– Не дождутся! – в небесно-голубых глаза Айка на незримую долю секунды мелькнуло злое отчаяние, но благодаря усилию воли к нему моментально вернулось самообладание, и он даже сумел заставить себя воздержаться от жестикуляции. Однако ямочки на его щеках безвозвратно исчезли, и из беззаботного симпатяги парень в мгновение ока превратился в обиженного на весь мир подростка, – не может активация схемы быть просто совпадением! Вы контактер, но сами об этом не знаете! Подождите, не говорите ничего, – Айк распрямившейся пружиной вскочил со скамейки, одним прыжком приблизился к своему злосчастному рисунку и с лишь ему известной целью принялся водить пальцем по черным ломанным линиям, обозначавшим контуры моей ладони, – так, сейчас я разберусь… Должно быть пять букв, если они сейчас совпадут… Есть! Осталось расшифровать, что это за слово: АММИР?

– Это мое имя задом наперед, – моментально сориентировалась я, незаметно для себя заинтересовавшись внешне абсолютно бессмысленными манипуляциями парня, – или ты ждал чего-то более сенсационного?

Несколько минут впавший в молчаливую задумчивость Айк последовательно переводил задумчивый взгляд со своего «шедевра» на мою равнодушно пожимающую плечами персону.

– Римма? – удостоверился парень, чтобы отмести все оставшиеся сомнения, и, получив утвердительный ответ, от души лупанул кулаком по стеклу, вопреки моим нехорошим подозрениям обладающему вполне приличным запасом прочности. Еще бы каким-нибудь антивандальным составчиком его покрыть, -я все правильно просчитал, но почему-то думал, что схема активируется самостоятельно. Римма, это были не координаты точки доступа к системе активации, они указывали место встречи со вторым контактером! Вместе мы установим связь с Нибиру, теперь это дело техники!

Черт его знает! А вдруг, пока я по старинке торчала на героине, уже давно изобрели такую наркоту, которая не дает никаких физиологических признаков, только башню сносит в ноль!

– Из всего, что я сейчас от тебя услышала, относительно разумно звучит только мое имя, – без прикрас рубанула я,– ты прием таблеток, случайно, не пропустил?

– Я не псих, мазафака! – снова встал в позу Айк, – и я вам это докажу. Вы почувствовали зов нефилимов, когда прикоснулись к рисунку, и вы сами этого не отрицаете! А ваше имя в схеме? Точки касания ваших пальцев соединились с письменными знаками Нибиру именно таким образом, что в результате получилось слово «Римма». Я, просто вначале сам затупил и вверх ногами прочел. Я не знаю, почему вы не осознаете своих способностей, но вместе мы это обязательно выясним.

– Я ничего не понимаю, – мое высказывание в большей мере относилось к поразительным свойствам неизвестного наркотика, обладающего столь мощным галлюциногенным эффектом, однако Айк воспринял случайно вырвавшиеся слова на свой счет.

– Это не смертельно, – обезоруживающе улыбнулся он, и внезапно протянул мне руку. Рукав олимпийки высоко задрался, и я увидела, что запястье парня опоясывает весьма схожая с «наскальной живописью» татуировка, – я по себе знаю, как сложно входить в контакт, и сколько сил тратится контактером. Я тоже не понимал, что со мной творится, да еще и рассказать об этом никому не мог. Думаете, я перед всеми подряд так открываюсь? Да если бы ваш контакт с Нибиру не произошел на моих глазах, я бы рот на замке держал и не светился, пусть меня лучше за хулигана принимают, чем за придурка.

– У тебя прекрасно выходит совмещать приятное с полезным, – Айк терпеливо ждал, пока я созрею для рукопожатия, а я все никак не решалась подать ему свою мозолистую ладонь. Как-то не по сценарию все пошло, хорошо, хоть окурки мимо урны кидать я его раз и навсегда отучила.

– Вы мне не верите, – с горечью констатировал парень, уныло опуская руку, – не верите, потому что не понимаете. Давайте завтра встретимся, и я дам вам полную информацию о Нибиру и нифелимах, а вы уже сами решите, как поступить.

Завтра! На самом деле завтра уже наступило, и до назойливого дребезжания будильника остались какие-то три часа. Из них час на дорогу домой, час – на дорогу обратно. Весело! Может, тогда лучше на остановке переночевать? Ну уж нет, если я в довершение ко всему еще и появлюсь на работе без своей оранжевой униформы, с мечтами о карьерном росте в виде заключения прямого договора с Горкомхозом придется распрощаться.

– Я вас подброшу! – Айк поправил бандану, проверил болтающийся за спиной рюкзак и с некоторым смущением указал на припаркованный неподалеку скутер, – вы не смотрите, это ни какой-нибудь мопед, я его весной весь прокачал, у него только движок в двести кубов, я сто-сто десять запросто выжимаю. Правда бензин жрет, как голодный слон…Зато права не нужны.

– Обойдусь без экстрима, – я отказалась принять участие в ночном стритрейсинге не столько по причине боязни скорости, а сколько из-за конечного пункта назначения, куда меня по логике вещей следовало доставить. Общага на Губарева? Нет уж, увольте, тамошние реалии станут экстримом скорее для этого свалившегося на мою голову «дитя-индиго», – пешком пройдусь, мне до…проспекта Вознесенского.

– Так нам же совсем по пути! – неожиданно воодушевился Айк (вот что значит, у лжи короткие ноги – выдумала себе престижный район и сходу влипла) и с претензиями на менторскую взрослость прибавил, – не хватало вам еще одной по ночам ходить! Одевайте шлем и поехали!

ГЛАВА VI

Мои дальнейшие действия выглядели классическим примером положительного результата перемножения двух отрицательных величин. Откровенно насмехаться над попыткой Айка изобразить из себя не то «большого мальчика», не то «крутого перца» я тактично не стала, хотя, не буду лукавить, подобное желание у меня еще как-то присутствовало, и, логично рассудив, что хуже уже все равно не будет, согласилась занять место на сиденье тюнингованного скутера. С минуту на минуту я ждала, что этот страдающий ярко выраженными вандальскими наклонностями горе-байкер, наконец, задаст мне вопрос относительно причин моей поздней прогулки по пустынным улицам Перовска, но, похоже, «активация схемы» и связанные с ней спецэффекты в форме так и не увиденного мной свечения, напрочь отшибли у него способности к логическому мышлению, и он свято верил в высшее предначертание нашей ночной встречи.

Небесно-голубые глаза Айка словно смотрели сквозь меня: он видел во мне лишь второго контактера с порожденными его больным воображением «нефилимами», и такие незначительные детали внешнего антуража, как застиранная ветровка, выцветшие джинсы и старые кроссовки с отклеившейся подошвой воспринимались им исключительно через призму моего внутреннего мира, представляющего для него какую-то совершенно иррациональную ценность. Конечно, ночью все кошки серы и все женщины красивы, но, если скрывать наличие у себя во рту малобюджетных металлических коронок я еще худо-бедно умудрялась, то разглядеть мою нездоровую худобу, обтянутые кожей скулы и залегающие под глазами тени не составляло труда даже в условиях минимального освещения. Выходит, Айк просто не считал нужным себя этим утруждать, и возможно, именно его наполненный счастливым восхищением взгляд заставил меня поверить в то, что отказывать себе в удовольствии на халяву прокатиться на скутере, может быть, и не стоит.

Громоздкий мотоциклетный шлем обнаружился у Айка в единственном экземпляре. Парень чуть ли не силой водрузил мне его на голову, беспечно сообщил, что «ему и так зачетно», потуже затянул бандану и с грациозной легкостью вскочил «в седло». Расстояние до проспекта Вознесенского, всуе помянуть который в качестве места своего постоянного проживания меня не иначе как дернул за язык сам черт, было отсюда, в принципе, небольшое, и я искренне надеялась, что мы благополучно избежим печальной участи коллективно расшибиться в лепешку.

Когда Айк настоятельно посоветовал мне покрепче обхватить его за пояс, я неожиданно смутилась. Не то, чтобы мне почудился в этом пошлый намек на что-то неприличное– если уж заводить речь об инстинктах, то этот «Лунный гонщик» от слова «гнать» в его жаргонном смысле, годился мне разве что для реализации материнской составляющей. Просто все происходящее внезапно показалось мне настолько глупым, что мне вдруг стало стыдно за свое неуместное ребячество. Хотя… и на старуху ведь бывает проруха!