Не каждый мог зацепить его с первой же встречи. Не каждым незнакомцем он забивал себе голову на важном совещании с определённой проблемой между ног. От природы своей, Том обладал умением читать людей, как книгу. Но Гарри Поттер был прописан необычным, трудно разбираемым шрифтом. Смысл каждый раз ускользал.
— Пить хочешь? — спросил мальчик, стоило утолить жажду водой, взятой из рюкзака.
Откатав своё время, они решили немного перевести дух, прежде чем сдавать ролики. Ноги после катания приятно гудели. А стоит переобуться — они почувствуют невероятную лёгкость. Это, пожалуй, одно из самых невероятных ощущений.
— Не откажусь.
Интересно вдруг стало увидеть реакцию на непрямой поцелуй. Смутит ли такой контакт малыша? Или пройдёт без внимания?
Как оказалось — смутило. Том ощущал прожигающий взгляд на своей шее. Мальчишку увлёк сам процесс поглощения воды. Реддла так и порывало сделать что-нибудь из ряда вон. Например, «случайно» облиться, облизнуть губы или окинуть малыша томным взглядом. Тот точно отреагирует остро. Такой невинный в интимных делах… да и в отношениях в целом. Обычно Том предпочитал держаться подальше от девственников, а тут надо же какое дело! Дразнить невинного ягнёнка — удивительное по своей отдаче развлечение.
Остановившись на втором варианте «из ряда вон», Том облизнул нижнюю губу и перевёл взгляд на зардевшуюся прелесть, протягивая обратно бутылку, теперь наполовину пустую.
— Что смотришь?
— Да так… — плохо притворяясь, что спокоен, ответил парень, но внезапно выдал необычный перл, — очень хочется на месте твоих губ оказаться. У тебя, наверное, даже мороженое заводится, когда ты его ешь.
Вот о чём он ранее задумывался — книга, которую почти невозможно прочитать. Что он должен думать после услышанного? Как реагировать? Его разрывало между недоумением с откровенным фейспалмом и диким смехом.
Победило, в итоге, второе. Том согнулся пополам, не помня, когда в последний раз так ухахатывался. Просто невероятное развитие событий — сперва довёл мальчишку до состояния желе обычным поцелуем, а теперь тот, в ответном порядке, вынес словами с убойным смыслом.
— Блин, теперь я мороженое хочу, — пробурчал Гарри.
И неудивительно. Жаркая погода манила съесть что-то прохладительное.
— Давай уже переобуваться. По пути найдём тележку с мороженным и выберешь себе понравившееся.
Начисто игнорируя лавку, мальчишка свалился на мягкую траву, стаскивая с себя ролики, а как только переобулся в кеды, с блаженной улыбкой улёгся целиком.
— Пару минут поваляюсь и пойдём…
— Может, лучше поваляешься на лавочке, устроив голову у меня на коленях? — предложил Том более заманчивый вариант и был уверен на все сто — мальчишка пересилит себя за возможность больше с ним контактировать.
— Не устоять, — мгновенно отозвался Гарри и встал, чуть пошатнувшись от резкого движения. — На травке мягче, но ладно.
Обязательно нужно было вставить последнюю реплику… словно одолжение делая. В случае с Гарри, Том не испытал раздражение. А мог бы. Но негативным чувствам и эмоциям просто не было места на их свидании. Он наслаждался открывшимся видом — как малыш млел от ласковых прикосновений к своим волосам и лицу и как довольно улыбался, порой забавно жмурясь.
— Такой кайф… даже странно это как-то… — задумчиво пробормотал Гарри и снова посмотрел на него в милом ракурсе, снизу вверх.
— Хм? Почему странно?
— М-м-м… сложно объяснить, — после тихого мычания и быстрого сворачивания темы, мальчик выпрямился, сияя улыбкой. — Пошли уже искать мороженое! А потом займёмся культпрограммой дальше!
— Как скажешь, малыш.
***
Энергия из юного тела так и лилась, чего Том разделить с мальчишкой не мог. Небольшая прогулка, а до этого катание на роликах, хорошо его вымотали. Плюс, до этого висела работа, от которой он буквально отрывал себя, перенося встречи и свалившуюся кипу бумаг на «потом». Но виду не показывал, тихо радуясь ярким эмоциям мальчишки.
Второй пункт — это посещение торгового центра, где Том готов был выполнить любой каприз: что-то прикупить, где-то поиграть, что-то посмотреть, что-то поесть, в общем, на что падал глаз.
Взгляд Гарри упал на афишу после недолгого блуждания, и он потащил в зал кинотеатра на свежий боевик, обещавший много драк и погонь. Но поскольку сеанс начинался не ранее, как через час, они устроили себе перекус, выбирая что-то посущественнее предложенного в кинобаре.
— Серьёзно, попкорн — такое же надувательство, как чипсы. Что ты их ел, что не ел — разницы вообще не чувствуешь! Но что вкусно, да, — поделился мнением парень, пока они ждали заказ.
— Ничего не могу ответить по этому поводу. Что чипсы, что попкорн — давно не ел. Да и не горю желанием вновь начинать. Уж лучше пицца, крылышки или бургеры.
— Согласен. Вот их мы и будем есть. Только без крыльев. Не люблю, когда приходится платить за те элементы еды, которые всё равно будут выброшены. Кстати, вопрос не по теме. А у тебя, случаем, не линзы?
Действительно не по теме. С еды быстро перейти на внешность. Но отчасти Том понимал интерес. Гарри далеко не первый, кого удивляла синева глаз. Они, вкупе с неплохой внешностью и врожденным обаянием, не раз помогали добиваться поставленных перед собой целей.
— Нет. Это мой натуральный цвет.
— Тогда охренеть! У тебя очень красивые глаза!
В честности малыша сомневаться не приходилось. Том уже понял, что говорит Гарри всё, как есть. И, может, он сказал бы что-то ещё, только им принесли заказ и внимание переключилось, а вместе с тем остановилась болтливость. Но когда дело подошло к десерту, Гарри возобновил разговор. Даром что подросток — так просто не заткнуть. Везде и всюду найдётся повод поделиться чем-то интересным. И его совершенно не смущало разговаривать с набитым ртом, как и неаккуратно обращаться с едой.
Это ещё одна черта, которая Тому симпатизировала, кто бы что не сказал об обратном. Мальчишка изначально показывал себя таким, какой он есть. Не пытался вести себя скромнее, не ограничивал себя в еде, не демонстрировал хорошие манеры (которых изначально нет).
Зачастую, его прошлые партнёры подчеркивали себя в выгодном свете. Порой примеряли на себя те или иные роли, думая, что в чужих глазах выглядят лучше, чем есть на самом деле.
Здесь же царила непривычная искренность пополам с чудачеством. И всё же, рамки приличия с воспитанием у парня имелись. Перекусив, он собрал за ними обоими мусор и выбросил, громко гремя дверцей урны.
До начала сеанса оставалось чуть больше десяти минут. Когда Том вообще был в кинотеатре в последний раз? Пять? Шесть лет назад? Гарри потянул его за руку, точно маленький ребёнок, и Том позволял себя вести, с ухмылкой смотря на его спину… и на то, что пониже. В обтянутых джинсах его задница и ноги смотрелись прекрасно.
Может, в процессе фильма попробовать пошалить? Их места почти на последних рядах — сама Судьба велела. Окутывающий мрак зала, разбавляемый светом происходящего на экране, обещал предоставить много возможностей для того, чтобы немного пораспускать руки, когда все будут поглощены просмотром фильма, что наверняка окажется очередным дешёвым продуктом киноиндустрии, не заслуживающим много внимания.
Свет погас.
Какое-то время Том действительно пытался влиться в атмосферу фильма, понять сюжет, но Гарри привлекал внимание гораздо сильнее: то в кресле поёрзает, то почти ногу на соседнее кресло закинет, то прикоснётся к его руке. Чудо неугомонное. И вот, когда дело дошло до разговора одного из главных героев с шерифом об убийстве, совершенном вчерашней ночью, Том приступил к шалости — осторожно положил ладонь на бедро Гарри. Тот вздрогнул от неожиданности, однако не попытался скинуть руку. Наоборот — он повторил с Томом то же самое! Глаза же продолжали смотреть в экран. Словно ничего не произошло.
«Какой бесстрашный малыш», — пролетело в мыслях Реддла на грани восхищения и он невольно облизнул губы.
Следующий шагом стало поглаживание, всего лишь пальцами, не пытаясь подобраться к внутренней стороне бедра. Шалость не должна заходить слишком далеко. И дело не в обстановке. А в возрасте его личного наваждения. По закону, Том не имеет права касаться мальчика «в таком» плане.
