-Будь я проклята, идиотка, за то, что когда-то мне стукнула в голову блажь идти за него замуж! - причитала в слезах мама, - Разве не было вокруг парней поприличнее? Да сколько угодно: Димка - таксист, красавец-парень, да и человек душевный, веселый, не то что этот...Генка - хоть и некрасив, зато проныра, теперь шишка большая где-то в министерстве. А Вадик...
От перечисления всех этих мужских имен мне почему-то стало противно, и я одернула мать:
-Не надо, мам! Теперь уже ничего не исправишь...
Но она не унималась:
-Да, не исправишь...Ой, дура, я дура, где ж были мои глаза!...Пожалела! - вдруг резко и гневно выкрикнула она. - Пожалела, дура! Гляжу, какой-то он непутевый, нескладный горемыка, да и взяла его под свое крыло, обогрела, приласкала... И что - он мне слово доброе сказал когда? Он меня пожалел? Вот ты помнишь, чтоб хоть раз?
- Не помню, - пробурчала я. От согнутого положения болела спина, а воды по-прежнему было много. Мамины слезы казались мне источником пополнения этой подвальной реки.
-Разве я страшилище какое? Разве не могла лучше в этой жизни устроиться?
-Нет, мам, ты красивая, ты достойна лучшего. - Унылым тоном успокаивала я мать. Так, ведро полное, надо нести его наружу. Хоть разогнусь. Да, мама у меня симпатичная. Хотя и обычная самая. Я на нее похожа. Тяжелое ведро, черт его дери...
- Ты гляди, дочка, в оба гляди... Чтоб не попался тебе такой мужик безголовый... Не иди по материным стопам...
- Хорошо, хорошо... - Подымаюсь по лестнице, выбираясь из подвала на свет Божий. Уф...передохну, устала...Сколько ведер сегодня вынесла? Аж в глазах темнеет... А вдруг...? Ведь бывает же само по себе, от перенагрузки? И все - и проблема решена!... Как просто... Без денег... без свидетелей...
- Здравствуй, Марина! - это соседка со второго этажа, Анна Архиповна, которую за глаза называют Мамочкой, подошла к подъезду, катя перед собой свою знаменитую коляску, за которую и получила такое прозвище. Мамочке лет шестьдесят или около того. Каждое утро она выходит из дому с большой коляской, для младенцев которая. Люди, непосвященные в тайны нашего двора, могут подумать, что это бабушка вывезла внука или внучку на прогулку, подышать свежим воздухом. На самом же деле в коляске у Мамочки вместо ребенка лежат... пирожки, которые пенсионерка продает на рынке. Ловко придумано: не приходится таскать тяжелые сумки, как другим торговкам, да и чуть что - маскировка! Следом за Мамочкой постоянно ходит ее кошка, которую все тоже называют Мамочкой, правда, за несколько иные заслуги. Эта серенькая облезлая мурка почти круглый год ходит беременная. Круглая, неуклюжая, она медленно бредет за своей хозяйкой, устремив на нее подобострастный взгляд больших желтых глаз, - выпрашивает пирожок. Мамочкиных котят, впрочем, никто никогда не видел - хозяйка их безжалостно истребляет сразу же после рождения: 'нечего превращать квартиру в кошачью ферму!'
Но сегодня Мамочка-питомица как-то вдалеке держалась от Мамочки-хозяйки, не вертелась у нее ног, как обычно. Да и выглядела как-то неуверенно и робко.
-Добрый вечер, Анна Архиповна! Чего это у вашей кошки такой грустный вид? Сегодня пирожка не досталось?
- И не достанется! - буркнула Мамочка-начальница и злобно посмотрела на свою подопечную. - Пусть и не выпрашивает! Представь себе, Марин, окотилась эта тварюка позавчера и собственных котят сожрала!
-Так это бывает у кошек...Вы уж не злитесь на нее...Тем более, котят вы б сами как-нибудь уничтожили.
-То я, хозяйка, человек, а то она сама - мать! И пусть не подходит больше ко мне, детоубийца!
Суровая Мамочка-судья втащила в подъезд свою коляску, а мы - подсудимые - остались стоять во дворе.
И я все держала это дурацкое ведро с грязной водой.
Всегда получается совсем не то, чего ожидаешь.
-С кем нагуляла, блядь? Признавайся, а то убью! - отец таскал меня за волосы по квартире, а мама, рыдая, бегала следом за ним:
-Пашенька, родненький, отпусти ты ее, Христом Богом молю! Она ж дочка твоя!
-Не моя! У нас в роду блядей не было! Убью курву! И тебя убью, что не доглядела? Где твои глаза были, а мать?
- А ты-то сам чего? А ну пусти! - я вырвалась из его рук и, резко развернувшись, с ненавистью посмотрела ему в лицо. - Где ты был, папа, пока твоя дочь... В подвале? Спасал человечество от рака? А я спасала страну от демографического кризиса!
-Заткнись, шлюха! Ты - позор семьи, ты...
- Я? А не ты ли? - вдруг саркастически вскричала я. - Уж не ты ли который год позоришь нас перед всем двором! Изобретааатель! Эйнштейн! Циолковский! Да над тобой здесь каждая собака смеется! Что, съел? - от защиты я перешла к нападению, причем к самому яростному, истерическому и отчаянному. На отцовском лице застыло выражение глубоко потрясения, и я чувствовала себя победительницей:
- Вот получи Нобелевскую премию и купи внуку 'Памперсы'!
Родилась внучка, которую в честь его матери, своей бабушки, я назвала Алевтиной.
Сегодня был нелегкий день, Господи. Если б не Алька, я б вообще рехнулась. Представь, сегодня на работе начальник так нервы потрепал, что хотелось просто взять и кому-нибудь морду набить - столько злости было. А тут телефон звонит! Беру трубку, а там Алькин голосок:
-Здравствуйте, а можно Марину Павловну?
-Это я. - мой тон угрюм донельзя.
-Марина Павловна, а можно МАМУ?
И так сказала...черт...то есть, прости Господи, Боже...Я чуть не заревела...Чего я рассказываю, ты сам видел...Хорошая она у меня...Только ей шубку надо на зиму...шубку и сапожки, а то у нее уже ножка выросла. Старые тесны...Господи, а еще...у мамы чего-то сердце пошаливает...а папа к рюмке прикладывается...Вчера пришел пьяный в стельку, вначале орал матом на нас с мамой, что мы ему жизнь испортили....а мы ему то же самое в ответ... А он сел и заплакал... Жизнь кончена, говорит, никому я не нужен, все мои труды насмарку, сдохну, и люди слова доброго не скажут... Всё о людях, нет чтоб о нас подумать, о родне своей!... Эх, Господи, Господи!
