Он хотел частицу Тома в себе, но страшился предстоящих родов. О-папа ещё рассказал, как тяжело было с Гарри, как он мучался четырнадцать часов и чуть Богу душу не отдал под конец родов. А-папа тогда дал ему по макушке, успокаивая сына, который любил себя накрутить. И одно посоветовал наверняка — не брать Тома с собой в родильную палату. Сам Северус выдержал процесс только потому, что сам врач и повидал многое. Выдержкой Тома лучше не рисковать.
***
Спустя неделю, испытав себя на прочность, Реддл решил тому же подвергнуть Гарри, познакомив со своими родителями. Пока не спало напряжение после знакомства с родными с одной стороны, следовало перейти на знакомство с другой. Том умело внушал свои желания любимому пирожку и добился от него быстрого согласия.
За полгода, что они вместе, Том почти не говорил о своих родителях, а Гарри не допытывался, зная, что просто так о них не молчат. И теперь, отправляясь к ним, включался страх. Неизвестно, что может вскрыться. Какие секреты хранятся в семье Реддл?
Гарри окунулся в немного мрачную атмосферу, и если бы не поддержка Тома, что почти не отпускал его руку, и приятная беседа с его матерью, он бы, наверное, не выдержал и сбежал. У альфы-отца был холодный, цепкий взгляд, да и у папы-омеги, порой, пробуждался страшный взгляд, но к ним Гарри привык. А к чужим — нет.
Отец Тома, точная его копия, словно испытывал его молчанием. В основном говорила именно миссис Реддл. По сути, общие вопросы, взгляды на будущее, на жизнь, на создание семьи, и Гарри отвечал односложно, не чувствуя себя раскованно. Если бы они были знакомы лучше, откровенностей, возможно, было бы больше.
Отец Тома ближе к середине разговора не просто стал нервировать, а пугать. Казалось, его глаза прожигают дыры в нестройном теле и поливают презрением каждую клеточку. Отчётливое ощущение того, что ему не рады, сверлило, в чём Гарри достаточно быстро признался Тому, отозвав на разговор, и тот извинился за поведение своего отца, признавшись, что он всегда был со сложным характером и людей к себе близко не подпускал.
Когда они вернулись обратно за стол, Реддл-старший стал вести себя иначе. Мрачный вид сменился на равнодушный. Гарри больше не ловил на себе ужасные взгляды. Видно, жена с ним тоже успела поговорить, когда они отошли. Безразличие было куда лучше презрения, и Гарри действительно стало легче.
В ходе дальнейшей беседы Поттер также признался, что хотел бы девочку, если забеременеет, и миссис Реддл его поддержала, желая увидеть, как красива была бы её внучка, если бы переняла внешность своего отца. В их семье, к сожалению, вся красота досталась мужчинам. И хотя Гарри с ней согласился, понимая, что Том прекрасен, но из слов миссис Реддл оно прозвучало так, будто Гарри совсем страшненький. Неважно, нарочно ли она так сказала или же неудачно подобрала слова.
Распрощались они, в итоге, на позитивной ноте. Даже отец Тома пожелал счастливого пути, прежде чем скрыться внутри дома. После таких сложных посиделок, Гарри потащил Тома в кафе, желая накушаться вкусностей и вместе с ними переварить визит к родителям Тома.
— Мы пережили! — выдохнул омега, обессиленно положив голову на стол. — Жуть это всё, знакомство и прочее…
Решив сесть рядом, а не напротив, как обычно, Том осторожно потянул Гарри на себя и мягко обнял. Его грудь куда лучше стола. Да и обнимашки омега любил.
— Да, пирожок, мы выжили. Твои родители оказались куда гостеприимнее и менее мозговыносящими, нежели мои.
— Мне наоборот показалось, что они слишком давили на тебя своими предупреждениями, — озадаченно ответил Гарри, с уютом расположившись на груди, где мерно билось сердце, хорошо успокаивая. — Особенно, о-папа. Хотя, военный снайпер, что с него взять.
— Меня забавляли его завуалированные угрозы, — весело хмыкнул Реддл. — Кого действительно я могу опасаться, так это тебя, пирожок. Именно от тебя можно получить между глаз.
— Спасибо, конечно, — хихикнул Поттер, радуясь, что альфа признаёт его способности. — Но нервы и глаза ему по прежнему верны, причём больше, чем мои. У меня же дальнозоркость. Так что при желании он может пробоину в черепе организовать. Мы с ним шуточно соревновались в том году. Но, что ни говори, а твой отец меня просто… вынес. Неудобно до чёртиков!
— Да, знаю, — согласился с ним Том, поглаживая по голове и между лопаток. Его пирожок не заслужил того мрака и презрения, что выдавал отец. — Он ужасен. Был таким и останется. До сих пор не понимаю, что моя мать нашла в нём. Он буквально состоит из токсичности.
— Твоя мать мне как-то тоже… не знаю, мне сложно сказать, — пожал плечами Гарри, не в силах подобрать нужные слова. — Удивляюсь, как тебе удалось стать не похожим ни на одного из них.
— Что не так с моей матерью? — нахмурился Том. — Мне казалось, вы нормально пообщались.
— Ну… она или плохо умеет общаться или очень тонко вуалирует некоторые моменты. А вообще, я не спросил, кого бы ты хотел? Мальчика или девочку?
— Она старается быть дружелюбной, но часто происходит так, что или её кто-то не понимает, или же она. Одно могу сказать точно — она не хотела тебя оскорбить, — Том встал на защиту матери, готовый сколько и как угодно доказывать, что она хороший человек и намерено зло никогда не совершит. В отличие от отца. — Что же касается ребенка — я не думал конкретно о поле. Но слушая, как вы говорите о девочке, мне её вдруг захотелось.
— Да, я тоже думал, что вряд ли она со зла. И я рад, что ты тоже хочешь девочку. Боялся, что предпочтёшь сына. Так странно, фантазировать о том, что пока ещё так далеко. Я пока не готов… и не уверен, что когда-нибудь вообще буду. Наверное, это тот случай, когда аппетит приходит во время еды, — пожал плечами Гарри, а после встрепенулся. — Кстати, где наша еда?
Том не стал акцентировать внимание на страхах омеги. Он понимал, что тому страшно. Женщины и мужчины омеги заслуживали уважения и памятник за ту ношу, что выпадает на их плечи. Долгий период беременности, не менее долгие роды, мужчинам альфам и не снились такие кошмары. А ведь есть индивидуумы, что имеют наглость жаловаться на тяготы отцовства, притом что не делали ничего, кроме собственной работы, и ту из рук вон плохо. Стыдно до смешного.
— А вот и еда! — порадовался омега. — Если вдруг я не съем, доешь? Кажется, я переборщил. У меня скоро… ну, ты понял. Перед ней всегда начинаю много есть. Да ещё нервы. С тобой поговорил, хоть полегче стало.
Предстоящая течка не только развивала аппетит, но и способствовала перепадам настроения, к чему Том за полгода успел привыкнуть. Как и к чересчур сильному интимному голоду Гарри.
— Всё съем, пирожок. А что не съедим вместе, заберём с собой. В этом кафе не запрещается забирать еду.
— Не знал. Да и мне часто неловко забирать с собой. Сразу возникает вопрос, нахрена столько заказывал? Потом съездим в аптеку? У меня таблетки заканчиваются.
Несмотря на тяжёлые испытания и усталость от сегодняшнего дня, Гарри чувствовал небывалый подъём, ведь обе стороны их приняли. И свои родители, и родители любимого человека. А ведь могло быть всё иначе. Родителям Гарри мог не понравиться Том, по разным причинам. Да и Гарри мог не угодить родителям Тома. Скорее всего по двум причинам — полнота и простота. Упоминать своё хобби он и вовсе не стал. Чтобы вконец не смущать. Они должны понимать, и понимали, что никто не может быть идеальным. Главное увидеть, какие взаимоотношения. Насколько сильны чувства, что готов сделать и какие, в общем-то, планы на будущее. Остальное — не важно. Родители получили, что хотели и отпустили их с миром.
========== Часть 10 ==========
Однажды Том вернулся с работы пораньше, полагая, что Гарри дома не будет, потому что тот должен был поздно прийти с тренировки, но всё же альфа застал его у порога. Сидящим на полу с пугающим, мёртвым выражением лица. А в руках он сжимал тест на беременность. Положительный.
— Гарри, — Том оказался рядом, беспокоясь больше не о результате, хоть он и шокирует, а за состояние омеги. Обнял за плечи, он почти перетащил на себя Гарри, никак не сопротивляющегося. — Эй, пирожочек. Ты что? Скажи хоть что-нибудь, не пугай.
