— Можно, — ответил Шерлок, чувствуя себя гораздо лучше, чем полчаса назад.

Юноша ушёл на кухню, включил чайник и приготовил две чашки. Скрестив руки на груди, Джон пытался собрать мысли в кучу и выдать вполне разумный вопрос, но как назло ничего не приходило в голову. Из размышлений его вывел Шерлок, сев за стол.

— Джон, не бери в голову, это был эксперимент, — соврал Холмс, опустив взгляд. Если врать, то не прямо в глаза.

— Да? — Джон заваривал чай, сдерживая себя, чтобы не перейти на крик. Неужели Холмс считал, что закатанные рукава он сможет объяснить «экспериментом?» Если да, то Ватсон с сегодняшнего дня начнёт сомневаться в его гениальном уме. — В общем, Шерлок, я не буду лезть к тебе с расспросами, но если захочешь поделиться, то я безусловно выслушаю тебя. А пока я приму твою ложь, которую ты обозначил «экспериментом». — Джон повернулся к Шерлоку, протягивая чашку чая.

Ну уж нет, Шерлок никогда не откроет Джону правду, которая чуть не довела его до наркотиков. Хватило однажды, больше не хочется.

— Джон, не хочешь мороженое? Я знаю одно хорошее кафе неподалёку, — Шерлок улыбнулся одной из своих самых очаровательных улыбок, делая вид, что ничего не произошло.

Ватсон тяжело вздохнул, вспоминая зачем пришёл в эту квартиру. Он ничего не ответил на предложение Шерлока. Почесав затылок, Джон пытался сформулировалась свой вопрос.

— Шерлок… — выдавил он, сжимая пальцами тёплую кружку с чаем. — Я так привык находиться с тобой рядом, поэтому жить в разных квартирах я считаю полным абсурдом. А ещё, ты как хочешь, но я не оставлю тебя одного, после всего случившегося, — закончил Джон, делая глоток чая.

Шерлок даже не стал противиться этой затее, потому что хорошо знал, что Джон его не оставит. Он бы поступил точно также.

Они не смогли решить в каком доме остаться, поэтому Джон подбросил монетку. Орёл — Бейкер-Стрит, решка — Паддингтон-Стрит. Монета приземлилась орлом вниз, а значит Шерлоку придётся собирать свои вещи. Ухмыльнувшись, брюнет встал из-за стола и скрылся в спальне. Он не собирался спорить с Ватсоном, это было бы бесполезной тратой времени для обоих. Приведя себя в относительный порядок, Холмс открыл дверь и вернулся на кухню, где по-прежнему сидел Джон и читал какую-то газету.

— Никогда не видел смысла в газетах, — складывая её пополам и убирая на стол, произнёс Ватсон. — В основном в них пишут то, что неинтересно людям.

— Соглашусь, — ответил Холмс, наклонившись вперёд и слегка толкнув Джона в плечо. — Пойдём, мы ещё должны успеть в кафе. Хочу мороженое.

Джон немного смутился, что Шерлок оказался так близко. Юноша сразу уронил свой взгляд на губы, но быстро сориентировался, переключив внимание на запах парфюма, а уже после на слова, которые говорил брюнет. Он упрямо уверял себя в том, что любовь между двумя мужчинами невозможна, даже, если твоё сердце уже любит.

И всё же Холмсу удалось привести Ватсона в кафе. Забрав мороженое, они решили пройтись до дома пешком, так сказать, прогуляться, подышать свежим воздухом (конечно, в Лондоне его ведь полно…). По дороге они разговаривали на абсолютно разные темы, смеялись.

— Джон, поделись мороженым, — то-ли в шутку, то-ли всерьёз, произнёс Шерлок, видя, что юноша не прикоснулся к десерту.

— Держи, — остановившись, Ватсон протянул Холмсу рожок. Брюнет окинул юношу недоверчивым взглядом. Когда он потянулся за «сладким холодом», Джон очень резко приблизил пломбир к лицу и коснулся носа, оставив белый след, а после вручил Шерлоку рожок и, взяв ноги в руки, пустился бежать.

— Я знал, что ты что-то задумал, — прокричал Шерлок, пускаясь в погоню за юношей. Догнав, Холмс схватил его за руку, а после прижал к себе и измазал Джона в ответ.

Джон извивался как мог, но ничего не помогло. Домой они вернулись испачканные, но зато счастливые.

***

Прошёл день, третий, пятый, неделя, а кошмары всё не прекращались. Из-за этого Джон почти перестал спать по ночам, вместо этого он спал днём, когда в комнатах было светло и вокруг не мерещились всякие ужасные вещи. Юноша стал раздражительным, сонливым, злым. Теперь в его кошмары проник Шерлок, которого отец постоянно убивал. В каком бы сне не находился Джон, исход был один — убийство Шерлока. Это всегда служило пробуждением со сбитым дыханием и полными страха глазами.

Джон наотрез отказывался контактировать с психологом и психотерапевтом, приходя к ним, он молча отсиживался всю консультацию. Его раздражала любая мелочь, даже самая незначительная. За три консультации с психологом, Джон смог немного открыться ей с другой стороны. За «дружескими» беседами и игрой в шахматы, девушка узнавала о парне намного больше, чем за вопросами, которые Ватсон оставлял без ответов. На четвёртой консультации Джон отказался от игры в шахматы и всё оставшееся время сидел молча, смотря в определённую точку, но иногда отводя глаза на некоторый декор кабинета. Мисс Милтон поняла сразу, что случилось то, о чём Джон не хочет никому рассказывать.

Шерлок, заметив ухудшающее состояние друга, решил узнать в чём проблема. Он перестал применять дедукцию к Джону ещё на третий день знакомства.

— Джон, ты не хочешь со мной поговорить? — спокойно поинтересовался Холмс.

— Ты ведь читаешь людей как книгу, так в чём проблема прочесть меня? — Джон уставил на него свой взгляд и Шерлок заметил в нём усталость, обиду и боль. Те, когда-то синие глаза, которые он полюбил, были тусклыми и безжизненными.

Душевные метания и самокопание сдавливали глотку, перекрывая доступ к кислороду, отчего голова становилась тяжёлой.

— Я не хочу читать тебя, словно книгу, я считаю это неправильным по отношению к тебе, потому что знаю, если ты захочешь со мной чем-то поделиться, ты это обязательно сделаешь, — Шерлок говорил искренне.

— Я ни с кем не хочу больше разговаривать, — голос Ватсона был отстранённым. Казалось, что это был вовсе не тот Джон, которого знал Холмс.

— Случилось что-то серьёзное, ведь так?

— Ты легко можешь прочесть меня, помни об этом, Шерлок, как и прочитывал всех, — тон был насмешливым, но слезящиеся глаза выдавали его.

Шерлок сделал шаг навстречу и попытался обнять Джона, но тот отступил назад и выставил перед собой руки.

— Не подходи ко мне! — Джон опустил голову, разглядывая свои ботинки. — Пожалуйста.

— Что, чёрт возьми, происходит?

Джон ничего не ответил. Он просто развернулся и быстрым шагом пошёл в сторону выхода.

— Ты куда? — не получив ответа, Шерлок побежал догонять Джона, но перед самым его носом дверь ванной комнаты захлопнулась. Послышался звук закрывающегося замка. Шерлок несколько минут стоял возле двери, слушая как наполняется ванна, а потом облокотил лоб на дверь, шумно выдохнул и пошёл в свою комнату.

«Больничная койка, лежащий на ней Джон, окружённый пищащими приборами и перебинтованным запястьем» — именно эта картинка появляется в его памяти, когда Шерлок закрывает глаза.

«Отстранённый голос, стеклянные глаза, апатия» — сменяется картинка.

Шерлок резко подскакивает с кровати и бежит к двери ванной. Сердце, которое как оказалось может любить, подсказывало, что должно произойти что-то непоправимое. Стук в дверь:

— Джон, открой дверь, пожалуйста, — проговорил Шерлок.

Юноша наполнял ванную. Этот день должен стать для него последним. После того, как ванна была наполнена до определённого уровня, Джон, не снимая одежды, лёг в неё. Одежда намокла и прилипла к телу.

— Джон, открой эту чёртову дверь! — в голосе Шерлока были слышны нотки злости и отчаяния.

— Прости меня, мам, — шёпотом сказал Джон. — Но я так больше не могу, — он достал лезвие. — Сегодня я наконец-то встречу тебя, надеюсь, что ты не будешь меня сильно ругать, — из его глаз полились слёзы. Страх перед смертью — пожалуй самое ужасное, что могли придумать… Тяжело вздохнув, он взял лезвие и уже был полон решимости свести счёты с жизнью, как вдруг резко отдёрнул руку.

— Я вышибу её, — не унимался Шерлок. Он чувствовал, что Джон задумал что-то неладное.