А потом мы начали выполнять «упражнения». Насколько я понимаю, чтобы разогреть мышцы и для растяжки. Андрей Николаевич объяснял и показывал, как нужно их делать правильно. Такой себе инструктор, прямо как в тренажерном зале, только упражнения здесь тупее, смешнее и менее эффективнее…
Ну вот зачем нужно, например, сесть на пол жопой и попеременно поднимать ноги. Это кошмар! В таких-то штанах! Мало того, что штанины настолько широкие, что стоит одну ногу поднять, так она задирается практически до трусов. Это еще полбеды…
Как оказалось, штаны на меня катастрофически велики! Старые, поношенные, возможно вонючие (я не нюхал), да еще и пыльные… Да еще и резинка растянута…. А из-за того, что материал настолько скользкий, эти штаны так и норовят сползти с моей жопы. Сомневаюсь, что на уроках ритмики учат, как показывать стриптиз. Такие уроки носят совершенно другое название…
И даже это было не самым ужасным…
Все самое веселое и «тупое» одновременно началось минут через 10, когда все упражнения (с горем пополам для меня) мы закончили…
Я вот о чем подумал… Всего за два дня набрался стольких новых впечатлений, что теперь должно не просто на песню хватить… Целую книгу можно написать… Например, «Ад в реальной жизни» или «страдания (не)бедного человека»… Креативность из меня так и прет.
— Прежде чем перейти к разучиванию нового танца, проверим, как вы усвоили Вальс… Разбейтесь по парам, как на прошлом занятии…
Танцы? А… Спрашивается… ЗАЧЕМ?
Ну ладно, поскольку на прошлом занятии меня не было, то я, пожалуй, постою…
Упираюсь головой о стенку, наблюдая за этими «косолапыми». Кажется, им всем медведь наступил на все тело (впрочем, как и мне), иначе я не могу объяснить, почему они напоминают шимпанзе в зоопарке. Те, мне кажется, и то лучше двигаются, играя на публику.
— Бородинский, Вам отдельное приглашение нужно? — так же строго, как и до этого посмотрел на меня преподаватель.
— Но… Я ведь не был на прошлом занятии?! — чего прицепился-то…
— Ничего… Побудете парой для Беляевой… Вместо табуретки…
— Что? — только не с ней.
— Что? — точно так же не обрадовалась Мелисса. — Может, я лучше, как обычно, с табуреточкой. Думаю, у нее и пластичности больше, и на носки она мне не наступит…
Вот ведь… Хрен тебе. Размечталась! Сейчас специально все носки тебе растопчу!!!
Глава 13
Мелисса
Говорят, мысли материальны. И если чего-то очень-очень сильно захотеть, то это обязательно сбудется.
Ага… Черта-с-два.
Я вот мечтаю, что сейчас моргну и все — это утро окажется моим ночным кошмаром, этот самодовольный индюк не будет идти мне навстречу, и мне не придется находиться с ним в такой катастрофической близости, что у меня будет реальная возможность его прибить. А я еще так молода… Не хочу я за решетку из-за человекоподобного барана.
Кладет руки мне на талию… Моя кожа съеживается так, что, не будь она эластичной, точно бы потрескалась в нескольких местах. Губы сжимаю, словно сдерживаю рвотные позывы. А почему, спрашивается, словно? Этот человек мне настолько неприятен, как никто до сих пор не был.
Одергиваю его руки, взглядом требуя, чтобы держал их при себе…
— Вальс — это, кажется, парный танец? — шепчет мне на ухо, обратно прижимаясь своими теплыми ладонями к моей заледеневшей талии.
Поганец…
«Андрей Николаевич, верните мне мою любимую табуретку!» — молю преподавателя взглядом. Ноль внимания… Честно говоря, меня всегда напрягало то, что я единственная танцевала с неодушевленным предметом. Даже некоторые девчонки были парой для своих подружек, а для меня — табуретка. Никто не хотел со мной связываться… И почему? Я ж ничего плохого никому не сделала!
Ну подумаешь, уж слишком заносчива иногда, принципиальна и не терплю, когда мною пытаются воспользоваться. Но в целом, я ж не плохой человек! Хотя да… Так даже лучше… Пусть лучше игнорируют, чем дружат со мной только из-за того, что я староста нашей группы.
«Раз-два-три», «раз-два-три» — считаю в голове, на каждый счет выполняя коротенький шажочек. Главное, не сбиться… Почему-то ритмика — единственный предмет, по которому у меня четверка в полугодии. Хотя я, правда, стараюсь, только вот я никогда не была пластичной и гибкой. Потому мои движения никогда не были лучше движений моего регулярного и единственного партнера — табуреточки…
«Раз-два-три», «раз-два-три»… Главное, не смотреть на самодовольную рожу этого придурка, а то сейчас точно собьюсь. И плакала моя пятерка золотыми слезами!
— Да расслабься ты, деревянная, что ли? Не думай, плыви, пари… И желательно, передай бразды правления в мои руки. Ты в курсе, что в танце ведет мужчина? — продолжая перебирать ногами, грозно смотрю на своего вынужденного партнера. — Ясно, не в курсе… Феминистка? Все можешь сама? — предпочитаю оставить его глупые высказывания без ответа…
Неожиданно прикосновения Бородинского становятся более крепкими, даже жесткими…
— И почему ты такая мелкая? — рычит он… Чтобы достать руками до моей поясницы, ему приходится прогнуться в спине. Точно старый сгорбленный дед… Только симпатичный… Чуточку… Ладно, очень симпатичный.
Что? Ты не о том думаешь, глупая! Раз, два, три, раз, два, три…
Что там говорил Дима? Отдаться танцу, расслабиться, парить? Проблема как раз в том, что расслабляться я не умею!
Что? Что происходит?!
Дима поднял мое тело, словно оно не весит ровным счетом ничего… Словно я — маленькая пушинка… И я на самом деле словно парю в воздухе!
Раз, два, три… раз, два, три… Считаю сумасшедшие биения моего сердца.
Дима не реагирует на мои попытки дотянуться носочками до земли. Не реагирует он и на мое шипение:
— Отпусти!
— Расслабься, мелкая! — буквально требует он.
Что ж… сегодня я на собственной шкуре почувствовала, каково моей табуретке, когда я махаю ее из стороны в сторону.
— Отпусти! — уже более сиплым голосом прошу я.
— Неа… Я еще ходить хочу. Ты ж не умеешь в паре работать. А говорила еще, что я на твои носки наступать буду.
— Дим…
— Ладно… — мое тело медленно скользит в его ладонях, и я, наконец, чувствую под своими ногами твердую поверхность. Но почему-то все вокруг кружится до сих пор. Если всего на мгновение мне показалось, что уже все, я свободна, то уже очень скоро я поняла, что это совершенно не так.
Бородинский снова прижал меня к себе. На этот раз еще сильнее… Руками сжимал мои лопатки, а моя голова приходилась прямо на его сердце. Я слышала, как оно билось. Кажется, так же часто, как и мое… Кажется, он тоже испытывал странное волнение. И кажется, так же, как и я, не понимал, с чем это связано. Я видела по его глазам, что он растерян. Хотя Дима старался «держаться молодцом», не выдавая своих истинных эмоций…
— Браво, Беляева, Бородинский! Очень-очень хорошо! — ставил нас с Димой в пример остальным Андрей Николаевич. Если честно, я впервые услышала это «браво» из его уст…
— Ты где так танцевать научился? — как дура улыбаясь и понимая, что на меня странно таращатся все мои однокурсники, шепотом спросила я у него.
— Да на выпускном в универе мы вальс с ребятами ставили и… — вдруг запнулся он.
А я… Все с тем же подозрением, что и раньше, смотрела на него… Мои странные нежные чувства, что я испытывала к нему во время танца вдруг растворились.
Что значит на выпускном в УНИВЕРЕ? Я так и знала, что он врет? Кто он? Шпион? Из него такой же шпион, как из меня балерина. И что он забыл в нашем университете!!!
Все эти вопросы не давали мне покоя до конца пары.
Правда, не смотря на то, что я очень злилась на Диму и была уверена, что совсем скоро смогу вывести его на чистую воду (у меня даже план появился), остаток лекции я не могла смотреть на него без слез и широкой улыбки. Впрочем, не только я…
Оказалось, что вальс — единственный танец, который Бородинский умел более-менее сносно танцевать.
Да и, надо же, так совпало, что сегодня мы должны были разучивать танец… ЧЕБУРАШКИ! Да-да, именно Чебурашки, а Дима, со своими здоровенными ушами, на нее был очень сильно похож.
