Затем он начал спускаться со своей ношей по совершенно отвесной бетонной стене, находящейся сразу позади здания. Причем сам он спускался первым, а камень держал над головой, волоча его по стене. «Интересно, – возникла у Андрея нелепая мысль, – когда он спустится с камнем вниз, быть может, камень начнет подниматься обратно и за цепь вытащит Сизифа наверх?..»

Все происходящее происходило в какой-то ужасающей тишине. Кроме треска костра и позвякивания цепи, не было слышно ни единого звука. И это очень пугало…

– Итак, по-вашему, получается, Земля круглая? – переспросил Эдвард и рассмеялся. – Забавно, очень забавно.

Он откинулся на спинку кресла, с любопытством разглядывая Андрея.

– Конечно круглая, какой же ей еще быть? – неуверенно ответил тот. – Плоской, что ли?

– Знаете, а ваш подсознательный мир устроен весьма своеобразно. Весьма!

Андрей пытался сосредоточиться, но болтовня Эдварда ему невыносимо мешала. «Черт бы тебя побрал, – он мысленно плюнул в его сторону, – совсем мне мозги закомпостировал».

– Нет, а все-таки, – не унимался консультант, – если Земля круглая, почему же мы с нее не падаем?

Глаза его излучали восторг.

– Она нас притягивает, – машинально ответил Андрей, думая совсем о другом. – Или удерживает?..

На некоторое время воцарилось молчание.

– Знаете, Лост, – наконец произнес Эдвард, – вы самый странный пациент из всех, с которыми мне когда-либо приходилось работать. У вас необычайно развито воображение. Ну почему, скажите мне, вам взбрело в голову, что Земля – это шар? Почему не куб или тетраэдр? Ответьте мне, это очень интересно.

– Да что ты ко мне прицепился! – взорвался Андрей. – Почему да почему. Откуда я знаю почему? Нас так учили. И что Земля круглая, и что материя первична, и что дважды два четыре. Это же дураку ясно!

– Тихо, тихо. Не надо нервничать. – Эдвард встал и, делая руками успокаивающие жесты, медленно подошел к Андрею. – Вы же считаете себя нормальным, правильно? Ну, так и давайте рассуждать как все нормальные люди. Хорошо?

– Хорошо, – Андрей с трудом подавил раздражение, – давайте рассуждать.

– Давайте.

– Давайте!!

Эдвард взял со стола чистый лист бумаги, авторучку и уселся рядом.

– Насчет «дважды два», – пояснил он. – Вы хорошо помните алгебру или…

– Помню, черт возьми, помню! Чего вы добиваетесь?

– Тихо, тихо. Сейчас мы с вами проведем несложное арифметическое действие, и вы сами все поймете. Только не надо нервничать. Значит, вы утверждаете, что дважды два будет четыре?

– Да, именно это я утверждаю, и можете плюнуть мне в морду, если это неправда.

– Ну-ну, плюнуть я всегда успею. Дело не в этом. Дело в том, что дважды два не четыре. Дважды два – пять! Мне, конечно, очень неприятно, что приходится напоминать вам такие простейшие вещи… Впрочем, смотрите сами.

Эдвард пододвинул к себе листок и быстро набросал на нем равенство:

– Верное равенство?

– Верное. – Андрей поморщился. – Но я не совсем понимаю…

– Идем дальше:

– Так?

– Так.

– Очень хорошо.

– И с этим согласны?

– Согласен. Это же элементарно, но из этого никак не следует…

– Идем дальше. – Эдвард повысил голос, призывая к вниманию. – Вы следите за тем, что я пишу, следите.

Он быстро взглянул на Андрея. Тот таращился на исписанный лист сосредоточенно, но не выказывал ни малейшего возражения. Все было нормально.

– И наконец, – торжественно объявил Эдвард, – последнее действие. Если:

то и:

А следовательно:

Он поставил жирный восклицательный знак и с ехидцей посмотрел на своего пациента: – Мне плюнуть прямо сейчас?

Андрей растерянно вертел листок в руках.

Он просмотрел все решение еще раз. Затем еще раз. Потом вдруг дико заорал и принялся рвать бумагу на мелкие части.

Отпрыгнув в сторону, Эдвард нажал красную кнопку. В комнату влетели два санитара, скрутили визжащего и плюющегося человека и, надев на него стальные наручники, поволокли вон из кабинета. Некоторое время Эдвард прислушивался к доносившимся из коридора крикам, затем, когда все окончательно стихло, вернулся за стол и придвинул к себе телефон.

Андрей сидел на подоконнике и смотрел в окно. Два мощных четырехгусеничных трактора катили через пески большой розовый шар. Очевидно, внутри шар был полым. Он то и дело срывался с креплений и, подпрыгивая, словно резиновый мячик, уносился куда-то вдаль. Трактора останавливались, стреляли по нему специальными присосками, притягивали его и снова укрепляли на маленькой гусеничной платформе. Картинка довольно унылая. Хотя что еще можно ожидать от этого мира? Иррационального фантастического мира.

А между тем Андрей начинал чувствовать себя его частью. С каждым днем он все больше и больше осознавал себя именно Лостом Горлингом. Картины прошлого (…вымышленного прошлого?!) давно поблекли и только во сне приобретали свою завораживающую яркость. Только во сне. Марина, мама, друзья – все это стало сном. Да и было ли когда реальностью? Едва ли…

Теперь он сам начинал понимать это. Он – Лост Горлинг, бывший заключенный, не имеющий ни семьи, ни родных, решившийся на эксперимент как на последний шанс выжить. Да, это куда более правдоподобно, чем фантазии о зеленых городах, голубом небе и прочей чепухе. Тысячи слайдов, километры аудио- и видеопленки, все это служило неоспоримым доказательством истины. Он – Лост Горлинг. Этот мир – его мир, а тот, другой, всего лишь вымысел, иллюзия.

Андрей сидел, мысленно перебирая просмотренные за последний месяц фотографии и видеосюжеты. Вот он стоит на фоне здания Института и чему-то глупо улыбается. Вот он в кабинете Эдварда подписывает с доктором Вайтангой контракт. Вот палата, где должен был проходить эксперимент (…та самая…). А вот он в желтой форме заключенного стоит в строю – архивный тюремный снимок. Да, это он, в этом нельзя усомниться. Его лицо, его фигура, его манеры. Лост Горлинг.

Андрей отвернулся от окна, спрыгнул на пол. Трактора скрылись за горизонтом, больше смотреть не на что. До вызова к Эдварду еще целый час, нужно за это время собраться с силами и настроиться на очередное промывание мозгов. До чего омерзительный тип этот Эдвард. Эдвард Битч – довольно подходящая фамилия. Впрочем, здесь она означает совсем другое. Нет, не так. Это там она означала другое, и, наверное, неспроста. Наверное, его подсознание специально наделило ее такой смысловой нагрузкой, а здесь…

Здесь это самая безобидная фамилия. Черт, как же ему все надоело! Он с разбегу бросился на постель, схватил первый подвернувшийся под руку журнал и принялся бесцельно листать страницы.

На гамильтонском нефтепроводе произошла небольшая авария. Перекрывают всю тысячекилометровую линию, демонтируют ее, а рядом начинается строительство новой. Зачем? Во избежание повтора аварии: советы статистиков, прогнозы астрологов и научного сообщества. Генерал Уэшбер выдвинул свою кандидатуру на пост президента. Начинается предвыборная кампания. Уэшбер зачитывает свою программу: повышение налогов и одновременное снижение цен на все виды товаров и услуг, реорганизация масс(?), всеобщая амнистия и выделение дополнительных средств на борьбу с преступностью. Поголовное обеспечение жильем всех нуждающихся, а также ликвидация бесчеловечных команд стройбата (которые, к слову заметить, выполняют семьдесят процентов всех строительных работ в государстве). На данный момент Уэшбер далеко обошел своих конкурентов и является несомненным лидером. Поп-звезду Тиазу Ронас обвинили в педерастии. «Что за чушь, я же женщина!» – заявляет ошарашенная певица. Ее фанаты требуют создания специальной комиссии для выяснения достоверности этого (?) факта. На западном побережье начинается строительство новой высотной башни. Цель – выяснение расстояния от поверхности земной плоскости до первой небесной оболочки…