Но замок по-прежнему не был закрыт. Я сняла его и отложила в сторону. Открыла железную дверь. Мы поднялись на чердак, а потом -- в люк, на крышу. Да, я достигла своей цели. На секунду закрыла глаза. Вспомнила о том, что мне наговорила мама. Что я -- человек, который никогда ничего не добьется. А вот и нет. Я стояла на крыше. Я поставила перед собой цель и дошла до нее.
Мелкий школьник Петя обошел всю крышу, оглядел ее без особого интереса и уставился на меня.
-- Хочешь пиццы? -- спросила я.
Он кивнул.
Я расстелила покрывало. Мы уселись. Я открыла контейнер с пиццей.
-- Угощайся, -- а сама принялась возиться со штопором.
Петя жевал пиццу, а я, матерясь себе под нос (надеюсь, школьник не слышал), сперва вкручивала штопор в пробку, а затем тянула его наружу. В конце концов и эта задача была решена. И тут я поняла, что не взяла никакой посуды -- ни бокала, ни кружки. Придется пить из горлышка. А, плевать. Я отхлебнула вино. Оно было уже не слишком холодным, но все равно вкусным.
Петя, как загипнотизированный, смотрел на меня.
-- Бери еще.
Он снова взял кусок пиццы.
-- Здорово здесь, -- сказала я, -- но это вышло как-то не очень убедительно. -- Весь город виден. Как на ладони. Красота!
Но, честно говоря, с крыши был виден только наш спальный район, довольно унылый в своем архитектурном однообразии.
-- И небо... столько неба над нами! -- Я задрала голову. -- Безграничное, могучее...
Но летнее ровно-голубое, безоблачное небо тоже было довольно однообразно.
К тому же солнце продолжало немилосердно жечь. Надо было взять шляпу, что ли.
Я снова отхлебнула вина.
-- А ночью, как красиво тут будет ночью... звезды зажгутся... Млечный путь протянется прямо над нашими головами... Кажется, можно ступить на него и уйти...
Это я уже начала фантазировать.
-- Я так поздно задерживаться не могу, мне надо домой, -- промямлил Петя.
Я снова отхлебнула вина.
От жары и усталости я как-то быстро захмелела.
-- Знаешь, в такие моменты хочется читать стихи... Мое любимое -- Цветаева...
Идешь, на меня похожий, глаза опускаешь вниз,
Я их опускала тоже,
Прохожий, остановись...
И тут меня понесло. Стихотворение в моей памяти изогнулось и замкнулось само на себе, так что конец куда-то исчез из видимости, и я все читала и читала, с возрастающим пафосом, глядя во все глаза на школьника, сидевшего передо мной с футбольным мячом на коленях...
-- И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились, -- орала я с надрывом,
Я тоже была, прохожий,
Прохожий, остановись!..
Но тут остановилась я сама, снова отхлебнув вина.
Мне было жарко, казалось, что скоро задымятся волосы на макушке.
-- Эй вы! -- услышала я чей-то голос. -- А ну брысь отсюда! -- К нам решительной походкой приближался какой-то седоватый мужчина в серой майке и синих шортах. -- Нашли место для пикника!
Петя вскочил как ужаленный.
Слава богу, для того, чтоб собраться, не понадобилось много времени. Я закрыла контейнер с пиццей, сгребла покрывало и потопала к люку. Петя потащился за мной.
Оказалось, что мужик из соседнего дома увидел нас в окно и решил проявить бдительность.
-- И какая взрослая девица! Чего тебя потянуло на эту крышу?! Надо же понимать: подойдешь к краю, голова закружится -- и все, вниз... И косточек не соберешь!
Я молчала, главным образом потому, что не хотела, чтобы он почуял запах алкоголя (бутылку я ловко обернула покрывалом, когда собирала вещи).
В конце концов грозный мужик удалился, оставив нас на лестничной клетке десятого этажа. А мальчик Петя сказал:
-- Вкусная пицца. Но что-то меня тошнит. Это может быть солнечный удар. У меня такое бывало. Мне нельзя долго на солнце.
-- Чего ты вообще со мной полез? -- рассердилась я. -- Как будто я тебя силой затащила.
-- Любопытно.
-- Посмотрел бы и ушел.
-- Не мог же я так просто допустить, чтобы человек покончил с собой.
-- Ты что -- думал: я прыгнуть хочу?!!
Он посмотрел на меня каким-то бесконечно усталым взором:
-- Ну да. И пьешь для смелости. И стихи читаешь про смерть.
И вот тут -- впервые за этот длинный день мне стало по-настоящему весело.
И так, хохоча, я рассталась с недоумевающим Петей и пошла домой -- в одной руке контейнер с пиццей, а в другой -- покрывало, в которое завернута бутылка вина. И уже закрыв за собой дверь, стоя в прохладе прихожей, я подумала, что все-таки я прыгнула, да прыгнула, спасибо, Петя, что объяснил, просто я еще не упала, я все еще падаю, падаю.
