— Ну кто ж такие пароли ставит!? Ты моя, рыбонька! — бормотал я, довольный, взламывая ее электронную почту. — Так, проверочное слово: «Ваш любимый номер телефона?». Есть такой! До сих пор помню! Она думала, что никто не знает, как ей позвонить? На работу. Что ж ты, моя Маргоша, так легко щелкаешься? Орешек мой фисташковый… Вроде бы дурой не была! Или хорошо прикидывалась? Да, последнее! Я так думаю… Так, сунемся в настройки… А к какому мы ящику еще привязаны дополнительно? Ага! С этого мыла мы с ней некоторое время переписывались! Попробуем этот же пароль. А вдруг?! Вот. Все гениальное просто! Но тут глухо. Видимо, она уже не пользуется этой электронной почтой…

Нет. Это я зря ее обозвал. Она не дура! Умница. Та еще! С тем самым, с виноградом. Нет! Кишмишем! Или изюмом? Б#дь. Вырвалось! Эти все выражения, идиоматима… Эти идиотские обороты речи мне трудно давались еще со школы! Знаете, какие логины у нее были на емейлах? Мое имя и год, когда мы впервые встретились!

Что это все значит? Ведь столько лет позади! Неужели она меня еще помнит? Обалдеть! А! Стоп! Дошло! С изюминкой она!

Рита. Ласково — Маргоша. Мозги от нее до сих пор набекрень. На мысли о ней настроены. Чего бы тогда полез к ней в почту, если уже семь лет, как расстались? У нее своя жизнь. В России. У меня свои будни. В Израиле. Беспросветные. Дом. Работа. И так по кругу. Если вырываюсь, то это что-то невиданное случилось! Планеты расслабились и в другом направлении крутанулись, и Бог, отодвинув в сторону светило, сверху шепнул:

— Серёга, вперед! На подвиги! Пока держу, пока не попёкся!

Чего не сплю? В голову воспоминания залезли и сидят. Если б спокойно сидели! Так нет. Палец слюнявят и шелестят по мозгам, листы один за другим переворачивают. Жизни моей. В пижамных штанах тоже. Стоит, спать не ложится! С членом не договоришься! Когда надо, супружеский долг срочно отдать — у него вдруг выходной. А тут, вхолостую, вскочил! Что в итоге? Я не сплю. Ни вверху, ни внизу — покоя нет!

Даже город утих, пригасил огни. Ветер не скребет противно по стеклу апельсиновой веткой. Тёща не дает спилить… Дом затаился перед утренним бедламом… Я бодрствую. Изюминку проведываю. А она и не догадывается, что я в ее секретах весь по уши сейчас!

В соседней комнате спит жена. Наверху — старший Давид, ему осенью будет пятнадцать. А рядом, в другой, недавно срочно организованной детской, наш нежданчик, двухлетний Йонатан. В переводе его имя означает «Господь дал». Тёща выбирала.

У вас есть тёща, еврейская мама вашей жены? Тоже? Тогда меня поймете! Братан по неволе! А у вас? Нет? То-то же!

Вот я и пошел однажды в свой единственный рай в этом построенном мною доме. В кабинет. В два ночи. Провернул ключ в замке. Если кто-то сунется… Защитил свою приват-сферу!

Я залез в переписку Риты. Папок было несколько. По алфавиту:

А. С. Котик

Бобло, ко мне!

Любоффь

Отпуск, фото

Письма подругам

Покойный — (

Покупки

Проходные

Работа грёбаная

Тройник

Херня-хернёй

Четвертак 2+5

Шеф-гад

Я начал с первой папки.

И обалдел! Так это же наша с ней переписка! А. С. Котик означает Аксюта Сергей. Котик. Это я! Столько лет спустя моя Маргуша, вернее, уже не моя, ее хранит! Она называла меня котиком. В постели. Да, слащаво! Ничего особенного и нового. Согласен! Но в те, наши моменты, — это было в самый раз!

Я понажимал на «Письма», пробежался глазами, вчитался, и вспомнил 2007 год (еще до заключения соглашения безвизового сообщения между Израилем и Россией). Ярко увидел картинку, как будто вчера было:

— Алё, Рита? Ты? Маргоша! Угадай! Знаешь, где я сейчас стою? В очереди! В Генеральное консульство России в Хайфе. Визу буду получать!

— Котик! А что так приспичило? По жаре, по пустыне вашей…

— Ты же сама мне сказала, что давно не виделись, встретиться пора… Или не соскучилась?

— Ага! Все жданки прождала! Штирлец, у вас три секунды на новую попытку! Потом отключаюсь. У меня планерка у шефа скоро. Я в цифрах вся…

— Ты же сама мне сказала… И я тоже очень хочу тебя! Уже два года не виделись, мочи нет терпеть!

— Меняй обороты речи. Так ты уже начинал! Только что. Не прокатило.

— Не сбивай меня! Тут народу вокруг, и все типа уши закрыли. А!? Любопытные? И по-русски забыли!? — это я кинул вопрос — гранату в толпу вокруг себя. — А ты меня истязаешь… 31 в тени! Как мама? — я спросил и оглянулся возле себя.

Конечно! Очередь меня слушала. Все стояли под палящим солнцем. Обмахивались. Потели. Плавились. Истекали. Не пахли. Хоть какое-то развлечение должно быть? Вот! В виде меня! Который еще не улетел, а уже любовницу надыбал. Курлыкает по телефону… Наверняка у дотошных в мозгу калькулятор включился: «Сколько ж этот мудак сейчас денег на разговор по мобиле тратит?»

— Рита, так что там мама? Ты была у нее?

— Вот! С этого надо было начинать! Без заходов твоих… Маму надо в больницу положить. На обследование. У нее все болит, понемногу. Твой брат то в запое, то в заскоках своих. Веру Прокофьевну скоро со света сживет…

— Еще пару дней и я буду. К первым дням августа. Ни братку, ни маме пока не говори. Разволнуется еще. Чтобы чего не случилось!

— Конечно не буду. Главное, приезжай! Слово сдержи! Она бредит уже тобой, Сережа…

— Сама-то как? Ждешь? Аэродром очисти, чтоб время не тратить! Ты ж меня знаешь, всех разгоню. Ногами укроются…

— Да нет у меня сейчас никого! Тебя жду.

— Вот и умница! До скорого! Я, как в Ростов прилечу, сразу тебя наберу. Жди!

Моя мама жила в одном доме с братом. Он у нас в семье, как говорится, не без уродца. Тьфу. Урода. Говорю же, поговорки — не мой конь! Педальный.

Брат в девятнадцать, по дурости, сел. Четыре года. Дальше жизнь уже другим путем у него пошла. Нет! Больше он не влипал. Ничего криминального. Только поломало его это время отсидки… Теперь работает, то там, то сям. Ничего стабильного. Попивает. И материну пенсию таскает…

Получил я тогда визу. Вернулся в дом. Без вещей же не полечу?!

Тёща ходила вокруг, вынюхивала, что Майка мне в дорогу дает. Она сглотнула, но промолчала, когда жена сложила подарки для свекрови. Вытерпела, что я не забыл бритвенный станок и свою косметику. Лишь вздохнула над не затертыми, до дыр, сложенными боксерами и плавками. На паре новых рубашек и моих любимых джинсах ее переклинило. Услышал кряхтение, покашливание — в виде намеков. Но Майя не среагировала. Поэтому, был обнародован указ главнокомандующей в моем доме:

— Маечка, ты попроще ему вещи давай! Не наряжай там… А то сумку посеет в аэропорту или украдут! — нашла она отговорку. Хотя предполагала другое, что я в этих тряпках по бабам пойду.

— Эти рубашки из того каталога, дорогого? Да? Отложи в шкаф! А бруки?

— Мама Деба, это джинсы. В одних штанах я лечу, в других домой вернусь! Вам что, жалко? Да пара шортов — по дому у матери носить. Вы меня бы голым отправили? Что за кипиш? Мая, где носки? Футболки все мятые…

Мая включила утюг.

— Серожа, ты там смотри! — предупредила тёща. И сначала потрясла указательным пальцем, потом махнула рукой и отошла на диван, к работающему телевизору. Там она села спиной к экрану, чтобы видеть дальше, что ее дочь и я делаем. Даже любимый внук, Йони, копошившийся на голом плиточном полу с конструктором Лего, в данный момент ее не интересовал.

Кто-то заметил, как она меня называет? Я Сергей! Тёщу со дня свадьбы, по ее же просьбе, называю мамой Дебой. И, хотя в Израиле принято обращение на «ты», я ей, как был воспитан в России и, как старшей по возрасту, выкаю. Ее полное имя Дебора. Она же ко мне обращается только так: «Серожа». Звуки «Ё» и «Ю» в ее произношении отсутствуют. Вместо них мы в семье слышим «О» и «У». И это не комедия! Это — ходячий еврейский юмор, вместе с интонациями и выражением лица мамы Дебы. Сначала я угорал со смеху! Майя меня одергивала. Шикала. Теперь это меня бесит! Самое удивительное, что звуки «Я» и «Е» тёща произносит. Без проблем!