Не представляю, сколько времени мы возвращались. Вокруг пустота и холод. Но вот явилась звёздочка, которая стала стремительно приближаться. Кажется, это было Солнце. А вон и голубая планета. "Это моя Земля - такая, какой я её покинул", - понял я и ощутил себя блудным сыном, вернувшимся домой.

  Мы спустились по баллистической траектории. Температура при посадке поднялась, я с трудом вытерпел. Так же, как вылетали, ловко влетели в балконную дверь. Проводники швырнули меня на кровать - не очень вежливо.

  В комнате по-прежнему было холодно. Батареи отопления, как и вечером, ледяные. И газ всё ещё отключён. Я вернулся к разбитому корыту. Не в силах больше терпеть холодрыгу, разломал пару стульев и развёл костёр посреди комнаты.

  Занимался блеклый, серый день. Я сидел у костра, грел руки и вспоминал то, что мне приснилось. Или то был не сон? Другая жизнь? Я даже не мог представить, сколько она продолжалась. Но точно, не одну ночь. И с каким багажом я возвратился оттуда? Ну да, уяснил, почему не возможен рай. Заведись среди его обитателей хотя бы один тщеславный тип, подобный мне, и рай будет разрушен. Это как при цепной ядерной реакции. Достаточно одного юркого нейтрона, чтобы начался процесс.

  Таким нейтроном оказался я. И ещё... как не признать!.. меня сильно уели последние слова проводников. О, я запомнил! Я ничтожество, и от меня ничего не зависит. Нет уж, пусть гипнотический рай будет невозможен вовсе не из-за меня. Недоумевают, почему Иуда повесился, хотя своих тридцать сребреников получил. А я понял. Людей он не любил и прежде, а после предательства и себя возненавидел. Ещё понял, почему Иисус, вымышленный или реально существовавший, решил пострадать за людей. Первое место в своём раю он пообещал предоставить грешнику, бандиту и убийце. Отчего такой выверт? Уж не от того ли, что сам прежде разрушил рай? Мы не знаем, как он жил до тридцати лет. Теперь я понял, что читалось на его лице.

  Закрепляя новую догадку, посмотрел на икону. В комнате стоял полумрак, а угол с картиной совсем был тёмный. Я щёлкнул выключателем; электрический свет резанул по глазам, и я зажмурился. Чуточку расщепил веки, привыкая к свету. Да, не ошибся! На лице великомученика ясно запечатлелось выражение неизбывной вины.

  Но странно!

  Изображение вдруг шевельнулось. Я смотрел на него с мистическим ужасом. И когда, как бы защищаясь, поднял руку, изображение повторило мой жест. Господи, это же зеркало! Я смотрю на себя! Ах, да. Я же исполнил давнее намерение, сбыл тётушкину икону и пошёл играть в карты. А взамен картины, скрывая бурый прямоугольник, повесил зеркало. Угораздило же меня какое-то время жить и без истины, и без Христа.

  Но как я изменился за эту ночь! Тёмные, воспалённые глаза, худые, обросшие скулы. Странно, теперь уже и на моей физии запечатлелось отражение непреходящей, неизбывной вины. Ах, да, я же разрушил город будущего. Что можно сделать в настоящем, чтобы его сохранить? Во всяком случае, повременю прыгать с балкона. Я двинул на кухню и сунул в карман плаща никелированный топорик. Совершу хоть самую малость. Освобожу девчонку. Я теперь вооружённый. Держитесь, бандиты! Не проповедовать иду, не подставлять левую щёку, когда ударят по правой, не мир несу, но меч!

  Лифт по-прежнему не работал. Спускаясь по лестнице, обогнал Веру Павловну с сыном. Её красивое лицо было слегка припухшее, светлые локоны выбивались из-под шапочки. Стасика она держала за руку; в свободной руке мальчуган тащил клюшку. Наверно, всё-таки Вера, вслед за мной, поняла, что музыканта из пацана не получится, и повела записывать в хоккейную секцию.

  - Эй, постой! - окликнула. - Я хочу тебе рассказать свой последний сон.

  - Некогда мне!

  - Нет, всё-таки послушай, - она отпустила Стасика и схватила меня за рукав.

  - Ну, что ещё? Короче!

  - Мне приснилось, что мы встретились...

  - Да видел я твой сон!

  - Ты из него ушёл, не попрощавшись. Я расскажу подробней.

  - Потом, потом расскажешь! - Я вырвался от неё и побежал искать вчерашнюю девчонку. Да, вполне возможно, что её контролируют бандиты. Но теперь мне было не страшно. И найду! И найду!..

  В моём городе по-прежнему шёл дождь. Я надел темные очки, запахнул полы и поднял капюшон белого, приобретённого в ночной экскурсии плаща. Ну вот, порядок. Теперь я сам похож на бандита. Или, быть может, на привидение...</p>