— Марволо, — парень буквально засиял. Один лишь взгляд на любимого человека — и боль отступала. Хотелось обнять его, ощутить близость и облегчение от того, что он в порядке. Насколько можно после изнурительной битвы. — Обнимешь? Или сейчас ты занят?

— Не занят.

— Я оставлю вас, — Белла погладила сына по руке, прежде чем подняться. Понимающая женщина. Она чувствовала, что им двоим нужно поговорить, и лишние уши не нужны.

— Гарри, не вздумай двигаться. Тебе прописан строгий постельный режим.

— Не буду, — успокоил её Гарри. И стоило матери выйти, он нагло ухватил крёстного за руку и дернул на себя. — Я так рад тебя видеть…

— Гарри, — почти прорычал тёмный маг, чуть не придавив собой от неожиданного порыва парня. — Твои раны ещё не затянулись. Выпорю, когда поправишься.

Прозвучало… возбуждающе. Гарри в один миг ощутил бодрость в разбитом теле.

— Если это будет не слишком больно, я не против, — шёпотом ответил ему и поцеловал в ухо. Сейчас или никогда. Тянуть момент и дальше Лестрейндж не желал. Нет никакой гарантии, что подходящее время для признания ещё когда-нибудь наступит. — Я вспомнил украденный тобой поцелуй.

Вся злость на крайне глупый поступок крестника, и волнение за его здоровье, разом схлынули. Мужчина почувствовал неладное после первой фразы Гарри, ощутил напряжение от его неожиданного поцелуя… и оцепенел от последних слов.

«Обливиейт» — крайне сложное и интересное заклинание, в котором существует лазейка. Стёртое однажды может быть восстановлено. Чаще всего через сны. При ассоциации чего-либо — куда реже. Но не всем волшебникам, подвергшихся заклятью забвения, могло так повезти. Гарри вышел исключением. Как всегда.

Марволо взглянул на него иначе. Теперь нет смысла что-то скрывать. И оправдываться он не собирался.

— Это был верный способ успокоить тебя. И я не хотел давать ложные надежды.

— Ложные, значит… — горько усмехнулся Гарри, и все игривые нотки разом превратились в грусть. — А как же твоё: «хотел бы всю любовь забрать себе»? Хочешь сказать, что и это ложная надежда? Или тоже хотел только успокоить?

— Тогда они были ложные, — поправил себя Марволо, опять-таки, не видя смысла врать или же что-то утаивать. Не сейчас уж точно. — Сейчас всё изменилось.

— Тогда скажи мне, потому что я устал метаться между своими чувствами, — с нескрываемой мольбой попросил Гарри.

Болезненный вид, тихий голос на грани слёз, пробивали насквозь чёрное сердце Волан-де-Морта. Оттолкнуть крестника он при всём бы желании не смог. Но и принять… Впереди их будет ожидать куча трудностей. И начнётся сложный путь с родственников. А если чувства Гарри в конце концов пройдут? Не факт, что Марволо его отпустит. Будет держать подле себя. Всегда. Будет легче убить мальчишку своими руками, нежели отдать кому-то ещё.

Прикрывая багровые глаза, мужчина издал тяжелый вздох. Но стоило открыть, в них загорелась решимость. Он обхватил лицо Гарри и приблизился к нему максимально близко.

— Ты занимаешь особое место в моей жизни, Гарри. Моя жажда обладать тобой становится всё сильнее. Если я приму тебя, то приму до конца и на всю жизнь.

— Если бы ты только сказал мне это раньше… — голос треснул и Гарри пробило на эмоции. Скажи ему Марволо всё сразу, без концерта с забвением, они могли бы избежать многих страданий, ведь у них обоих более хрупкие души, чем у других…

Поддавшись порыву, Гарри прижал мужчину к себе, не сдерживая слёзы облегчения. Его слишком долго мотало из крайности в крайность в полной темноте… И вот, наконец, увидел свет.

— Тише, — Марволо осторожно обнял всё ещё раненного парня, и успокоить желая, и приласкать немного. — Я принял свои чувства к тебе не так давно. Сказать раньше не получилось бы. Стало бы только хуже.

Мысли в голове всё ещё путались, но парень верил. Как всегда и безоговорочно верил Марволо, которого знал с самого детства… которому мог вверить собственную душу, не говоря уже о жизни. Осталось последнее, самое сокровенное, что хотел бы сделать Гарри, этим окончательно развеяв иллюзии о безответных чувствах — поцеловать. Поцеловать так, как оно должно быть между двумя любящими друг друга людьми.

Немного робко, но с огромным желанием, Гарри приник к губам мужчины, которые были так близки, и получил осторожный, полный нежности ответ, который лишь усилил слёзы. Облегчение и радость — они проявили себя в такой форме, притупляя боль в теле. Какие уж там физические неудобства, когда душа и сердце пели от радости и всепоглощающей любви к человеку, ответившему взаимностью. Этот поцелуй стоил сотни тех, что Гарри испытывал с профессором Скортезе. Их нельзя сравнить. Это наслаждение другого уровня. Наконец-то он касался тех губ, которых годами желал опробовать и чьих обладателя боготворил с самого детства. Скортезе с самого начала был только заменой. Неплохой, но всё же заменой, и рядом не стоящей с настоящим источником чувств.

Нехватка кислорода привела к боли в груди. Всё же Гарри был не в том состоянии, что его очень раздражало. Марволо это понял и немедля отстранился, помогая лечь обратно.

— Не двигайся, — тихо попросил он, с лаской прикоснувшись сначала к волосам, затем погладив пальцами по виску и по щеке, — я никуда не уйду.

— Как будто я тебя так легко отпущу, — сквозь сжатые от боли зубы ответил Гарри и стал переводить дыхание, трепещущее словно крылья пойманной бабочки. — Я слишком долго желал, чтобы мы были вместе.

— И то верно.

Теперь всё по-другому. Их связь стала куда крепче. И Гарри выдал последний, важный секрет, который так долго и болезненно хранил:

— Я люблю тебя, Марволо.

— Знаю, — тёмный маг соприкоснулся с горячим лбом парня своим. Сердце в груди сжималось от услышанных слов, — мой маленький василиск. Я тоже. Люблю.

Чувство, что он долгое время презирал. Не верил в её силу. Считал самой большой на свете слабостью. И вот, на восьмом десятке лет, он попал в сети любви, из которых не выпутается. Не пожелает выбраться, если быть с собой честным. Ядовитый мальчик травил его слишком долго и не оставил ни малейшего шанса на сопротивление.

Теперь Марволо думал о том, правда ли любовь так слаба? Или же она таит в себе невиданные возможности? И только время могло дать ответы.

========== Тяжёлая ноша ==========

Через трое суток Гарри смог выбраться из постели. Дни в положении пластом были невыносимы. Сходить в туалет, да обратно в постель — его максимум. Они пережили настоящий кошмар… и он должен знать о том, что происходит за пределами особняка!

Одно успокаивало — близкие ему люди в полном порядке. В день, когда он очнулся, дяди заглянули к нему после Повелителя. Мама находилась рядом. А отец пришёл поздно вечером. Гарри долго держал его в объятьях, понимая, что мог потерять в страшной битве, если бы тот не оказал себе помощь. И если бы Марволо не появился. Всё то время, что Гарри не спал, он переживал за отца, и непременно отчитал. И хотя он понимал, что на плечах родителя сейчас тяжкая ноша, требующая внимания, ничего не мог с собой поделать.

Как держался сам отец — жутко представить. Болезненный, бледный, уставший, с глубокими кругами под глазами. Без слёз не взглянуть. И покой мог только сниться. Он до ночи находился в Министерстве, решая проблемы, навалившиеся на плечи с разрушением Хогвартса. Удерживал всеми силами свою репутацию, которая разрушалась на глазах из-за убитых горем родителей, что обвиняли директора Хогвартса в смерти своих детей.

Он и сам понимал — в целом они правы. Как родитель, Северус полностью понимал их чувства. Как директор — осознавал, что должен был наложить более серьёзные чары для защиты школы. Он сделал всё, что мог. И понимал, что этого недостаточно.

Когда потребовали его отставки, Северус безропотно согласился. Он с самого начала написал заявление об уходе и передал все полномочия Макгонагалл. Но до последних чисел августа собирался сделать всё, чтобы исправить как можно больше.

Если бы не поддержка близких — он бы сломался. Да, в школе его если и любили студенты, как педагога, то лишь единицы. Большинство боялись и ненавидели. И он не питал слабости к детям. Но смерть…