Я в церкви, вокруг люди - крестятся, кладут поклоны. А я стою, как столб, и мне хочется схватить Бога за ворот, как отца в тот вечер, когда умерла бабушка, трясти и кричать: 'Сделай что-нибудь, сделай! Ну, сделай же!' Но я уже понимаю, что требовать от другого, чтобы он загладил ТВОЮ вину - бессмысленная бестактность.
-Аленька, мама пришла!
Не отвечает. Сидит за столом и что-то сосредоточенно рисует. Карандаш в левой руке - как ни бились, ничего не смогли поделать. Левша так левша. Подхожу ближе:
-Что там у тебя?
-Человечики... Видишь, они радуются...
-Чему радуются?
- Солнышку...Видишь, оно к ним лучики тянет...И смеется...
- А может оно над ними смеется? Что они внизу, такие смешные, неуклюжие, а оно вверху - большое, сильное?
-Мама, это же солнышко, а не твой начальник! Солнышко не бывает злое!
- С чего ты это взяла?
-Я его придумала, что оно доброе, значит оно доброе! - Алька начинает злиться.
-Хорошо, хорошо...
Она поднимает со стола свой рисунок, и я замечаю с обратной стороны листа какие-то отцовские чертежи...Ой, блин! Вот будет крику, если он заметит!
-Доча, ты зачем дедушкину бумагу взяла? Я же тебе говорила, что нельзя...Дедушка рассердится, как вчера...
-А мне дедушка сам дал. Другой бумаги не нашел, дал эту и говорит - рисуй!
Так-так...Что-то странное...
-А где дедушка?
-На кухне, курит...
Отец стоит возле открытой форточки. Он почти седой, сгорбленный, смотрит исподлобья, тяжело, обижено. Постарел...Особенно резко - после того, как прекратил свои 'лабораторные опыты': домоуправление запретило использовать в этих целях подвал, а другого угла он, как ни старался, не смог отыскать.
-Пап?
-А вот ты и пришла, блудная дочь! Почему так поздно? Где бродила?- он улыбается, но я вижу, что ему больно произносить эти слова и в то же время очень хочется этого - как будто он надеется хоть чуть-чуть наверстать упущенное. Поэтому я не говорю, ехидствуя, что-нибудь вроде: 'Раньше надо было интересоваться, где я гуляю по вечерам', а вполне серьезно отвечаю:
-В церковь зашла, помолиться...
-А, матери наслушалась...
Мама в последнее время стала очень богомольна, соблюдала посты, таскала в дом религиозную литературу. Пыталась что-то внушить и отцу, но он был несгибаем: 'Я человек науки, и когда наука докажет, что Бог есть - я в него и поверю!'. Зато Алька всегда охотно слушала про доброго Боженьку. Но конфетки кушала и в пост.
-Думаю, вдруг...поможет...
-Считай, помогло...тебе письмо пришло от твоей подружки, из Франции...и перевод денежный...
-Слава Богу! - у меня сердце подпрыгнуло от радости. - Теперь куплю Альке...
-Отдай ее в художественную школу... Сегодня, когда в школу за ней пришел, меня учительница подозвала и говорит: 'У вашей девочки большие способности к рисованию и нестандартное мышление'.
- Какие уж там способности...кривули...человечики...по-моему, все дети так рисуют. А некоторые ребята ее возраста и лучше намного...А она как накарябает своей левой...
-Дура! - яростно гаркнул отец. - Много ты понимаешь в рисунках! У тебя-то мышление стандартное, как планировка в хрущевке! А она...Она, может, в меня пошла!
-А ты что художник? - я просто офигела от его выпада.
-Леонардо да Винчи тоже был левшой! А она моя внучка - значит в ней мои гены, я уже в литературе посмотрел! Не твои, заметь, а мои!
-Да ну тебя...совсем из ума выжил...
- Алька великим человеком будет, помяни мои слова... - твердо сказал отец, глядя мне в лицо, - или матерью великого человека...или бабушкой...гены, ведь они, проявляются... главное, что б род Фоминых не прервался...
Он верил, что его мечты отдадутся эхом где-то в лабиринтах будущего.
- Я пойду, почитаю письмо.
Анька писала то же, что и всегда: скучает, муж ей неинтересен, Париж опостылел.
'Но есть и хорошие новости: например, недавно купили великолепную мягкую мебель для гостиной, я познакомилась с очень интересным молодым человеком, поэтом, тоже из эмигрантов. Главное, что б муж не пронюхал, ревнивый же, сволочь. Да еще недавно в тоскливую бессонницу написалось что-то вроде стиха:
Я тебя найду
Даже в аду
Во тьме
На самом дне
Услышу,
Как бьется
Сердце
Живое.
Покажу своему новому знакомому, может, одобрит мои поэтические опыты?
Эх, Маринка, была б ты сейчас рядом... Да, знаю, звать бессмысленно, ты ж не бросишь своих родителей дорогих на произвол судьбы! А то, что подружка твоя лучшая тут от тощищи помирает...'
