погода для Нового года. В округе Лос-Анджелеса, в Вудленд-Хиллз, в небольшой придорожной гостинице с говорящим названием «Тихие часы» часы были далеко не тихими: танцы, алкоголь – празднование набирало полные обороты, и ночка обещала быть безумной, когда, промелькнув мрачными тенями по ту сторону двери, объявились две незаурядные личности, словно порыв ветра, знаменующий надвигающийся шторм, пытаясь изменить горячий настрой окружающих своей суровой прохладой, которой тут же повеяло от новых гостей. Один из них – мужчина лет тридцати, а может и сорока, одетый в чёрную куртку нараспашку, с чёрной рубашкой под ней, расстёгнутой на одну пуговицу вверху, в чёрных джинсах и с чёрными лакированными туфлями на ногах, высокого роста, с короткими и чёрными, как смоль, немного потрёпанными волосами, явно физически выносливый и определённо неплохо сложенный человек, бледное лицо которого с лёгкой щетиной и холодным налётом синевы украшали большие чёрные солнцезащитные очки. Второй, вошедший прямо за ним, был его точной копией.