Мы с мамой созванивались почти каждый вечер – я не избегала разговоров, не ссылалась на занятость и с готовностью обсуждала любые темы, но всякий раз после того, как я нажимала отбой, у меня оставалось смешанное послевкусие, словно мы обе честно отдавали дань формальностям, но при этом не получали абсолютно никакого удовольствия от беседы. Как бы я не любила родителей и сколь высоко бы я не ценила их безоглядную любовь ко мне, что-то в моей душе надломилось. Быть может, я была не в состоянии переступить через свою детскую обиду и отпустить горькие воспоминания, но я точно знала, что мне не суждено забыть ту ненависть и то презрение, что мама изливала на Эйнара, всего лишь пытавшегося убедить ее в серьезности своих намерений. Конечно, я понимала, что и сама наломала дров, а родители отчаянно пытались защитить единственного ребенка от разочарования и жестокости, но сердце упорно отказывалось воспринимать логические аргументы, и я год за годом душила в себе неутихающие отголоски тех жутких дней.
–Вчера отец приехал, – после дежурного обмена репликами о погоде и настроении сообщила мама, и я в ее голосе отчетливо прозвучали укоризненные интонации, – неужели ты совсем не скучаешь?
–Мама, ну, о чем ты говоришь? – возмутилась я, – еще как скучаю, и с папой мы уже сто лет не виделись, но…
–Не продолжай! – перебила меня мама, – не хочу заставлять тебя снова выдумывать причины, почему ты не можешь на недельку вырваться домой. Не утруждай себя, не надо, весной мы сами приедем в столицу.
–Я передала через Джулса подарок для бабули, она на днях занесет, – предупредила я, – думала отправить экспресс-почтой, но раз такая оказия…
–Значит, ты уже всё точно решила…, – грустно констатировала мама, -мы так надеялись, что ты приедешь на юбилей, все-таки бабушке исполняется семьдесят пять лет… Нет, Рина, не оправдывайся, как всегда, скажем бабушке, что тебя опять не отпустили с работы. И только, пожалуйста, не говори, что ты попробуешь взять отгул и всё такое, я уже со счета сбилась, сколько раз я слышала эти твои обещания. Что уж тут поделать, если мы Симку видим чаще, чем родную дочь! Кстати, она недавно приезжала, заходила к нам вместе с тетей Олей…
–И как у нее дела? – чисто для проформы поинтересовалась я. Я фактически вычеркнула Симку из своей жизни десять лет назад, и с тех пор у меня не возникало ни малейшего желания выйти с ней на контакт. Я объективно сознавала, что Симка не предавала нашей дружбы, и в тех обстоятельствах она просто не имела права поступить иначе, но разум покорно безмолвствовал в сторонке, когда в крови внезапно закипала обреченная ярость на разлучившую нас с Эйнаром судьбу. Симка не заслуживала оскорблений, и я намеренно сожгла все мосты, дабы не омрачать всего хорошего, что нас так долго объединяло. Попрощавшись с подругой на перроне, я поставила точку, а не многоточие, и на данный момент была совершенно не в курсе, чем Симка вообще занималась. Вроде бы она успешно окончила филфак и поступила в магистратуру на родственную специальность, но на этом известные мне сведения исчерпывались, и я знать не знала, как в дальнейшем сложилась Симкина карьера, а уж про ее личную жизнь мне тем более не было ничего известно. Мы учились в разных вузах, и если с Игорем Маркеловым еще периодически сталкивались в коридорах Юридического университета, то с Симкой нас разбросало достаточно далеко, и не поддерживай мама тесные отношения с ее семьей, я бы продолжала делать вид, что у меня отродясь не было близких подруг.
–Судя по всему, отлично! – поведала мама и многозначительно добавила, – у Симы и Антона скоро будет малыш, а мы уже устали ждать от тебя такую же радостную новость!
–Антон – это, минуточку, кто? – уточнила я, привычно пропустив мимо ушей мамин комментарий, -Симка вышла замуж?
– В прошлом году, я же тебе рассказывала, – удивленно напомнила мама, но, принимая во внимание, что я так и не смогла извлечь из недр памяти указанную информацию, на всякий случай пояснила, – Антон- тоже молодой ученый, кандидат наук, доцент, сейчас пишет докторскую диссертацию, очень умный парень.
–Наверное, еще и очкарик, да? – догадалась я, – Симка со школы таких заучек любила…
–И правильно, между прочим, делала, – выразительно хмыкнула мама, я и уже приготовилась к камню в свой огород, но у нее хватило такта не переходить на личности, – а какая у Симы была свадьба – красотища неописуемая, а невеста какая куколка – глаз не отвести. И не поверишь, что это наша Симка, которую раньше и причесаться без боя не заставишь. А ведь ты могла бы подружкой быть…Оля нас с отцом приглашала, но мы без тебя не поехали. Я думала, Симка тебе позвонит, и вы помиритесь, но у нее, видишь, своя гордость есть.
–Да я не больно-то и рвалась на эту свадьбу, раз даже не помню, что ты мне о ней говорила, -спокойно парировала я, – значит, Симка ударилась в науку? Ну, успехов ей, станет однажды знаменитым лингвистом, а пока в декрете будет сидеть, так монографию издаст, или как там у них фундаментальные труды называются…
–А ты всё ерничаешь, – не впечатлилась моими ироническими замечаниями мама, – давно бы уже извинилась бы перед Симкой и ерундой не страдала. Небось, стыдно тебе за свои выходки, вот и не звонишь ей. Рина, десять лет прошло, уже всё в муку перемололось… Набери Симу, поздравь ее, всё-таки такой повод, что тебе, трудно? Я уверена, она будет очень рада тебя услышать!
–Да сдались Симке мои поздравления! – отмахнулась я, – не собираюсь я ей звонить, не хочу и всё на этом. Придумаешь мне тоже! Может, мне еще для полной коллекции Маркелову позвонить? Или он, наконец, осмелился на каминг-аут и больше никому не морочит голову?
–Опять ты за свое! – в сердцах воскликнула мама, – тебе самой не надоело эти глупости повторять? У Игоря уже двое детей родилось, а ты ему всё не ту ориентацию приписываешь! Не смешно уже, Рина!
–Да, тут ты права, скорее печально, – согласилась я, – не завидую я его жене: мало приятного быть одновременно ширмой и инкубатором. Но, возможно, ее всё устраивает, люди разные бывают…
–Бред какой-то! – обозначила свою точку зрения мама, – видела я эту Тину – милая, скромная девочка, звезд с неба не хватает, семья для нее на первом месте, Игоря, похоже, очень любит. Не нравится мне, что Игорь так с ней официально и не зарегистрировался, но это, видимо, Ленка с Пашкой воду мутят – всё боятся, что Тина у Игоря часть имущества оттяпает.
–Да я бы на ее месте еще и компенсацию за моральный ущерб истребовала, – фыркнула я, – ладно, мам, не злись! Я всегда знала, что Игорь –гей, поэтому для меня так дико выглядит этот спектакль, только и всего. А за Симку я правда рада, но, извини, звонить ей не буду, но если для тебя это настолько важно, передай Симке мои поздравления и пожелай легкой беременности.
ГЛАВА XIX
Поговорив с мамой, я планировала сразу же отправиться в постель. За день накопилась усталость, завтра снова предстояли насыщенные рабочие будни, и я рассчитывала основательно выспаться, чтобы с утра чувствовать себя бодрой и отдохнувшей. Звонить Симке я, естественно, так и не стала, хотя мама на этом очень настаивала, и ее вполне можно было понять – лично я бы врагу не пожелала раз за разом объясняться с тетей Олей, безустанно вопрошающей, за что я до сих пор дуюсь на ее дочь. Судя по тому, что от самой Симки тете Оле и под дулом пистолета не удалось получить вразумительного ответа, моя бывшая подруга предпочитала отмалчиваться, но я прекрасно помнила, как отчаянно она в свое время старалась склеить осколки разбитой чашки и какая искренняя боль была написала на ее веснушчатом лице, когда я демонстративно отвергла ее стремления. Сейчас, повзрослев и избавившись от юношеской категоричности, я часто думала, что мне следовало честно открыть Симке истинные причины своего нежелания далее с ней общаться и, как на духу, выложить беспощадную правду, но я проявила непростительное малодушие и спрятала голову в песок. Возможно, после долгих размышлений над произошедшим Симка и без меня сообразила, что я пытаюсь порвать с прошлым, а ее всего лишь зацепило по касательной, но, несомненно, она бы предпочла не строить умозрительных гипотез, а услышать это в непосредственном диалоге, однако, я потому и решила инициировать разрыв, чтобы мучительно не подбирать слова и лишний раз не бередить саднящую рану на сердце.
