— Всё будет хорошо, — ободряюще улыбнулась Гермиона, заметив, какие парни шли угрюмые, и взяла обоих под руки, чем изрядно удивила. Этот жест был необычным и… очень милым. Невольно вызывало улыбку.

Вот уж в чём Невилл не сомневался, так это в своих друзьях. Они никогда не смеялись над ним на младших курсах, когда он был неуклюжим и круглым, как медведь. И их не сожрала зависть, когда они узнали о его предназначении. Они — одни из тех, кому он мог безоговорочно верить, посвящать в свои планы и, если понадобится, отдать свою жизнь, только бы они были невредимы. Но, конечно, надеялся, что до этого никогда не дойдет. И вообще не дойдет до страшной войны, в которой могут погибнуть тысячи невинных людей.

Порой он думал, что было бы лучше вызвать Тёмного лорда на дуэль и одолеть его в честном поединке, один на один. Настолько, насколько может быть честен поединок с ним. Чтобы не проливать ничью кровь, кроме его и своей, если на то пойдёт.

Разумеется, это возможно только после обучения всему, что могут преподать родители и Дамблдор.

И, конечно, было бы хорошо покончить с отродьем Волан-де-Морта, который будет сеять зло вместе с отцом, или за отца. Но не раньше, чем будет покончено с Тёмным лордом. Мстя за своего сына, он заставит любого, хоть как-то причастного к Ордену, захлебнуться в собственной крови.

========== Урок зельеварения и безопасность для Нагайны ==========

— Грейнджер вроде умная, но такая дура, — не успокаивался Малфой. Стычка, произошедшая буквально пять минут назад с гриффиндорцами, его никак не хотела отпускать. Не понимал он этих тупиц. — И Уизли туда же. Тёмные заклинания, — спародировал убогого рыжего. — Каким надо быть идиотом, чтобы перепутать обычное режущее с тёмным заклинанием?

— Если бы оно разрезало одежду, а не руку до крови, тогда было бы похоже, — усмехнулся Забини. — Вывести обычным режущим заклинанием из строя, выглядело бы ещё забавнее.

— Надо было в самом деле ударить. Хотя бы рыжему, — влез Винсент, а Грегори согласно кивнул. Оба всё ещё занимались боксом, использовать кулаки для них почти профессиональная привычка.

Лестрейндж в разговоре не участвовал. Он сопоставлял увиденное. Если бы профессор Скортезе разрешил использовать чуть больший набор заклинаний, Гарри бы лучше отметил плюсы и минусы своего противника. То, что оба показали друг другу — оказалось довольно скудным. Но не отметить натаскивание Гарри не мог. Почерк и тактика ощущались. Щит Долгопупса вышел сильнее, а пал по причине большого количества нагрузки. Обеспечить такую же в адрес Гарри, Долгопупс не смог — опыта не хватало. Дело это наживное, так что расслабляться не следовало.

Думать о дуэли с Избранным Гарри перестал, когда начался урок зельеварения. В Большом зале он не смог как следует разглядеть их нового профессора по зельям, но на самом занятии — возможность идеальная. Совершенная противоположность отца. Полненький старичок, небольшого роста и с радостной улыбкой всех встречающий:

— Доброе утро, класс! Как же давно, очень давно это было. Гляжу я на вас и вижу знакомые лица! — глаза профессора горели от восторга. Его явно охватило чувство ностальгии. — Когда-то давно я обучал ваших родителей, ваших бабушек и дедушек. Вижу-вижу, насколько вы похожи. Мистер Ногсбери, мисс Паркинсон, мистер Малфой, мисс Олисс, мистер Забини…

Кого только Слизнорт не перечислил. Дети сидели и не знали, что предпринять, как вообще реагировать. Кажется, старик действительно помнил абсолютно всех родных сегодняшних учащихся.

Гарри, сидя в паре с Ноттом, сгорал от любопытства. Скажет ли профессор хоть что-то о нём. Узнает по лицу, чей он сын? В голове профессора всплывали лица тех родителей, кого он и перечислял. Всего на миг, но Гарри успевал увидеть. Ему было слишком интересно, чтобы отказаться от соблазна «услышать», «узнать» чуть больше. Самую малость. И вот, когда взгляд Слизнорта остановился на нём, Гарри увидел слишком яркий кадр, в котором зафиксировался крёстный, будучи ещё студентом. На том же самом месте, где он сейчас сидит! В голове профессора пошло явное сравнение.

— Мистер… Реддл?

Незнакомая фамилия привлекла внимания всех. Слизеринцы и те не были в курсе, как звали в прошлом Тёмного Лорда. И как когтевранцы, они заинтересовались тем, почему новый профессор назвал их звезду-Лестрейнджа Реддлом.

— Простите, профессор, но моя фамилия Лестрейндж, — уточнил Гарри, сумев сохранить лицо. И помогли отнюдь не тёмные очки.

Его сравнивали с Марволо довольно часто, и верили, что он сын Тёмного лорда, даже больше, чем в то, что он сын Рудольфуса. Тот же Поттер якобы являлся его отцом. Только вот о настоящем родителе никто не говорил.

И все равно Гарри удивился, услышав фамилию Марволо.

— Лестрейндж? — переспросил профессор, прибывая в неверии, но очень быстро пришёл в себя, чтобы не волновать класс. — Да, конечно-конечно. Вы сын… Рудольфуса, так? Или же Рабастана?

Последнего имени Гарри совсем не знал. Ни мама, ни дядя ни разу не упоминали его. А значит — они нарочно скрывали от него ещё одного дядю. За одну только минуту всплыл родственник.

Отвечая на вопрос, он выдал не то, что думали многие. В качестве отца он отметил именно Рудольфуса, спровоцировав в головах соучеников смешки. Слизеринцы поняли, что он врёт специально. А вот когтевранцы начали думать, что он врал на протяжении долгого времени. На что Гарри плевать хотел. Не им судить. На мнение общественное, по большему счету, ему откровенно начхать.

Профессор Слизнорт не стал больше допытываться. Конечно, в его мыслях Гарри уловил сомнение и более чёткое сравнение с Марволо, но они быстро перекрылись. Стоило начать урок — и профессор стал думать только о материале, который преподносил ученикам пятого курса. И, надо сказать, вёл он неплохо. Много болтал о свойствах зелий, и инструкции давал подробные. Когтевранцы вскоре расслабились, сравнивая манеру преподавания Снейпа и Слизнорта, и находя лучше именно последнего.

«Слабомощные», — про себя отметил Гарри. Отец — гениальный зельевар и всё доступно объясняет, если нормально слушать. Не всем ведь быть добродушными старичками. Кто-то априори не умеет мягко и тепло говорить. И уж точно не птичкам судить о том, что Снейп — «мрачный, вечно холодный гад, что доброго слово никогда не скажет». О том, что доброе слово ещё заслужить надо, а не просто сидеть тупицами на уроке, Гарри и вовсе старался не думать, чтобы сдержать презрительное фырканье.

«Сборище обидчивых неженок».

Закатив глаза, он сосредоточился на занятии. Кто бы ни был профессором сейчас, он на уроке, а значит, должен сделать всё идеально, как и полагается лучшему ученику курса.

***

Влиться в урок труда не составило. Зелья всё же были увлекательным предметом. Не важно, ведёт их отец или же новый зельевар. И всё-таки, не отталкиваясь от родственной связи, а по факту — нравился ему всё же отец в образе преподавателя зельеварения.

Он же был первым учителем. Научил основам. Да и Марволо пару уроков давал, они вместе не один раз зелья готовили. Слизнорта бы он поставил на третье место. Неплохо, могло быть и хуже. Но! В первую очередь, стоило помнить, что именно Слизнорт обучил отца азам, за это Гарри уважал профессора.

В целом, он одобрял кадровый подбор родителя. Хорошо постарался в этом году, как и в конце прошлого года, и теперь, наконец, мог отдохнуть от части дел.

Школа сильно изменилась с приходом Северуса Снейпа на директорскую должность, и будет изменяться дальше, только в лучшую сторону. А через несколько лет Хогвартс действительно станет самым безопасным местом.

***

Ближе к вечеру, на колонне у двери в гостиную, его ждал Разбойник с письмом от Марволо по поводу защитных чар для Наги.

«Добрый вечер, Гарри.

Твоя просьба, связанная с защитой для Нагини, была мною услышана. Если ты взял письмо в первую очередь, что ж, тогда после прочтения ознакомься с защитными чарами, которые я выписал специально для тебя. Они довольно просты в освоении, твоих сил более чем достаточно для создания. Но если ты начал с изучения чар — я могу лишь похвалить, в первую очередь, ты стремишься к знанию чего-то нового.